При этих словах Стас с Кокорем переглянулись. А именно в этой
избушке Неждан сам зимовал который год, охотясь на соболей, куниц и белок.
Стас к тому времени уже вставал и медленно передвигался по дому без
посторонней помощи. Неждан поинтересовался - что же произошло со Стасом, на
что Кокорь немедленно ответил: дескать, степняки ранили, может даже те
самые, что на капище пробирались.
Оставшись наедине со Стасом, Кокорь заметил, что скорее всего Неждан
понял - кто был на капище, и где геолог получил свою рану.
Стас ответил спокойно:
- Ничего, до весны он отсюда не уйдет, а нас к этому времени в поселке
уже не будет.
Через месяц Стас, несмотря на слабость, довольно уверенно ходил и
принялся упрашивать Неждана с Кокорем взять его с собой на охоту.
Собственно, он твердо решил уйти в поселок до нового года и пешим маршрутом
хотел лишь проверить свои силы. Рудознатец отнекивался, дескать, куда тебе,
полежи еще, окрепни. Наконец, в один из вечеров он принес третью пару лыж.
- Готовься, завтра по утру все вместе пойдем.
"Камус - древнейшая вещь!" - думал Стас, скользя вслед за Кокорем и
Нежданом по лыжне. - Куда до нее нынешним мазям и смолам. Подбил лыжи
жесткой шкурой с сохатиных лодыжек и с любой горы скатишься не хуже
горнолыжника, а на подъеме спокойно идешь напрямую в пол-отвеса, лишь бы
хватило силы одолеть крутизну.
Они вышли на рассвете, и встали на утоптанную лыжню, проторенную за
месяц Нежданом по косогорам, через глухие хвойные массивы, между валунами,
покрытыми снежными шапками, между парящими незамерзающими ключами. Здесь, в
темных ельниках шныряют по ночам в поисках наживы проворные соболя и
куницы.
Стас перевел дыхание, слабость все же давала себя знать. Морозный
воздух студил зубы и слеплял ресницы. Но после такой пробежки стало жарко.
Да, при такой ходьбе не застынешь! Охотники отмахали около часа, а лыжня
все тянется и тянется дальше по охотничьим угодьям рудознатца - от одной
ловушки к другой.
Остановка, Стас привалился к неохватному стволу. У соседней елки
очередная кулема: шалашик из сухостоин, приваленных к дереву. С виду похоже
на кучу хлама, который любит обшаривать любопытный соболь. К тому же
сооружение защищает ловушку от снегопада. Рыская под стволами деревьев,
зверек подходит к куче лесного хлама, чует желанную добычу, прыгает и... Но
на этот раз кулема пустая - ни соболь, ни куница не приходили.
- Недалеко бродил, - заметил Неждан.- Ничего, еще попадется. Эта
кулемка у меня ловкая.
Рудознатец снял лыжи и, проваливщись чуть не по пояс, подтащил новые
хворостины, подправил шалаш. В нем на конском волоске висит приманка -
глухариная голова. Под ней собственно ловушка, засыпанная снегом. Неждан
деревянной лопаточкой расчистил место, заново насторожил капкан, со стороны
напоминающий то ли арбалет, то ли самострел, заканчивающийся деревянной
рамкой, а вместо стрелы - плашка, выстреливающая вскольз по рамке.
Устройство было заранее проварено в еловом растворе и сейчас еще раз
протерто лапником. Сверху положен полотняный лоскут, пропитанный каким-то
жиром, чтобы не обледеневал сторожок защелки. Осторожно присыпали ловушку
снежком, припорошили сверху самым легким пухом, а по бокам, как бы
невзначай, охотник воткнул две веточки - воротца. Все пространство вокруг
разровнял, замел следы.
- Теперь бы малость буранчиком присыпало, чтобы не заметно было, как
мы тут орудовали,- говорит Неждан. - А то соболишка не прост...
И лыжня потянулась дальше - от затески к затеске, от кулемы к
кулеме... Добыча соболей да куниц, местного денежного эквивалента, - не
любительская забава. Тут нужны крепкие ноги, могучие легкие и верный глаз.
Неждан за день обегает что-то около двухсот кулемок. Лишь в этот день,
учитывая слабость навязавшегося попутчика - решил заметно сократить
маршрут.
А так, шагает он ежедневно по тайге с темной зари, определяя путь по
затескам, переходя незамерзающие ключи - то по горбатым лесинам, то по
кладышкам-жердям.
Сколько кулем прошли - десять, двенадцать? Сколько же впереди? И пока
все пустые. Непросто изловить лесного бродяжку...
К вечеру, когда снова пришлось идти на подъем, Стас заметно отстал.
Перед каждым крутым пригорком он останавливался, набирал дыхание. А ноги
гудят. И лыжи стали неподъемными!
- Сколько же еще шагать? - не вытерпел геолог.
- Недалеко.
- Знаю я твое недалеко, - рассердился Стас.
- Приустал значит! - рассмеялся Неждан. - Ничего, мимо избушки не
пройдем, хотя и притемняет, пожалуй. Я говорил: не бери свое ружье - лишняя
тяжесть. Вон Кокорь, даже меч не взял, хотя в поселке без него из дома
не выходит.
Неждан ходит по лесу с легким луком и десятком стрел на случай, если
попадется глухарь или рябчик. Ни рогатины, ни какого другого оружия не
берет.
- А вдруг медведь? - удивился Стас.
- Медведи спать легли. Да и боятся они человека.
А солнце уже закатилось и зимние сумерки загустели. Заснеженные лапы
молчаливо и настороженно маячили на фоне оранжевой зари. Лыжня стала
наполняться темной синевой. И снег под лыжами заскрипел громче, злее...
- Вот и попался соболишка! - раздался впереди радостный возглас
Неждана.
Вот он, наконец-то, долгожданный соболь! Наступил зверек на сторожок,
когда вверх за приманкой тянулся, а лопатка щелкнула и намертво прихватила
лапку...
В избушку ввалились затемно. Чиркнул в темноте Стас зажигалкой,
вспыхнула душистая береста, загудел жаркий огонь в каменном очаге. За день
в тайге все трое не перехватили и крошки - времени не было, да и сейчас от
великой усталости есть не особо хотелось. Выпив кружку отвара какой-то
душистой целебной травы, Стас в чем был отвалился на нары и тут же уснул.
Уже совсем поздней ночью его поднял Кокорь и пригласил к столу - есть
глухорятину. В избушке стало так жарко, что пришлось раздеться до белья.
Неждан снял шкурку, посадил ее на правилку, пристроившись рядом с пламенем
открытого очага.
И пошли в зимовье разговоры о повадках и хитростях мягких местных
денег, пока они еще бегают по лесу: любопытны, хищны, неутомимы. Но опытные
охотники всем звериным хитростям противопоставляют свое искусство. Тут
одной ловкости мало, непременные условия - упорство, неутомимые ноги и
выносливость.
24.
Вернулись Стас с Кокорем к середине зимы; Стас - довольный
результатами похода.
- Начальник! - завопили Женя с Валентином.
- А вы кого ждали, Деда Мороза?!..
- Да мы уж тебя похоронили!.. А ты живехонький...
Войдя в дом, Стас по-хозяйски осмотрел жилище, отметив чуждый в этих
местах интерьер: тонкие перегородки, разгородившие "избу" на три
самостоятельных комнаты, примитивную печку с трубой - всЕ не надоевшую
дымную звягинскую каменку, широкие трехспальные кровати с надувными
матрасами и спальниками вместо перин и одеял, массивные кресла с накинутыми
на них овчинными шкурами, такие же массивные столики из плохо оструганных
досок - ребята явно не экономили на удобствах, устраивались по полной
программе возможного комфорта. А в своей комнате он не без удивления увидел
простую раскладушку и вьючные ящики, поставленные у стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
избушке Неждан сам зимовал который год, охотясь на соболей, куниц и белок.
Стас к тому времени уже вставал и медленно передвигался по дому без
посторонней помощи. Неждан поинтересовался - что же произошло со Стасом, на
что Кокорь немедленно ответил: дескать, степняки ранили, может даже те
самые, что на капище пробирались.
Оставшись наедине со Стасом, Кокорь заметил, что скорее всего Неждан
понял - кто был на капище, и где геолог получил свою рану.
Стас ответил спокойно:
- Ничего, до весны он отсюда не уйдет, а нас к этому времени в поселке
уже не будет.
Через месяц Стас, несмотря на слабость, довольно уверенно ходил и
принялся упрашивать Неждана с Кокорем взять его с собой на охоту.
Собственно, он твердо решил уйти в поселок до нового года и пешим маршрутом
хотел лишь проверить свои силы. Рудознатец отнекивался, дескать, куда тебе,
полежи еще, окрепни. Наконец, в один из вечеров он принес третью пару лыж.
- Готовься, завтра по утру все вместе пойдем.
"Камус - древнейшая вещь!" - думал Стас, скользя вслед за Кокорем и
Нежданом по лыжне. - Куда до нее нынешним мазям и смолам. Подбил лыжи
жесткой шкурой с сохатиных лодыжек и с любой горы скатишься не хуже
горнолыжника, а на подъеме спокойно идешь напрямую в пол-отвеса, лишь бы
хватило силы одолеть крутизну.
Они вышли на рассвете, и встали на утоптанную лыжню, проторенную за
месяц Нежданом по косогорам, через глухие хвойные массивы, между валунами,
покрытыми снежными шапками, между парящими незамерзающими ключами. Здесь, в
темных ельниках шныряют по ночам в поисках наживы проворные соболя и
куницы.
Стас перевел дыхание, слабость все же давала себя знать. Морозный
воздух студил зубы и слеплял ресницы. Но после такой пробежки стало жарко.
Да, при такой ходьбе не застынешь! Охотники отмахали около часа, а лыжня
все тянется и тянется дальше по охотничьим угодьям рудознатца - от одной
ловушки к другой.
Остановка, Стас привалился к неохватному стволу. У соседней елки
очередная кулема: шалашик из сухостоин, приваленных к дереву. С виду похоже
на кучу хлама, который любит обшаривать любопытный соболь. К тому же
сооружение защищает ловушку от снегопада. Рыская под стволами деревьев,
зверек подходит к куче лесного хлама, чует желанную добычу, прыгает и... Но
на этот раз кулема пустая - ни соболь, ни куница не приходили.
- Недалеко бродил, - заметил Неждан.- Ничего, еще попадется. Эта
кулемка у меня ловкая.
Рудознатец снял лыжи и, проваливщись чуть не по пояс, подтащил новые
хворостины, подправил шалаш. В нем на конском волоске висит приманка -
глухариная голова. Под ней собственно ловушка, засыпанная снегом. Неждан
деревянной лопаточкой расчистил место, заново насторожил капкан, со стороны
напоминающий то ли арбалет, то ли самострел, заканчивающийся деревянной
рамкой, а вместо стрелы - плашка, выстреливающая вскольз по рамке.
Устройство было заранее проварено в еловом растворе и сейчас еще раз
протерто лапником. Сверху положен полотняный лоскут, пропитанный каким-то
жиром, чтобы не обледеневал сторожок защелки. Осторожно присыпали ловушку
снежком, припорошили сверху самым легким пухом, а по бокам, как бы
невзначай, охотник воткнул две веточки - воротца. Все пространство вокруг
разровнял, замел следы.
- Теперь бы малость буранчиком присыпало, чтобы не заметно было, как
мы тут орудовали,- говорит Неждан. - А то соболишка не прост...
И лыжня потянулась дальше - от затески к затеске, от кулемы к
кулеме... Добыча соболей да куниц, местного денежного эквивалента, - не
любительская забава. Тут нужны крепкие ноги, могучие легкие и верный глаз.
Неждан за день обегает что-то около двухсот кулемок. Лишь в этот день,
учитывая слабость навязавшегося попутчика - решил заметно сократить
маршрут.
А так, шагает он ежедневно по тайге с темной зари, определяя путь по
затескам, переходя незамерзающие ключи - то по горбатым лесинам, то по
кладышкам-жердям.
Сколько кулем прошли - десять, двенадцать? Сколько же впереди? И пока
все пустые. Непросто изловить лесного бродяжку...
К вечеру, когда снова пришлось идти на подъем, Стас заметно отстал.
Перед каждым крутым пригорком он останавливался, набирал дыхание. А ноги
гудят. И лыжи стали неподъемными!
- Сколько же еще шагать? - не вытерпел геолог.
- Недалеко.
- Знаю я твое недалеко, - рассердился Стас.
- Приустал значит! - рассмеялся Неждан. - Ничего, мимо избушки не
пройдем, хотя и притемняет, пожалуй. Я говорил: не бери свое ружье - лишняя
тяжесть. Вон Кокорь, даже меч не взял, хотя в поселке без него из дома
не выходит.
Неждан ходит по лесу с легким луком и десятком стрел на случай, если
попадется глухарь или рябчик. Ни рогатины, ни какого другого оружия не
берет.
- А вдруг медведь? - удивился Стас.
- Медведи спать легли. Да и боятся они человека.
А солнце уже закатилось и зимние сумерки загустели. Заснеженные лапы
молчаливо и настороженно маячили на фоне оранжевой зари. Лыжня стала
наполняться темной синевой. И снег под лыжами заскрипел громче, злее...
- Вот и попался соболишка! - раздался впереди радостный возглас
Неждана.
Вот он, наконец-то, долгожданный соболь! Наступил зверек на сторожок,
когда вверх за приманкой тянулся, а лопатка щелкнула и намертво прихватила
лапку...
В избушку ввалились затемно. Чиркнул в темноте Стас зажигалкой,
вспыхнула душистая береста, загудел жаркий огонь в каменном очаге. За день
в тайге все трое не перехватили и крошки - времени не было, да и сейчас от
великой усталости есть не особо хотелось. Выпив кружку отвара какой-то
душистой целебной травы, Стас в чем был отвалился на нары и тут же уснул.
Уже совсем поздней ночью его поднял Кокорь и пригласил к столу - есть
глухорятину. В избушке стало так жарко, что пришлось раздеться до белья.
Неждан снял шкурку, посадил ее на правилку, пристроившись рядом с пламенем
открытого очага.
И пошли в зимовье разговоры о повадках и хитростях мягких местных
денег, пока они еще бегают по лесу: любопытны, хищны, неутомимы. Но опытные
охотники всем звериным хитростям противопоставляют свое искусство. Тут
одной ловкости мало, непременные условия - упорство, неутомимые ноги и
выносливость.
24.
Вернулись Стас с Кокорем к середине зимы; Стас - довольный
результатами похода.
- Начальник! - завопили Женя с Валентином.
- А вы кого ждали, Деда Мороза?!..
- Да мы уж тебя похоронили!.. А ты живехонький...
Войдя в дом, Стас по-хозяйски осмотрел жилище, отметив чуждый в этих
местах интерьер: тонкие перегородки, разгородившие "избу" на три
самостоятельных комнаты, примитивную печку с трубой - всЕ не надоевшую
дымную звягинскую каменку, широкие трехспальные кровати с надувными
матрасами и спальниками вместо перин и одеял, массивные кресла с накинутыми
на них овчинными шкурами, такие же массивные столики из плохо оструганных
досок - ребята явно не экономили на удобствах, устраивались по полной
программе возможного комфорта. А в своей комнате он не без удивления увидел
простую раскладушку и вьючные ящики, поставленные у стены.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40