к дикому этапу первоначального капиталистического накопления, варварского растаскивания народного достояния хищными гоминидами. С таким трудом, с «чужой помощью» сбросили совершенно бестолковое ярмо «дворян» (этих подлинных хамов России!), пропивавших и проедавших почти весь ее национальный доход, вынесли новое жуткое небывалое иго псевдосоциализма, и теперь — на тебе: все сначала! Обеспечь бы общество того же самого «реального социализма» достаточный контроль за властями, обязательную выборность снизу доверху, представительство низших звеньев в высших, сменяемость, открытость критике со стороны общественности, то и эта социальная система полностью жизнеспособна. Пусть она и менее эффективна экономически (что еще вопрос!), но зато у нее масса других преимуществ; Запад бы локти кусал от зависти, утешаясь разве что лишь занесением числа этих укусов в Книгу рекордов Гиннесса! Социализм — это справедливость, т.е. это общество с правдой, праведное! И поэтому для успешного функционирования истинно социалистической системы необходимо «всего лишь» наличие некоего «честного ядра» (но честного без кавычек). Если нет встроенного самоконтролирующего механизма, то должен осуществляться постоянный профилактический осмотр всех звеньев системы.
Именно такая роль отводилась штату вездесущих надсмотрщиков — «ходячих датчиков» — в проекте «последекабрьского» общества П. Пестеля. Такие же функции были и у «стражей» в «идеальном государстве» Платона. К чему подобное отслеживание может привести, «хорошо» продемонстрировано НКВДКГБ. Хотя надо сказать, что подобная система контроля не только может быть действенной, но она уже даже прошла успешное апробирование. Правда, с некоторыми «незначительными издержками»: это знаменитая служба поддержания порядка в гаремах евнухами.
Но пока что действительно невозможно приставить к власти честных людей — их там немедленно «уберут», «придавят» или же «повяжут кровью»! Реально осуществимо для обществ лишь «движение с подлецами впереди», и поэтому все усилия общественности должны быть направлены на контроль за ними. Понятно, что «очень трудно разработать методику социального отбора, которая предотвращала бы выход к власти именно мерзавцев» [31]. Но все же подобные социальные модели, устойчивые и самозащищенные от «хождения во власть» подлецов, уже детально разработаны специалистами и лишь ждут своего практического воплощения в жизнь.
Так что все разговоры о крахе и несостоятельности социализма, по меньшей мере, некорректны: очевидно, что проиграл не социализм во всех «странах социализма» (как такового, подлинного социалистического общества еще не было в истории!), а повсеместно и постоянно «выигрывали с подавляющим преимуществом» хищные бандократии правительств и их многочисленных сатрапов со своими сворами. А эти «победители» к социализму никакого отношения не имеют, за исключением того, что их уверенно можно считать его «могильщиками».
[Прибавление. Созвучной видится позиция П.М. Абовина-Егидеса [16]. «Из-за своей алчности и властолюбия бизнесмены готовы идти на сделку с кем угодно, хоть с дьяволом, хоть с тоталитаризмом… Поэтому спасти демократию, современную цивилизацию может только социализм. Вне социализма человечеству грозит духовное вырождение и, возможно, физическое истребление…» Следует лишь уточнить, что не надо спасать никакой демократии, это хищные гоминиды придумали тезис, что демократия якобы «лучшее из зол». Речь должна идти о социализме без «бандократии» — о социализме безвластном, анархическом, о нехищном, справедливом союзе свободных тружеников.]…
Разум появляется в мире позже рассудка, и возникает на его основе. Разум — это то, что приводится в действие «маховиком рассудка» и определяет «этическое наполнение» сознания. То, о чем человек думает, и есть его истинная сущность. Поведение можно модифицировать, подладить или, как это делают суггесторы, видоизменить его с преступными или корыстными целями. Сознание же неподвластно человеку, хотя и можно как-то его заглушить: алкоголем, наркотиками, или же «сменить полностью»: сойти с ума или покончить с собой.
Рассудок возникает на основе постоянного форсажа инстинкта самосохранения, в результате обретения способности мысленного предвосхищения телесных страданий и смертельной угрозы. Разум же взрастает на почве уже душевных, осмысленных психических страданий самого высокого уровня и накала, вызванных давлением общества эусоциальной направленности на индивида, потенциально готового к разуму: т.е. достаточно высокоинтеллектуального диффузного человека, понимаемого в качестве неагрессивного обладателя рассудка.
Разум занимал свое истинное место в мире крайне медленно, так же как и христианство. Одинаково также у них и место возникновения — это угнетаемая часть общества. Отличие у них лишь в том, что у Разума и до сих пор «птичьи права» в обществе, в то время как официальная религия, взятая некогда на вооружение (!!) хищными гоминидами, построила свои пышные храмы, чего никоим образом не мог бы требовать Христос. (Здесь имеется в виду, конечно же, не великолепие и богатое убранство культовых зданий, но — корыстность и эусоциальность «организованной религиозности»). Разум развивался подспудно в угнетаемой части общества, и в начале своего развития не имел никакой силы. Лишь при достаточном взаимоистреблении и закрепощении хищных гоминид он начинает свое легальное существование, получая время от времени страшные удары эусоциальности или — при хищностайной, капиталистической государственности — постепенно угасая.
Интерпретируя Разум, как осознание «добра и зла», как негативность оценки факта существования насилия в мире, нельзя не заметить, что альтернативным «человеческому пути» его становления (т.е. через взаимоуничтожение) явился бы путь наблюдения чужой жестокости: производство осуждающих выводов из лицезрения функционирования системы трофических цепей, иерархического поедания в биосфере Земли. Падальщикам-троглодитам, и впрямь, была уготована роль зрителей, они выпадали из этой системы; не будучи хищниками, они были «ни при чем» на этом кровавом «празднике жизни», собирая лишь «крохи падали» с пиршественного стола настоящих хищников.
Возможно, что в таком случае человек не был бы таким «умным», как при хищном варианте становления, и его рассудочная деятельность не обострилась бы до такой степени. Человек стал бы тогда более «идиотическим», но и не злым, подобное соотношение чувствуется и сейчас: «добрый» — он же часто и «дурачок» (ну как тут не вспомнить Россию, русский народ?!). И декларируемый здесь переход к нехищному миру наверняка вызовет потускнение этого «яростного и прекрасного» смертоубийства. Лишь со временем можно было бы ожидать от этого нового мира (выстроенного по совершенно новой системе, при которой хищные гоминиды будут поставлены на свое заслуженное место переведены в глубоко внутренние контуры общественных структур: «кто хочет между вами быть первым, да будет вам слугою») его «восхождения», подобно заквашенному тесту: медленно, но верно, и в итоге — лавинообразно.
Но осознания чужой жестокости не произошло (да и своей-то еле-еле!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53