В своем докладе Карри он также писал:
"Если мы будем мешкать или согласимся с полумерами, предлагаемыми Валленбергом или государственным департаментом, мы проиграем решающее сражение еще до его начала.
…Если мы добьемся эмбарго на поставки нефти, то по крайней мере неоправданная гибель многих и многих американцев будет лежать целиком на совести государственного департамента. В противном случае ответственность за нее ляжет и на нас. Лично я боюсь даже подумать, что хотя бы один — единственный американский солдат был убит лишь потому, что я не настоял на принятии надлежащих мер государственным департаментом".
Вынудить государственный департамент действовать было нелегкой задачей. Тем не менее в апреле 1944 года министерству финансов, наконец, удалось вырвать у Дина Ачесона согласие послать кого-нибудь в Швецию и попытаться выторговать у «Эншильда банк» отказ от поставок Германии.
Отбирая кандидата в специальные эмиссары, Ачесон и Моргентау остановились на странной фигуре. Вместо того чтобы направить в Стокгольм Карри или Гарри Уайта, они поручили эту особую миссию некоему банкиру и администратору киностудии «Парамаунт» Стэнтону Гриффису. Он прекрасно себя чувствовал в светских салонах и не обладал ни должным опытом, ни знаниями в области экономики. Стэнтон прибыл в Лондон, где к нему присоединился способный молодой экономист и вице-президент Красного Креста Дуглас Поутит. Эмиссаров кое-как затолкали в неимоверно тесный «москито» (боевой самолет времен второй мировой войны), который, пробившись сквозь ужасную грозу, доставил-таки пассажиров в Стокгольм. Там, в гнетуще мрачном отеле «Гранд» их встретили посол Джонсон и Якоб Валленберг.
На второе утро пребывания в гостинице Гриффиса разбудил официант, принесший завтрак. С чудовищным балканским акцентом он произнес: «Я американский тайный агент. Буду работать на вас и держать в курсе происходящего. В номере 208, где будут происходить ваши беседы со шведами, немцы установили подслушивающую аппаратуру. В номере 410 остановился д-р Шнурре, представитель нацистского правительства. Он надеется перебить цену и обойти вас на переговорах по подшипникам». Гриффиса поразил маленький спич официанта. Что это — розыгрыш или провокация? Но с того самого момента официант, действительно сотрудничавший с разведкой США, доносил ему о каждом шаге Валленберга и нацистов.
Переговоры в угрюмом правлении «Эншильда банк», увешанном фамильными портретами Валленбергов, шли изнуряюще медленно. Гриффис явно не подозревал о связях между Бэтом и государствами «оси», потому что однажды в ходе вялых дебатов вдруг заявил одному из шефов СКФ, Гарольду Хамбергу: «Вы можете тянуть время сколько душе угодно, но только Соединенные Штаты не намерены сидеть сложа руки в сторонке, пока вы делаете машины, чтобы убивать американских парней». Хамберг сделал вид, что не знает, о чем идет речь: «С чего вы взяли, что наши шарикоподшипники помогают убивать американских юношей?» Тогда Дуглас Поутит, вытащив пригоршню подшипников и высыпав их на стол, спросил: «Где они изготовлены?» Хамберг тщательно рассматривал лежавшую перед ним россыпь железок. «В Швеции», — ответил он наконец. Глядя Хамбергу прямо в глаза, Поутит отчеканил: «Все они извлечены из обломков немецкого самолета, сбитого над Лондоном».
Через несколько долгих недель соглашение все-таки было достигнуто. Гриффис взял обязательство выплатить «Эншильда банк» 8 млн. долларов. Он также гарантировал, что против СКФ по окончании войны не будут применены антитрестовские законы. СКФ оставит за собой всю собственность в Германии на вечные времена. Соединенные Штаты заверили, что простят, забудут и — самое главное — сохранят в тайне связи СКФ с нацистами.
Тем временем общественность США начала проявлять признаки беспокойства. Рабочие филиала СКФ в Филадельфии прослышали про сделки с нацистами. В либеральной газете «ПМ» появилась статья, в которой фон Розен и Бэт обвинялись в тяжких должностных преступлениях и торговле с сообщниками врага. Некоторые сотрудники из административных органов СКФ, обеспокоенные характером деятельности корпорации, начали писать доносы.
14 мая 1944 года Бэт дал интервью газете «Вашингтон пост». Он предупреждал: если критика левой прессы возымеет свое действие и компания будет национализирована или внесена в «черный список», эффективность филадельфийского предприятия резко снизится. Он опровергал предъявленное ему обвинение в сотрудничестве с нацистами и отрицал, что родственник Геринга — его партнер. Что касается фон Розена, то он, по словам Бэта, директор по сбыту, и только. Да, Бэт не отрицал, что в качестве доверенного лица он представлял интересы владельцев СКФ. Однако никто не узнал, что стал он таковым с единственной целью — сохранить компанию от конфискации как иностранную собственность.
Однако сбить волну протестов честных американских служащих и рабочих на сборочных линиях завода в Филадельфии не удалось. На бурных заседаниях профсоюза цеховые старосты обсуждали вопрос о забастовке. Возвращаясь с работы домой к женам и детям, рабочие с возмущением говорили о сделках с врагом. Казалось, то, что, к сожалению, не сумело сделать правительство США — прекратить деятельность СКФ, — смогут сделать рабочие.
Однако Бэт был начеку. 16 мая он устроил общий митинг в огромном дворе завода, на который собралось восемь тысяч служащих СКФ. Воспользовавшись доверием, которое всегда испытывали к нему рабочие концерна, Бэт произнес речь, забравшись на высокую трибуну, украшенную четырьмя американскими флагами, трепещущими на ветру: «Ничто из нашей продукции не достается врагу! Уверяю вас, друзья мои! Все слухи о том, что наша компания в Швеции находится под влиянием фашистов, — сущая чепуха! Эти слухи — гитлеровская пропаганда, направленная на то, чтобы вывести нас из строя».
Ловкий трюк Бэта удался: ложь была принята за чистую монету. 18 мая министерство финансов и управление по охране секвестрованной иностранной собственности сделали совместное заявление для прессы, которое гласило: в результате проведенного расследования с СКФ «полностью снято обвинение в сотрудничестве с врагом». «Как военное, так и военноморское министерства, — говорилось в заявлении, — довели до сведения министерства финансов и главы управления по охране секвестрованной иностранной собственности следующее: „СКФ индастриз“ и „СКФ стил“ вносят вклад в военные усилия США…»СКФ индастриз" и «СКФ стил» добились прекрасных показателей, выполняя военные заказы, и любые резкие сокращения выпуска продукции незамедлительно скажутся на производстве необходимого военного снаряжения".
13 июня между СКФ и правительствами США и Великобритании было заключено соглашение о сокращении поставок подшипников в фашистскую Германию. Правительство США явно побаивалось придавать широкой гласности то обстоятельство, что союзники, по сути дела, оказывают пособничество нацистам. Поэтому резолюция на памятной записке госдепартамента от 13 июля об объеме таких поставок гласила: «Вынесено решение сохранять секретность данного соглашения не только на установленный срок действия, но и после его истечения».
В июле в различные министерства были разосланы меморандумы управления по зарубежным экономическим связям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
"Если мы будем мешкать или согласимся с полумерами, предлагаемыми Валленбергом или государственным департаментом, мы проиграем решающее сражение еще до его начала.
…Если мы добьемся эмбарго на поставки нефти, то по крайней мере неоправданная гибель многих и многих американцев будет лежать целиком на совести государственного департамента. В противном случае ответственность за нее ляжет и на нас. Лично я боюсь даже подумать, что хотя бы один — единственный американский солдат был убит лишь потому, что я не настоял на принятии надлежащих мер государственным департаментом".
Вынудить государственный департамент действовать было нелегкой задачей. Тем не менее в апреле 1944 года министерству финансов, наконец, удалось вырвать у Дина Ачесона согласие послать кого-нибудь в Швецию и попытаться выторговать у «Эншильда банк» отказ от поставок Германии.
Отбирая кандидата в специальные эмиссары, Ачесон и Моргентау остановились на странной фигуре. Вместо того чтобы направить в Стокгольм Карри или Гарри Уайта, они поручили эту особую миссию некоему банкиру и администратору киностудии «Парамаунт» Стэнтону Гриффису. Он прекрасно себя чувствовал в светских салонах и не обладал ни должным опытом, ни знаниями в области экономики. Стэнтон прибыл в Лондон, где к нему присоединился способный молодой экономист и вице-президент Красного Креста Дуглас Поутит. Эмиссаров кое-как затолкали в неимоверно тесный «москито» (боевой самолет времен второй мировой войны), который, пробившись сквозь ужасную грозу, доставил-таки пассажиров в Стокгольм. Там, в гнетуще мрачном отеле «Гранд» их встретили посол Джонсон и Якоб Валленберг.
На второе утро пребывания в гостинице Гриффиса разбудил официант, принесший завтрак. С чудовищным балканским акцентом он произнес: «Я американский тайный агент. Буду работать на вас и держать в курсе происходящего. В номере 208, где будут происходить ваши беседы со шведами, немцы установили подслушивающую аппаратуру. В номере 410 остановился д-р Шнурре, представитель нацистского правительства. Он надеется перебить цену и обойти вас на переговорах по подшипникам». Гриффиса поразил маленький спич официанта. Что это — розыгрыш или провокация? Но с того самого момента официант, действительно сотрудничавший с разведкой США, доносил ему о каждом шаге Валленберга и нацистов.
Переговоры в угрюмом правлении «Эншильда банк», увешанном фамильными портретами Валленбергов, шли изнуряюще медленно. Гриффис явно не подозревал о связях между Бэтом и государствами «оси», потому что однажды в ходе вялых дебатов вдруг заявил одному из шефов СКФ, Гарольду Хамбергу: «Вы можете тянуть время сколько душе угодно, но только Соединенные Штаты не намерены сидеть сложа руки в сторонке, пока вы делаете машины, чтобы убивать американских парней». Хамберг сделал вид, что не знает, о чем идет речь: «С чего вы взяли, что наши шарикоподшипники помогают убивать американских юношей?» Тогда Дуглас Поутит, вытащив пригоршню подшипников и высыпав их на стол, спросил: «Где они изготовлены?» Хамберг тщательно рассматривал лежавшую перед ним россыпь железок. «В Швеции», — ответил он наконец. Глядя Хамбергу прямо в глаза, Поутит отчеканил: «Все они извлечены из обломков немецкого самолета, сбитого над Лондоном».
Через несколько долгих недель соглашение все-таки было достигнуто. Гриффис взял обязательство выплатить «Эншильда банк» 8 млн. долларов. Он также гарантировал, что против СКФ по окончании войны не будут применены антитрестовские законы. СКФ оставит за собой всю собственность в Германии на вечные времена. Соединенные Штаты заверили, что простят, забудут и — самое главное — сохранят в тайне связи СКФ с нацистами.
Тем временем общественность США начала проявлять признаки беспокойства. Рабочие филиала СКФ в Филадельфии прослышали про сделки с нацистами. В либеральной газете «ПМ» появилась статья, в которой фон Розен и Бэт обвинялись в тяжких должностных преступлениях и торговле с сообщниками врага. Некоторые сотрудники из административных органов СКФ, обеспокоенные характером деятельности корпорации, начали писать доносы.
14 мая 1944 года Бэт дал интервью газете «Вашингтон пост». Он предупреждал: если критика левой прессы возымеет свое действие и компания будет национализирована или внесена в «черный список», эффективность филадельфийского предприятия резко снизится. Он опровергал предъявленное ему обвинение в сотрудничестве с нацистами и отрицал, что родственник Геринга — его партнер. Что касается фон Розена, то он, по словам Бэта, директор по сбыту, и только. Да, Бэт не отрицал, что в качестве доверенного лица он представлял интересы владельцев СКФ. Однако никто не узнал, что стал он таковым с единственной целью — сохранить компанию от конфискации как иностранную собственность.
Однако сбить волну протестов честных американских служащих и рабочих на сборочных линиях завода в Филадельфии не удалось. На бурных заседаниях профсоюза цеховые старосты обсуждали вопрос о забастовке. Возвращаясь с работы домой к женам и детям, рабочие с возмущением говорили о сделках с врагом. Казалось, то, что, к сожалению, не сумело сделать правительство США — прекратить деятельность СКФ, — смогут сделать рабочие.
Однако Бэт был начеку. 16 мая он устроил общий митинг в огромном дворе завода, на который собралось восемь тысяч служащих СКФ. Воспользовавшись доверием, которое всегда испытывали к нему рабочие концерна, Бэт произнес речь, забравшись на высокую трибуну, украшенную четырьмя американскими флагами, трепещущими на ветру: «Ничто из нашей продукции не достается врагу! Уверяю вас, друзья мои! Все слухи о том, что наша компания в Швеции находится под влиянием фашистов, — сущая чепуха! Эти слухи — гитлеровская пропаганда, направленная на то, чтобы вывести нас из строя».
Ловкий трюк Бэта удался: ложь была принята за чистую монету. 18 мая министерство финансов и управление по охране секвестрованной иностранной собственности сделали совместное заявление для прессы, которое гласило: в результате проведенного расследования с СКФ «полностью снято обвинение в сотрудничестве с врагом». «Как военное, так и военноморское министерства, — говорилось в заявлении, — довели до сведения министерства финансов и главы управления по охране секвестрованной иностранной собственности следующее: „СКФ индастриз“ и „СКФ стил“ вносят вклад в военные усилия США…»СКФ индастриз" и «СКФ стил» добились прекрасных показателей, выполняя военные заказы, и любые резкие сокращения выпуска продукции незамедлительно скажутся на производстве необходимого военного снаряжения".
13 июня между СКФ и правительствами США и Великобритании было заключено соглашение о сокращении поставок подшипников в фашистскую Германию. Правительство США явно побаивалось придавать широкой гласности то обстоятельство, что союзники, по сути дела, оказывают пособничество нацистам. Поэтому резолюция на памятной записке госдепартамента от 13 июля об объеме таких поставок гласила: «Вынесено решение сохранять секретность данного соглашения не только на установленный срок действия, но и после его истечения».
В июле в различные министерства были разосланы меморандумы управления по зарубежным экономическим связям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79