Дуглас Рид приводит цитату из английской газеты «Нью Стетсмен» за 1952 г., рисующую похожую картину:
«В Чехословакии, как и во всей остальной центральной и юго-восточной Европе, вся партийная интеллигенция, как и руководители тайной полиции, по своему происхождению в значительной части — евреи; рядовые граждане привыкли поэтому отождествлять партийное начальство с евреями и обвинять во всех бедах „еврейских коммунистов“».
В Польше непосредственной опорой Берии был глава госбезопасности Якуб Берман. Из трёх лиц, в руках которых находилась власть, Гомулка, Берут и Берман: двух последних называли ставленниками Берии.
В этой связи можно вспомнить, что и «дело врачей» было одновременно направлено против Берии — он косвенно обвинялся в недостаточной бдительности, да него ставленник-министр внутренних дел Абакумов — был тогда арестован.
Можно допустить, что Сталин, стараясь стать более независимым в отношении еврейского влияния, пытался ограничить и власть Берии, еврейские связи которого ему были, конечно, ясны. Но успел ли он? Ведь и еврейская сторона, вероятно, не без боя уступила своё исключительное положение. Не случайно при обсуждении любых вариантов «загадки смерти Сталина» ключом к «загадке» оказывается Берия. После смерти Сталина, конечно, сразу же встал вопрос, как сложатся дальнейшие отношения между партией и еврейством. Вряд ли, однако, новое руководство готово было отказаться оттого более независимого по отношению к еврейству положения, которого добилось при Сталине. Быть может, это и было одной из причин свержения Берии. Но, наученное судьбой Сталина, оно должно было искать каких-то путей, чтобы заверить еврейские силы внутри страны и вне её в отсутствии каких-либо серьёзных агрессивных намерений. Тут и могла пригодиться легенда о наследниках Сталина, спасших, рискуя своей жизнью, советских евреев от высылки в Сибирь. Такая схема представляется мне логичной, хотя из этого, конечно, отнюдь не следует, что она действительно реализовалась.
Обсуждение легенды о подготовлявшейся Сталиным депортации евреев немного приоткрывает тенденции, господствовавшие среди его наследников и подводит к рассмотрению после сталинского времени. В эту эпоху мы встречаемся с совершенно новым и исключительно важным явлением — появлением еврейской эмиграции из СССР. Здесь мы опять сталкиваемся с тем, что в вопросе, жизненно важном для еврейства, советское руководство уступает еврейским настояниям. Раньше мы встретили подобный пример в связи с созданием государства Израиль. Однако, теперь ситуация гораздо драматичнее, так как надо было принять решение, затрагивающее не территорию, расположенную далеко от советских границ, но внутреннюю жизнь Советского Союза. Причём одну из основ этой жизни. Казалось, до тех пор, пока Советский Союз будет существовать, до тех пор ни о какой эмиграции не может быть и речи, не может быть поколеблена монопольная власть государства над человеком. Достаточно вспомнить законы о невозвращенцах: они считались государственными изменниками, и даже члены их семей подлежали ссылке. Да собственно психологически это отношение и сохранилось: эмиграция приравнивалась к измене. Тем более поразительно, что на этом фоне еврейская эмиграция была разрешена.
Сам факт такой громадной принципиальной уступки гораздо важнее, чем то, какими путями удалось её добиться. Однако и эти методы давления интересны. Здесь прежде всего бросается в глаза американское экономическое давление; его обычно и считают основным фактором. Вряд ли, однако, это справедливо. Ведь после конца войны Сталин решительно отклонил предложение присоединиться к плану Маршалла, приманку миллиардных кредитов. А тогда Запад несомненно удовлетворился бы с его стороны несравненно меньшими уступками. По-видимому, были другие, более эффективные методы давления. И так как не видно, какое давление, кроме экономического, могло исходить извне (влияние «мирового общественного мнения» вряд ли можно принимать всерьёз), то логично предположить, что это было давление советского еврейства, которое продолжает сохранять влиятельное положение в партийном и советском аппарате и которому советское руководство должно было идти на уступки, как бы болезненны они для него не были.
Другим пробным камнем для выяснения отношения партии и еврейства является отношение СССР к государству Израиль. Казалось бы, оно такое, что хуже быть не может. Но отбросим прежде всего пропагандную кампанию, ибо уж в политике-то «брань на вороту не виснет». Остаётся снабжение оружием и инструкторами врагов Израиля на Ближнем Востоке. Конечно, это болезненно для Израиля, когда из соседних стран время от времени террористы, снабжённые советским оружием, совершают налёты на его территорию. Но на это Израиль может ответить такими же, только гораздо более эффективными налётами на территорию Ливана, Иордании, Сирии, Ирака. Серьёзным является для него и для всего еврейства вопрос о том, могут ли угрожать соседи его существованию. Тут советская политика подверглась решающему испытанию во время арабско-израильской войны 1972 г. Когда после начала военных действий США начали массированную поставку вооружения Израилю, судьба войны решалась тем, вступит ли с ним СССР в гонку в этом отношении. Но СССР от гонки отказался, и арабы проиграли войну, чем была предрешена переориентировка президента Египта Садата на Америку, так как он увидел, что только таким способом может добиться хоть каких-то уступок. Опять СССР принял то решение, в котором было заинтересовано еврейство, хотя благодаря этому потерял свой самый мощный плацдарм на Ближнем Востоке — Египет. Мы видим, что в вопросах, жизненно важных с еврейской точки зрения, партия всегда уступала еврейству, как бы болезненна для неё эта уступка не была.
С другой стороны, борьба партии за то, чтобы в какой-то мере сохранить независимость от еврейского влияния, продолжалась. Насколько серьёзные социальные сдвиги вызывала до сих пор эта тенденция? Как пригодился бы здесь общинный, добросовестно обработанный статистический материал! Конечно, ничего подобного нет в нашем распоряжении. А картина, общее впечатление определяется еврейскими жалобами, раздающимися и здесь, и особенно громко на Западе. Но здесь приходят на память слова Достоевского о народе, который громче всех других умеет жаловаться. И так действительно было, начиная ещё с античности. Например, Иосиф Флавий утверждает, что число убитых в Иерусалиме во время восстания, подавленного Титом, было 1 млн. 100 тыс. человек, в то время как, по подсчётам Тацита, всё население Иерусалима — мужчины, женщины и дети — составляло лишь 600 тыс. человек. Подобную картину мы встречаем практически во всех странах, о которых удаётся получать сведения. Так, в начале XX в. в Германии газеты часто писали о неравноправном, ущербном положении евреев, существовали общества для его устранения. В тоже время в средних школах (выше народной школы) училось в процентном отношении евреев в 4-5 раз больше, чем христиан, студентов было в 5,5 раз больше, профессоров и доцентов — в 20 раз. Евреи в среднем были в 3-4 раза богаче христиан, среди директоров крупнейших предприятий они составляли 13%, в наблюдательных советах — 24%, а во всём населении — 1%.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108