Для официально-монопольного омийства возобладание никейства было богословски враждебно. Но сила еще не умершего омийства была не внутренняя, a внешне-полицейская. Она опиралась на волю императора Валента. A Валент приблизился к своему концу. Его столкнули внешние неодолимые события. Шла волна стихийного процесса — непрерывное переливание азиатских народов в пределы Европы вплоть до Атлантического океана.
Сначала готы, a за ними надвигались и более страшные кочевые гунны. С готами, уже христианизованными через Вульфилу в форме арианства, сговоры были хотя и возможны, но все же очень трудны. A когда готов потеснили с Востока гунны, они новой волной безудержно перешли через Дунай и наводнили Фракию и Македонию. Готы предлагали мирные отношения на условии предоставления им некоторой продовольственной дани с населения. Условие поневоле было принято. Но утолить запросы завоевателей было трудно. Волей-неволей пришлось ромеям-эллинам взяться за оружие. Состязание было трудное, рискованное. Валент, ввиду смертельной опасности, пришел в покаянное настроение и решил отменить все наказания и ссылки, которые он почти два десятилетия проводил для защиты искусственной богословской формулы омийства. Вероятно, Валент сделал этот покаянный жест как бы «под занавес», ибо еще до отправления из Константинополя в поход он выслушал обличение за свое омийское, полуарианское направление со стороны ревнителя никейства Исаакия, проживавшего в уединении около столицы. Это тот самый преподобный Исаакий Далматский, память которого празднуется 30 мая, т. е в день рождения Петра Великого, почему и посвящен ему Санкт-Петербургский Исаакиевский собор, заложенный в честь создателя нашей Северной Пальмиры. Преподобный Исаакий самолично явился к Валенту со словами: «Куда ты, кесарь, идешь, воюя против Бога? Ведь Он-то и поднял против тебя этих варваров. Возврати церквам их пастырей, и ты получишь победу. A если нет, то и сам не вернешься, и загубишь войско». Валент разыграл оскорбленное величие и прогнал Исаакия с театральной угрозой: «Boт я возвращусь и тогда покончу с тобой. Ты ответишь за ложные пророчества». A на самом деле Валент перетрусил и издал свой указ ? свободе веры.
Кончилось все по предсказанию преподобного Исаакия. 9 июля 378 г. произошла решающая битва под Адрианополем. ? ней уничтожена была ромейская армия. Уцелела только одна четверть ее. Валент со штабом скрылся в деревенской хате. Готы захватили и сожгли ее дотла, даже не подозревая, кто там спасался, так что и праха для погребения императора Валента не осталось на память истории. Пророчество преподобного Исаакия исполнилось.

II Вселенский собор в Константинополе 381 г.

Никео-Цареградский символ. Церковная политика Феодосия I Великого после собора 381—382 гг. Арианство у готов. Арианство на западе. Переходное время от триадологических споров к христологическим. Положение церкви в Малой Азии. Сирия. Антиохия. Попытки ликвидации Антиохийской распри. Иерусалимская церковь. Начальная история монашества. Блаженный Иероним. Оригенистские споры. Государственная обстановка. Св. Иоанн Златоуст. Смута в церкви из-за насилия над Златоустом. Христологические споры. Аполлинарий Лаодикийский. Христология у возражателей Аполлинарию. Антиохийская храстология (Диодор Тарсский и Феодор Moпсyестийский). Несторианство. Св. Кирилл Александрийский.
После Адрианопольской битвы 378 г. и гибели в ней императора Валента положение империи было печальное. Победители-варвары широко разлились и по ее европейской и азиатской территориям. И лишь недостаток просвещения и культуры не допустил здесь смены имперской власти и создания новой, варварской государственности. И сами ромеи среди уныния эту силу своей передовой государственности с надеждой сознавали и решились ее восстановить. Западный император Гратиан предпринял восстановление восточной империи. Он возложил эту задачу — даже не управления, a просто завоевания — на генерала испанца Феодосия. Отец последнего, также генерал и по имени тоже Феодосий, за два года перед тем был казнен за какое-то будто бы политическое преступление. Гратиан объявил Феодосия Августом. Войско встретило это с удовлетворением.
Надо признать, что испанец Феодосий, далекий от Востока, прибыв сюда, не принял ошибочной позиции гордого римского властителя. Пред ним развернулась картина фактической оккупации всего Востока завоевателями. Но готы инстинктивно и разумно чувствовали, что, сохраняя оккупационное верховенство, они одни еще не в силах создать здесь нормальный государственный уклад. И Феодосий разумно пошел навстречу этому государственному кондоминиону. Он два года (379—380) резидировал в Фессалонике, вел искусные переговоры с готами и сорвал их завоевательский дух. Он уступил им места поселения и здесь, в Европе, во Фракии, и на Востоке через проливы в Малой Азии. Равным образом привлек их к равноправному участию и в военном и гражданском управлении.
Феодосий был религиозен и верен западному никейскому православию, как и жена его Элия Флакилла. Они оба противополагали себя Востоку, отравленному арианством. A в этот момент в гибели Валента видели Божию кару за еретичество. Оба вдохновлялись изгнанием арианской болезни и восстановлением на Востоке их римского, западного православия, опираясь на ромофильствующую Александрию. Так как на церковно-римскомЗападе к этому времени установился согласный мир и союз власти церковной и государственной, то заложенные в основу его еще Константином Великим предпосылки языческой теократии теперь беспрепятственно воплотились в тот всем понятный союз религии и государства, который раньше лишь по горькому недоразумению породил период гонений. Теперь в сознании и самих императоров, и епископата, можно сказать, мгновенно, как нечто самопонятное, традиционное и не требующее доказательств, всплыло тысячелетнее римское слияние религии с государством, власти императорской с властью жреческой. Раз дана Imperium, то в тех же руках дано и sacerdocium. Раз дан imperator, то в его лице дан и pontifex maximus. Ha Западе это самосознание уже быстро скристаллизовалось и стало, как говорится, «само собой разумеющимся». На Востоке, еще не обретшем мира церковного, такого упрощенного представления о гармонии церкви и государства еще не было.
Упрощенно, по-солдатски мыслящие Феодосий и Флакилла пришли на Восток с искренним вдохновением помочь здесь укрепиться и возобладать единственно законному для провославной церкви никейскому богословию. Но при богословской неискушенности Феодосия была опасность, что его здесь запутают греческие хитрецы богословия. По прибытии Феодосия в Константинополь ариане предложили императору повидаться лично с самим Евномием. Созомен пишет, что страх овладел всеми православными, особенно при мысли о красноречии Евномия. И они через Элию Флакиллу добились, чтобы личная встреча императора с Евномием не состоялась.
? счастью, в Фессалонике, которую Феодосий избрал своей правительственной резиденцией, главой церкви был епископ Асхолий, твердый «никеец», друг Амвросия Медиоланского, a на Востоке — Василия Великого. Феодосий тут заболел, решил креститься и отдал себя как духовный сын в послушание Асхолию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193