Рядом с ней был брошен разорванный мех, из которого вытекало вино.
Едва я поднял ружье к плечу, как пантера зарычала и, повернувшись к нам, выпустила из пасти свой ужасный обед. Одно мгновение казалось, что она готова прыгнуть на меня, как вдруг она повернулась и, издав, рычание, от которого кровь стыла в жилах, метнулась в середину чащи и исчезла из вида.
Мои кули, которые в страхе все это время валялись на земле, теперь кое-как оправились от испуга. Держа наготове вязанки хвороста и спички, мы поспешили дальше в надежде добраться до Хайены, бросив останки несчастного индуса из страха разделить его судьбу.
Часом позже мы вышли из леса на равнину. Там была поставлена моя палатка под густым платаном, одновременно я распорядился разжечь большой костер, единственное средство удержать на расстоянии диких зверей, чей ужасный вой доносился со всех сторон. Моя собака, поджав хвост, в лесу все время жалась ко мне, но оказавшись в палатке, вдруг вновь обрела свою доблесть и ночь напролет лаяла без перерыва, не осмеливаясь, впрочем, высунуть нос наружу.
Ночь для меня была ужасной. Я провел ее с ружьем в руках, слушая концерт наводящих страх завываний, похоронные отзвуки которых наполняли ущелье. Несколько пантер, привлеченных лаем Памира, приближались к нашему бивуаку, но огонь не подпускал их и они не пытались напасть на нас.
Я покинул Шринагар во главе одиннадцати кули, четверо из которых были нагружены ящиками с вином и провиантом, еще четверо несли мои личные вещи, один — огнестрельное оружие, другой — всевозможную утварь, в то время как обязанностью последнего была работа разведчика. Этот субъект носил титул «чикари», что означает «тот, кто сопровождает охотника, чтобы выбирать маршрут».
Я разжаловал его после той ночи в ущелье за его крайнюю трусость и абсолютное незнание местности и в то же время дал отставку шести другим кули, оставив с собой лишь четырех, а тех по прибытию в деревню Гунд заменив на лошадей. Позднее я взял на службу другого чикари, который выполнял роль переводчика и получил хорошие рекомендации от господина Пейшо.
Как прекрасна природа в ущелье Синда и по справедливости любима всеми охотниками! Помимо хищных животных можно встретить оленей, ланей, диких баранов, великое разнообразие птиц, среди которых можно особо отметить золотых, красных и белоснежных фазанов, крупных куропаток и громадных орлов.
Деревни, расположенные по всему Синду, неприметны из-за своих размеров. Обычно они насчитывают от десяти до двадцати хижин жалкого вида, их обитатели ходят в лохмотьях и рубище. Скот там очень низкорослой породы.
Перейдя реку близ Сумбала, я остановился у деревни Гунд, чтобы раздобыть лошадей. Когда бы ни случалось, что мне отказывали в этих полезных четвероногих, я всегда принимался поигрывать хлыстом, в результате чего неизменно встречал покорность и уважение, а довершали дело небольшие суммы денег, обеспечивая исключительную услужливость и немедленное выполнение моих малейших распоряжений.
Палка и рупия — истинные властелины Востока. Сам Великий Могол без них ничего бы не значил.
Вскоре наступила ночь, и я торопился пересечь ущелье, которое разделяет деревни Гоганган и Сонамарг. Дорога была в очень плохом состоянии и кишела дикими тварями, которые по ночам выходят в поисках добычи и пробираются даже в деревни. Пантер множество, и из-за боязни подвергнуться их нападению очень немногие осмеливаются поселиться в этой местности, несмотря на ее красоту и плодородие.
На выходе из ущелья, около деревни Чокодар, или Тхадживас, я разглядел в полумраке две темные фигуры, переходящие дорогу. Оказалось, что это пара медведей, за которыми следовал детеныш.
Поскольку со мною был лишь мой слуга (мы вышли вперед каравана), я не очень-то торопился схватиться с ними, имея только одно ружье. Однако мой охотничий инстинкт за долгое время, проведенное в горах, настолько усилился, что я не мог побороть соблазн сразиться с ними. Спрыгнуть с лошади, прицелиться, выстрелить, и, даже не проверив результата, быстро перезарядить ружье было делом одной секунды.
В этот момент один из двух медведей был готов прыгнуть на меня, но второй выстрел заставил его показать хвост и броситься наутек. Перезарядив ружье и держа его в руке, я затем осторожно приблизился к тому месту, куда стрелял, и нашел там медведя, лежащего на боку и детеныша, прыгающего позади. Следующий выстрел уложил и его, после чего мой слуга поспешил снять с них шкуры с роскошной, черной, как гагат, шерстью.
Это происшествие отняло у нас два часа, и ночь совсем сгустилась к тому времени, как я разбил палатку возле Чокодара, который на рассвете покинул, чтобы добраться до Балтала, следуя вдоль течения реки Синд. В этом месте изысканный ландшафт «золотой прерии» внезапно заканчивается деревней, которая носит такое же название. (Сона — «золото» и марг — «прерия» ) Далее следует возвышенность Зоджи Ла, крутой подъем в 11.500 футов, за которым вся страна принимает суровый и негостеприимный вид.
До Балтала больше не было охотничьих приключений, с того времени мне встречались лишь дикие козлы. Если бы я вознамерился провести экспедицию, мне пришлось бы покинуть большую дорогу и пробраться в самое сердце гор. У меня не было ни времени, ни желания делать это, и я спокойно продолжил свой путь к Ладаку.
Разительные перемены происходят при переходе от улыбчивой природы и красивых жителей Кашмира к безводным мрачным скалам и безбородым уродливым обитателям Ладака. Страна, в которую я только что углубился, находилась на высоте от 11 000 до 12 000 футов; только у Каргиля уровень опускается до 8 000 футов.
Подъем Зоджи Ла очень трудный, приходится карабкаться по почти отвесной стене. В некоторых местах тропа вьется над расщелинами в скале не более метра в ширину, но голова начинает кружиться при виде бездонной пропасти под ногами. В таких местах да уберегут небеса путника от неверного шага! («Ла» означает «перевал». — Прим. изд. )
Вот одно место, где мост сооружен из длинных бревен, вставленных в отверстия в скале и присыпанных слоем земли. Брр!.. При мысли о том, что камень, скатившийся по склону горы или слишком сильное колебание бревен могут низвергнуть землю в пропасть — а вместе с землей и несчастного путешественника, рискующего своей жизнью, — сердце не единожды замирало во время этого опасного путешествия.
Тревоги остались позади, мы вошли в долину, где приготовились провести ночь возле почтовой хижины, в месте, которое из-за непосредственной близости льдов и снегов не отличается особой привлекательностью.
За пределами Балтала расстояние определяется даками — то есть станциями почтовой службы. Это низкие хижины, расположенные на расстоянии семи километров друг от друга, в каждой из которых оставлен сторож для постоянного надзора.
Почтовая служба между Кашмиром и Тибетом до сих пор работает на очень примитивном уровне. Письма кладутся в кожаные сумки и вручаются почтальону. Этот человек, который несет на спине корзину с несколькими одинаковыми сумками, быстро покрывает семь предназначенных ему километров. В конце пути он передает свою ношу другому почтальону, который в свою очередь выполняет таким же образом свою задачу. Так письма доставляются раз в неделю из Кашмира в Тибет и обратно, и ни дожди, ни снега не препятствуют их передвижению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
Едва я поднял ружье к плечу, как пантера зарычала и, повернувшись к нам, выпустила из пасти свой ужасный обед. Одно мгновение казалось, что она готова прыгнуть на меня, как вдруг она повернулась и, издав, рычание, от которого кровь стыла в жилах, метнулась в середину чащи и исчезла из вида.
Мои кули, которые в страхе все это время валялись на земле, теперь кое-как оправились от испуга. Держа наготове вязанки хвороста и спички, мы поспешили дальше в надежде добраться до Хайены, бросив останки несчастного индуса из страха разделить его судьбу.
Часом позже мы вышли из леса на равнину. Там была поставлена моя палатка под густым платаном, одновременно я распорядился разжечь большой костер, единственное средство удержать на расстоянии диких зверей, чей ужасный вой доносился со всех сторон. Моя собака, поджав хвост, в лесу все время жалась ко мне, но оказавшись в палатке, вдруг вновь обрела свою доблесть и ночь напролет лаяла без перерыва, не осмеливаясь, впрочем, высунуть нос наружу.
Ночь для меня была ужасной. Я провел ее с ружьем в руках, слушая концерт наводящих страх завываний, похоронные отзвуки которых наполняли ущелье. Несколько пантер, привлеченных лаем Памира, приближались к нашему бивуаку, но огонь не подпускал их и они не пытались напасть на нас.
Я покинул Шринагар во главе одиннадцати кули, четверо из которых были нагружены ящиками с вином и провиантом, еще четверо несли мои личные вещи, один — огнестрельное оружие, другой — всевозможную утварь, в то время как обязанностью последнего была работа разведчика. Этот субъект носил титул «чикари», что означает «тот, кто сопровождает охотника, чтобы выбирать маршрут».
Я разжаловал его после той ночи в ущелье за его крайнюю трусость и абсолютное незнание местности и в то же время дал отставку шести другим кули, оставив с собой лишь четырех, а тех по прибытию в деревню Гунд заменив на лошадей. Позднее я взял на службу другого чикари, который выполнял роль переводчика и получил хорошие рекомендации от господина Пейшо.
Как прекрасна природа в ущелье Синда и по справедливости любима всеми охотниками! Помимо хищных животных можно встретить оленей, ланей, диких баранов, великое разнообразие птиц, среди которых можно особо отметить золотых, красных и белоснежных фазанов, крупных куропаток и громадных орлов.
Деревни, расположенные по всему Синду, неприметны из-за своих размеров. Обычно они насчитывают от десяти до двадцати хижин жалкого вида, их обитатели ходят в лохмотьях и рубище. Скот там очень низкорослой породы.
Перейдя реку близ Сумбала, я остановился у деревни Гунд, чтобы раздобыть лошадей. Когда бы ни случалось, что мне отказывали в этих полезных четвероногих, я всегда принимался поигрывать хлыстом, в результате чего неизменно встречал покорность и уважение, а довершали дело небольшие суммы денег, обеспечивая исключительную услужливость и немедленное выполнение моих малейших распоряжений.
Палка и рупия — истинные властелины Востока. Сам Великий Могол без них ничего бы не значил.
Вскоре наступила ночь, и я торопился пересечь ущелье, которое разделяет деревни Гоганган и Сонамарг. Дорога была в очень плохом состоянии и кишела дикими тварями, которые по ночам выходят в поисках добычи и пробираются даже в деревни. Пантер множество, и из-за боязни подвергнуться их нападению очень немногие осмеливаются поселиться в этой местности, несмотря на ее красоту и плодородие.
На выходе из ущелья, около деревни Чокодар, или Тхадживас, я разглядел в полумраке две темные фигуры, переходящие дорогу. Оказалось, что это пара медведей, за которыми следовал детеныш.
Поскольку со мною был лишь мой слуга (мы вышли вперед каравана), я не очень-то торопился схватиться с ними, имея только одно ружье. Однако мой охотничий инстинкт за долгое время, проведенное в горах, настолько усилился, что я не мог побороть соблазн сразиться с ними. Спрыгнуть с лошади, прицелиться, выстрелить, и, даже не проверив результата, быстро перезарядить ружье было делом одной секунды.
В этот момент один из двух медведей был готов прыгнуть на меня, но второй выстрел заставил его показать хвост и броситься наутек. Перезарядив ружье и держа его в руке, я затем осторожно приблизился к тому месту, куда стрелял, и нашел там медведя, лежащего на боку и детеныша, прыгающего позади. Следующий выстрел уложил и его, после чего мой слуга поспешил снять с них шкуры с роскошной, черной, как гагат, шерстью.
Это происшествие отняло у нас два часа, и ночь совсем сгустилась к тому времени, как я разбил палатку возле Чокодара, который на рассвете покинул, чтобы добраться до Балтала, следуя вдоль течения реки Синд. В этом месте изысканный ландшафт «золотой прерии» внезапно заканчивается деревней, которая носит такое же название. (Сона — «золото» и марг — «прерия» ) Далее следует возвышенность Зоджи Ла, крутой подъем в 11.500 футов, за которым вся страна принимает суровый и негостеприимный вид.
До Балтала больше не было охотничьих приключений, с того времени мне встречались лишь дикие козлы. Если бы я вознамерился провести экспедицию, мне пришлось бы покинуть большую дорогу и пробраться в самое сердце гор. У меня не было ни времени, ни желания делать это, и я спокойно продолжил свой путь к Ладаку.
Разительные перемены происходят при переходе от улыбчивой природы и красивых жителей Кашмира к безводным мрачным скалам и безбородым уродливым обитателям Ладака. Страна, в которую я только что углубился, находилась на высоте от 11 000 до 12 000 футов; только у Каргиля уровень опускается до 8 000 футов.
Подъем Зоджи Ла очень трудный, приходится карабкаться по почти отвесной стене. В некоторых местах тропа вьется над расщелинами в скале не более метра в ширину, но голова начинает кружиться при виде бездонной пропасти под ногами. В таких местах да уберегут небеса путника от неверного шага! («Ла» означает «перевал». — Прим. изд. )
Вот одно место, где мост сооружен из длинных бревен, вставленных в отверстия в скале и присыпанных слоем земли. Брр!.. При мысли о том, что камень, скатившийся по склону горы или слишком сильное колебание бревен могут низвергнуть землю в пропасть — а вместе с землей и несчастного путешественника, рискующего своей жизнью, — сердце не единожды замирало во время этого опасного путешествия.
Тревоги остались позади, мы вошли в долину, где приготовились провести ночь возле почтовой хижины, в месте, которое из-за непосредственной близости льдов и снегов не отличается особой привлекательностью.
За пределами Балтала расстояние определяется даками — то есть станциями почтовой службы. Это низкие хижины, расположенные на расстоянии семи километров друг от друга, в каждой из которых оставлен сторож для постоянного надзора.
Почтовая служба между Кашмиром и Тибетом до сих пор работает на очень примитивном уровне. Письма кладутся в кожаные сумки и вручаются почтальону. Этот человек, который несет на спине корзину с несколькими одинаковыми сумками, быстро покрывает семь предназначенных ему километров. В конце пути он передает свою ношу другому почтальону, который в свою очередь выполняет таким же образом свою задачу. Так письма доставляются раз в неделю из Кашмира в Тибет и обратно, и ни дожди, ни снега не препятствуют их передвижению.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57