Голос крови сильнее… Германия — родина ваших отцов, и нельзя предавать забвению исторические традиции».
В 1940 году графиня Стефени прибыла в Калифорнию. Ее приезд сопровождался рекламной шумихой. В газетах в отделе светской хроники без конца публиковались заметки «об обаятельной даме со скандальной репутацией». Ее приглашали на различные торжества в Сан-Франциско и Лос-Анджелес. Светское общество было взбудоражено. Пока за ее спиной подшучивали, с восторгом обменивались сплетнями о ее похождениях, графиня даром время не теряла: она встречалась с женами торговцев и промышленников, надеясь с их помощью склонить влиятельных мужей к сотрудничеству с фашистами. При этом она предупреждала об опасности коммунизма и о возможности нападения Германии на США, если они не будут проводить дружественную по отношению к Гитлеру политику. Не забывала она упомянуть о «богатой и процветающей Германии». Графиня успешно справлялась с пропагандой нацистских взглядов. Она помогла заключить многие сделки между бизнесменами и концерном «И. Г. Фарбен».
В начале 1940 года графиня Стефени Гогенлоэ познакомилась с сэром Уильямом Уайзманом, баронетом. В годы первой мировой войны он возглавлял английскую разведку. В свое время Уайзман стал одним из партнеров банка «Кун энд Леб». Согласно документам министерства финансов, этот банк был тесно связан с группой наиболее крупных латиноамериканских компаний, которые заключили соглашение с нацистскими трестами о разделе служб связи в Латинской Америке.
Из книги «Человек, названный отважным» (биография сэра Уильяма Стивенсона, возглавлявшего в США британский координационный центр по вопросам безопасности) следует, что Уайзман в годы второй мировой войны был одним из людей Стивенсона. По поручению Эдгара Гувера и правительства Великобритании он отправился в США, чтобы вести слежку за Видеманом и Гогенлоэ.
Судя по досье ФБР, Уайзман, наоборот, сам находился под наблюдением. Документы разведки армии США свидетельствуют, что никаких поручений ни британское, ни американское правительства ему не давали.
14 декабря 1940 года бригадный генерал Шерман Майлс, возглавлявший разведуправление армии США, писал Эдгару Гуверу: «Вполне возможно, что он (Уайзман) — один из тех англичан, кто вел переговоры о мире с нацистами через таких, как Аксель Вэнер-Грен, Торкильд Рибер и Джеймс Д. Муни».
Все в той же книге «Человек, названный отважным» — сочинении, не отличающемся достоверностью, — описывается, как 26 ноября 1940 года по указанию ФБР Уайзман тайно встретился в отеле «Марк Хопкинс» в Сан-Франциско с Видеманом и Гогенлоэ. Предмет беседы — переговоры о мире. Отчеты ФБР и донесения Гувера Рузвельту свидетельствуют, что сотрудник ФБР в Сан-Франциско Н. Пайпер случайно узнал об этой встрече и, относясь к Видеману с большим подозрением, самовольно решил ее проконтролировать.
Состоявшаяся в ходе встречи беседа полностью отвечала духу «братства». Как потом сообщало ФБР, Уайзман заявил, что выступает в роли посредника, причем представляя не правительство Великобритании (это он утверждал потом), а лондонских сторонников политики умиротворения, которых возглавлял лорд Галифакс, вскоре ставший послом в Вашингтоне. Примечательно, что Уинстон Черчилль и в выступлениях, и в переписке неоднократно высказывал свои взгляды на окончание войны, ратуя за полную и безоговорочную капитуляцию Германии. Однако в ходе упомянутой встречи Уайзман дал ясно понять, что Черчилль и Галифакс придерживаются другого мнения.
Графиня пообещала передать Гитлеру содержание беседы, в частности рассказать о мирных предложениях Галифакса. Пользуясь расположением Гитлера, она надеялась добиться от него согласия на заключение мира. В случае же неудачи — поддержать злополучный заговор с целью государственного переворота, которым руководили монархисты, Шелленберг и «И. Г. Фарбен». В результате переворота власть перешла бы к Гиммлеру, а он в свою очередь восстановил бы в Германии монархию. Затем представитель гестапо встретился бы в Лондоне с Галифаксом и обсудил вопрос о союзе с Великобританией… В ходе обсуждения этого проекта Уайзман беспечно заявил, что, коли с Францией покончено, Великобритания может предложить Германии более благоприятные условия: «Договориться с французами всегда было трудно, и раньше нам приходилось считаться с ними. Теперь же в этом нет необходимости. Речь идет лишь о том, возможно ли Францию, как Польшу, восстановить в качестве государства».
На той же встрече Уайзман передал Видеману информацию о мероприятиях английского флота, направленных на срыв планов Гитлера оккупировать Великобританию. Одновременно и Видеман сообщил Уайзману сведения о деятельности штаба верховного главнокомандования вооруженных сил Германии. В заключение беседы Уайзман предостерег: «Я бы мог по-дружески сказать Гитлеру: тот урон, который он может нанести Америке, — это ничто по сравнению с тем, что произойдет, когда США выйдут из себя. Американцев трудно вывести из терпения, но их столь же трудно заставить успокоиться — у них начинается истерика, им повсюду мерещатся шпионы, а это все еще больше разжигает милитаристские настроения. Я бы лично этого не хотел, поскольку не хочу быть свидетелем еще больших человеческих жертв… Мне думается, что не следует излишне поощрять подрывную деятельность, чтобы не ожесточать американцев и не осложнять излишне обстановку». Сказанное почти полностью совпадает с содержанием докладной записки, направленной в Берлин Видеманом и поверенным в делах Гансом Томсоном. После этой встречи за Уайзманом, Видеманом и Томсоном Гувер распорядился установить строгое наблюдение. 18 декабря 1940 года ФБР прослушало телефонные разговоры графини. Она звонила из Калифорнии в НьюЙорк, умоляя помочь продлить визу и избежать депортации. Уайзман, явно встревоженный, ответил: «Прошу вас, ни слова более об этом по телефону… Не говорите ничего». Графиня продолжала: «Я буду вам глубоко признательна. Вы же знаете, что вам не придется жалеть об этом». На что Уайзман отвечал: «Я сообщу телеграммой, куда мне позвонить, и попытаюсь сделать все, что в моих силах».
Графиня продолжала звонить Уайзману. Он связался с Инграмом Фразером из британской закупочной комиссии, пытаясь с его помощью получить содействие Уайтхолла.
3 января 1941 года Герберт Байард Суопе, политический деятель, передал Уайзману послание от лорда Бивербрука. В нем сообщалось, что Уайзману предстоит вскоре встретиться с лордом Галифаксом для обсуждения «переговоров о мире». Уайзман провел серию конфиденциальных бесед с высокопоставленными дипломатами, включая и сотрудников посольства Австралии. Среди тех в государственном департаменте, кто оказывал содействие Уайзману в этой лихорадочной деятельности, был Литл Хэлл, не кто иной, как двоюродный брат Корделла Хэлла. После окончания второй мировой войны Видеман действительно признал, что Литл Хэлл снабжал его информацией из госдепартамента с грифом «для служебного пользования».
Другим коллаборационистом был глава службы иммиграции и натурализации США, майор Лемюел Шофилд. В 1940 году широкая общественность гневно потребовала изгнать графиню Гогенлоэ из США. Шофилд, увлекшийся графиней, оставленной Видеманом, предотвратил депортацию, заявив, что ее не желает принимать ни одна страна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
В 1940 году графиня Стефени прибыла в Калифорнию. Ее приезд сопровождался рекламной шумихой. В газетах в отделе светской хроники без конца публиковались заметки «об обаятельной даме со скандальной репутацией». Ее приглашали на различные торжества в Сан-Франциско и Лос-Анджелес. Светское общество было взбудоражено. Пока за ее спиной подшучивали, с восторгом обменивались сплетнями о ее похождениях, графиня даром время не теряла: она встречалась с женами торговцев и промышленников, надеясь с их помощью склонить влиятельных мужей к сотрудничеству с фашистами. При этом она предупреждала об опасности коммунизма и о возможности нападения Германии на США, если они не будут проводить дружественную по отношению к Гитлеру политику. Не забывала она упомянуть о «богатой и процветающей Германии». Графиня успешно справлялась с пропагандой нацистских взглядов. Она помогла заключить многие сделки между бизнесменами и концерном «И. Г. Фарбен».
В начале 1940 года графиня Стефени Гогенлоэ познакомилась с сэром Уильямом Уайзманом, баронетом. В годы первой мировой войны он возглавлял английскую разведку. В свое время Уайзман стал одним из партнеров банка «Кун энд Леб». Согласно документам министерства финансов, этот банк был тесно связан с группой наиболее крупных латиноамериканских компаний, которые заключили соглашение с нацистскими трестами о разделе служб связи в Латинской Америке.
Из книги «Человек, названный отважным» (биография сэра Уильяма Стивенсона, возглавлявшего в США британский координационный центр по вопросам безопасности) следует, что Уайзман в годы второй мировой войны был одним из людей Стивенсона. По поручению Эдгара Гувера и правительства Великобритании он отправился в США, чтобы вести слежку за Видеманом и Гогенлоэ.
Судя по досье ФБР, Уайзман, наоборот, сам находился под наблюдением. Документы разведки армии США свидетельствуют, что никаких поручений ни британское, ни американское правительства ему не давали.
14 декабря 1940 года бригадный генерал Шерман Майлс, возглавлявший разведуправление армии США, писал Эдгару Гуверу: «Вполне возможно, что он (Уайзман) — один из тех англичан, кто вел переговоры о мире с нацистами через таких, как Аксель Вэнер-Грен, Торкильд Рибер и Джеймс Д. Муни».
Все в той же книге «Человек, названный отважным» — сочинении, не отличающемся достоверностью, — описывается, как 26 ноября 1940 года по указанию ФБР Уайзман тайно встретился в отеле «Марк Хопкинс» в Сан-Франциско с Видеманом и Гогенлоэ. Предмет беседы — переговоры о мире. Отчеты ФБР и донесения Гувера Рузвельту свидетельствуют, что сотрудник ФБР в Сан-Франциско Н. Пайпер случайно узнал об этой встрече и, относясь к Видеману с большим подозрением, самовольно решил ее проконтролировать.
Состоявшаяся в ходе встречи беседа полностью отвечала духу «братства». Как потом сообщало ФБР, Уайзман заявил, что выступает в роли посредника, причем представляя не правительство Великобритании (это он утверждал потом), а лондонских сторонников политики умиротворения, которых возглавлял лорд Галифакс, вскоре ставший послом в Вашингтоне. Примечательно, что Уинстон Черчилль и в выступлениях, и в переписке неоднократно высказывал свои взгляды на окончание войны, ратуя за полную и безоговорочную капитуляцию Германии. Однако в ходе упомянутой встречи Уайзман дал ясно понять, что Черчилль и Галифакс придерживаются другого мнения.
Графиня пообещала передать Гитлеру содержание беседы, в частности рассказать о мирных предложениях Галифакса. Пользуясь расположением Гитлера, она надеялась добиться от него согласия на заключение мира. В случае же неудачи — поддержать злополучный заговор с целью государственного переворота, которым руководили монархисты, Шелленберг и «И. Г. Фарбен». В результате переворота власть перешла бы к Гиммлеру, а он в свою очередь восстановил бы в Германии монархию. Затем представитель гестапо встретился бы в Лондоне с Галифаксом и обсудил вопрос о союзе с Великобританией… В ходе обсуждения этого проекта Уайзман беспечно заявил, что, коли с Францией покончено, Великобритания может предложить Германии более благоприятные условия: «Договориться с французами всегда было трудно, и раньше нам приходилось считаться с ними. Теперь же в этом нет необходимости. Речь идет лишь о том, возможно ли Францию, как Польшу, восстановить в качестве государства».
На той же встрече Уайзман передал Видеману информацию о мероприятиях английского флота, направленных на срыв планов Гитлера оккупировать Великобританию. Одновременно и Видеман сообщил Уайзману сведения о деятельности штаба верховного главнокомандования вооруженных сил Германии. В заключение беседы Уайзман предостерег: «Я бы мог по-дружески сказать Гитлеру: тот урон, который он может нанести Америке, — это ничто по сравнению с тем, что произойдет, когда США выйдут из себя. Американцев трудно вывести из терпения, но их столь же трудно заставить успокоиться — у них начинается истерика, им повсюду мерещатся шпионы, а это все еще больше разжигает милитаристские настроения. Я бы лично этого не хотел, поскольку не хочу быть свидетелем еще больших человеческих жертв… Мне думается, что не следует излишне поощрять подрывную деятельность, чтобы не ожесточать американцев и не осложнять излишне обстановку». Сказанное почти полностью совпадает с содержанием докладной записки, направленной в Берлин Видеманом и поверенным в делах Гансом Томсоном. После этой встречи за Уайзманом, Видеманом и Томсоном Гувер распорядился установить строгое наблюдение. 18 декабря 1940 года ФБР прослушало телефонные разговоры графини. Она звонила из Калифорнии в НьюЙорк, умоляя помочь продлить визу и избежать депортации. Уайзман, явно встревоженный, ответил: «Прошу вас, ни слова более об этом по телефону… Не говорите ничего». Графиня продолжала: «Я буду вам глубоко признательна. Вы же знаете, что вам не придется жалеть об этом». На что Уайзман отвечал: «Я сообщу телеграммой, куда мне позвонить, и попытаюсь сделать все, что в моих силах».
Графиня продолжала звонить Уайзману. Он связался с Инграмом Фразером из британской закупочной комиссии, пытаясь с его помощью получить содействие Уайтхолла.
3 января 1941 года Герберт Байард Суопе, политический деятель, передал Уайзману послание от лорда Бивербрука. В нем сообщалось, что Уайзману предстоит вскоре встретиться с лордом Галифаксом для обсуждения «переговоров о мире». Уайзман провел серию конфиденциальных бесед с высокопоставленными дипломатами, включая и сотрудников посольства Австралии. Среди тех в государственном департаменте, кто оказывал содействие Уайзману в этой лихорадочной деятельности, был Литл Хэлл, не кто иной, как двоюродный брат Корделла Хэлла. После окончания второй мировой войны Видеман действительно признал, что Литл Хэлл снабжал его информацией из госдепартамента с грифом «для служебного пользования».
Другим коллаборационистом был глава службы иммиграции и натурализации США, майор Лемюел Шофилд. В 1940 году широкая общественность гневно потребовала изгнать графиню Гогенлоэ из США. Шофилд, увлекшийся графиней, оставленной Видеманом, предотвратил депортацию, заявив, что ее не желает принимать ни одна страна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79