Из сорока трех человек команды погибло тридцать. Потерпевшие крушение были дружелюбно приняты коренными жителями острова и перезимовали на нем. 3 августа 1767 года все они с помощью курильцев благополучно добрались до Большерецка. Зимовавшие здесь участники экспедиции отремонтировали к этому времени гукор «Св. Павел» и бот «Св. Гавриил» и построили две байдары. Креницын принял на себя командование ботом, экипаж которого был вынужденно увеличен до шестидесяти шести человек (то есть втрое больше, чем до крушения). Левашев остался командиром гукора с командой в пятьдесят восемь человек. 17 августа 1767 года оба судна вышли из Большерецка и 6 сентября прибыли в Нижне-Камчатск, расположенный в устье реки Камчатки на восточном побережье полуострова. Сюда же должны были прийти сухим путем участники экспедиции, оставшиеся в Большерецке.
Во время этого сравнительно короткого перехода выяснилось, что бот прогнил и для дальнейшего плавания не пригоден. Положение экспедиции становилось критическим, но, к счастью, в распоряжение Креницына поступил галиот «Св. Екатерина». Галиот нуждался в основательном ремонте, поэтому Креницын решил отложить плавание до будущего года.
23 июля 1768 года галиот «Св. Екатерина» и гукор «Св. Павел» вышли из устья реки Камчатки и направились к Командорским островам.
Обогнув с юга остров Беринга, корабли 30 июля прошли проливом близ острова Медного и направились далее на восток. 11 августа из-за сильного ветра и пасмурной погоды суда потеряли друг друга и встретились лишь 22 августа у северного берега острова Уналяска.
14 августа «Св. Екатерина» подошла на расстояние видимости островов Алеутской гряды. Креницын узнал остров Сигуам — самый восточный из Андреяновской группы и остров Амухта — самый западный из Четырехсопочных островов.
На берегу одного из островов моряки увидели алеута, который приветствовал прибывших криком «здорово», а затем «стал расспрашивать через толмача: зачем пришли? Будут ли мирно обходиться с жителями? Ему отвечали, что не только будут жить мирно, но и дадут подарков. Первая встреча на том и покончилась…»
Левашев, как об этом можно судить по составленной им карте плавания гукора «Св. Павел», 14 августа увидел на юге неизвестный остров, названия которому он не дал, но нанес на карту, как «впервые открытый остров». На следующий день Левашев увидел еще два небольших острова, а к югу от них — третий. От них он повел гукор на северо-восток.
16–18 августа Левашев увидел на юго-востоке несколько мелких островов и один крупный, названный им на карте «Атуак». 19 августа «Св. Павел» достиг острова Амухта. Таким образом, Левашев видел и нанес на карту восточную часть Андреяновских островов.
В бухте острова Уналяска суда запаслись свежей водой и 23 августа отправились дальше, сначала в северо-западном, а затем в северо-восточном направлении. 25 августа экспедиция подошла к северному берегу Унимака (самого дальнего острова Алеутской гряды) и, обогнув весь остров, нанесла его на карту. 30 августа (согласно статье Соколова) суда:
«…проходили проливом между Унимаком и Аляской, и здесь гукор стал было на мель, однако ж был стащен на другой день. 1 и 2 сентября осматривали аляскинский берег, а потом отправились искать зимовья. 5 сентября оба судна разлучились и уже не встречались до весны следующего года».
Совместный осмотр Креницыным и Левашевым «Аляксы» был первым исторически доказанным плаванием европейцев вдоль северного берега полуострова Аляска (то есть в юго-восточной части Берингова моря).
Как далеко продвинулись Креницын и Левашев на северо-восток от острова Унимак, точно не известно, но, по-видимому, недалеко, так как «Алякса» на карте Левашева показана островом, несколько уступающим по размерам Унимаку.
16 сентября Левашев подошел к Уналяске и бросил якорь в заливе, названном им Макушинским. Этот залив, расположенный на северном побережье острова Уналяска, был давно известен русским промышленникам. Вероятно, залив показался Левашеву недостаточно удобным, и он отправился на поиски более подходящего места для зимовки. До 5 октября Левашев плавал у берегов Унимака, пытаясь, видимо, разыскать Креницына, а затем возвратился к Уналяске и 6 октября стал на зимовку в бухте Св. Павла, названной им так в честь своего судна. Эта бухта находится в глубине Капитанского залива, считающегося одной из лучших гаваней на Алеутских островах.
На острове Левашев встретил промышленников, которые везли с собой «аманатов» — заложников из числа детей алеутских старейшин. Стремясь обеспечить экипажу гукора безопасную зимовку, он потребовал, чтобы они передали ему часть захваченных ими заложников. В конце концов, Левашеву удалось наладить отношения с алеутами. 10 мая 1769 года они помогли ему связаться с Креницыным.
Большая часть моряков зимовала на судне, остальные в юрте, построенной из плавника. Люди страдали от сырости, не хватало пищи и топлива. «Пищу худую имеем и малую, а от стужи и дождя нигде не можно сыскать покою!» — записывал Левашев. К концу зимовки в отряде Левашева было двадцать семь больных, однако смертность за все время зимовки была невелика: умерли трое и двое пропали без вести.
Во время зимовки на Уналяске Левашев собрал обширные этнографические сведения об алеутах. Свои наблюдения он записал в журнал. Эти записки, озаглавленные им «О жителях того острова», представляют большую историческую ценность, так как содержат чрезвычайно интересные сведения о быте и древней культуре алеутов, еще не подвергшихся европейскому влиянию.
«Оной народ, — писал Левашев, — росту не малого; волосы имеют на головах черные жесткие; лицо смуглое, русаковато, а телом черноваты».
Жилища алеутов — «земляные юрты, в которых сделаны подставки из выкидного лесу», — Левашев описывает очень кратко. В частности, он не отмечает у алеутов крупных жилищ, вмещающих большое число людей, о чем сообщали русские промышленники, зимовавшие в то же время на Алеутских островах. Впрочем, промышленники говорили не об одном, а о нескольких типах алеутских жилищ, как больших, так и малых.
Описал он и пищу алеутов, и их способ добывания огня.
«По надобности своей, — писал Левашев, — вырубают огонь: на какой ни есть камень положат сухой травы и птичьего пуху, которые осыплют мелкою горячею серою, и ударят в тот камень другим, от чего сделаются искры, и положенная на камень сера, с травою и птичьим пухом, загорится; а некоторые достают огонь и деревом, наподобие как сверлом вертят».
Поразило Левашева то, что алеуты, по крайней мере, те, которых он встречал, не отапливали своих жилищ.
«А во время студеные погоды оные жители, в юртах и в проезде, выходят на берег согреваться; ставят между ног с китовым жиром плошки; и зажигают тот жир, положа на него сухую траву, от чего и нагреваются».
Эту же особенность быта алеутов отметили и промышленники, зимовавшие за несколько лет до Левашева на Лисьих островах. Однако так делали не все алеуты; некоторая — весьма незначительная — часть разводила огонь непосредственно в юртах.
Много времени Левашев уделил изучению орудий лова и оружию алеутов, оставив по этому вопросу подробнейшие записи, представляющие большую научную ценность.
Особое внимание Левашева привлекали легкие алеутские лодки — одноместные, обшитые кожей (на деревянном остове) байдарки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145