Посаженные ими эвкалипты через несколько лет дадут тень, о которой давно забыла пустыня. Обязанности гида исполнял молодой еврей, выходец из Центральной Европы. Если бы не загоревшая дочерна кожа, этот высокий, стройный блондин в рубашке и шортах цвета хаки выглядел бы совершенным англичанином. В нескольких сотнях метров от этого укрепленного поселения, построенного на высоком холме, выбеленного и обнесенного колючей проволокой, находился резервуар для воды площадью в 50 и глубиной в 15-20 метров. Туда стекала вода, два-три раза в год низвергавшаяся по руслу близлежащего вади *10. В резервуаре обнаружилась течь, и его чинили: около тридцати человек полосами смолили цементное дно. «Там внизу очень жарко, — сказал гид, — но дело близится к концу». «Ваше дело, — довольно глупо заметил турист, — никогда не кончится». Молодой человек улыбнулся: «В свободное от работы время мы строим теннисные корты».
Когда в первые годы мандата паломники, смутно наслышанные о земледельцах-пионерах с тракторами, угрожающими нарушить покой Святой земли, обращались с запросами, им отвечали, что для беспокойства нет никаких причин. «Проект терпит неудачу, — писал в 1924 году преподобный Реджинальд Джиннз, проведший в Иерусалиме три года, — как того и следовало ожидать. Им следовало бы выбрать Палестину местом своей деятельности в последнюю очередь… Палестина будет могилой политического сионизма». Этот доминиканский монах прибыл в Палестину без всяких антисионистских или антисемитских предубеждений. Однако он нашел, что англичане в стране не выказывают подобной беспристрастности. Он писал:
«Зачастую потрясает явное отсутствие христианского чувства по отношению к евреям даже со стороны тех, кто посвятил свою жизнь служению Богу. Иногда создается впечатление, что закон милосердия не распространяется на евреев, что они находятся за его чертой, без надежды на исправление. Действительно, усилия по обращению евреев в христианство нигде не тяжелы так, как в Иерусалиме. Выражение „грязные евреи“ слышно повсюду… За последние несколько лет моральная атмосфера в Иерусалиме стала удушливой, и вы почти неощутимо подпадаете под ее влияние. Христианские симпатии почти повсеместно на стороне арабов». Насколько отец Джиннз сам подпал под влияние местной атмосферы, можно заключить из его рассказа о его собственных страхах и фантазиях. Прогуливаясь однажды в еврейском квартале Иерусалима, он встретил нескольких еврейских мальчиков, которые, очевидно, из любопытства, последовали за ним; а он опасался, что они хотят плюнуть на распятие, которое он нес в руках.
Политики, эксперты, специальные уполномоченные и члены комиссий, писавшие отчеты о палестинской проблеме, ни разу не коснулись главной причины того, почему британский мандат оказался явно «неэффективным»; эту причину объяснил отец Реджинальд Джиннз: она заключалась в удушливой моральной атмосфере антисемитизма. Христианское чувство не просто, как правило, было на стороне арабов — враждебность к евреям была почти повсеместной и распространенной не только среди тех, «кто посвятил свою жизнь служению Богу», но и среди тех, чья жизнь, хотя бы временно, была посвящена выполнению условий мандата Лиги Наций. Записи чиновников палестинской администрации, рассказы паломников и туристов и в особенности поведение и высказывания служащих в стране офицеров с очевидностью свидетельствуют, что с первых же дней мандата англичане ни в грош не ставили социальную идею сионизма и не проявляли интереса к созидательной деятельности сионистов. Уже в 1920 году д-р Вейцман доложил на Лондонской сионистской конференции, что «военная администрация Палестины настроена анти-сионистски, а может быть, и антиеврейски».
Пасхальные беспорядки 1920 года были прямым следствием антисемитских настроений британской военной администрации. Когда отряд еврейской самообороны, организованный лейтенантом Жаботинским" с ведома и при вынужденном согласии военных властей, попытался оказать помощь еврейскому населению Старого города Иерусалима, британские части закрыли перед ним ворота. Убийства, насилие и грабежи беспрепятственно продолжались три дня. Когда, наконец, погром был прекращен, англичане тут же арестовали руководителей соединений еврейской самообороны. Жаботинский был приговорен военным судом к 15 годам каторжных работ, однако по распоряжению Лондона этот приговор был вскоре аннулирован. Британский командир Палестинского еврейского батальона полковник Дж. Паттерсон писал:
«Вся история этого жестокого насилия — грязное пятно на нашей репутации… Жаботинского бросили в тюрьму, надели на него одежду заключенного, обрили ему голову и заставили вместе с двумя арабскими насильниками пройти через Иерусалим и Кантару, где все знали его как офицера британской армии. Вряд ли даже худший из тех гуннов, о которых мы знаем из книг, проявил бы такую степень варварства и тирании, какую проявили военные власти по отношению к Жаботинскому — офицеру, который отважно сражался за нас и во время войны приложил все усилия, чтобы помочь Англии в ее борьбе».
Не следует возлагать ответственность за эту судебную ошибку, во многих деталях напоминавшую дело Дрейфуса, на отдельных антисемитов в британской администрации. Так, например, трудно утверждать, что верховный главнокомандующий лорд Алленби *12 не несет никакой ответственности за позорное поведение своих офицеров.
Носителями антиеврейских настроений, о которых говорил д-р Вейцман, были не только гарнизонные и штабные офицеры; подобные взгляды разделяли и открыто выражали многие гражданские лица, посещавшие Палестину или жившие в ней. У этих людей была курьезная и совершенно необъяснимая уверенность в промышленном и военном потенциале палестинских арабов; многие из них разделяли ставшую популярной точку зрения Марка Сайкса, что отныне ничто не может помешать этим неудачливым в прошлом труженикам в их прогрессе и создании новой Палестины. Характерно мнение писательницы, социальное положение которой за годы, прожитые в Палестине, позволило ей хорошо изучить не столько местное население, сколько местное английское общество. Дочь англиканского епископа Иерусалима пишет:
«Сейчас, при британском правлении, арабскому крестьянину, возможно, впервые в истории есть на что надеяться. Он может трудиться без опасения, что плоды его труда будут у него отняты… В лице феллаха *13… Англия имеет лучшее, чем можно воспользоваться для строительства Палестины в настоящем и ее обороны в будущем» (20, 295). Более четверти века палестинскую проблему до такой степени смешивали с разглагольствованиями о строительстве арабами нового Ближнего Востока, что в конце концов она стала казаться неотделимой частью всех этих проектов. В 1917 году Марк Сайке выразил уверенность, что арабы немедленно примутся за создание нового общества. Спустя 27 лет глава американского госдепартамента г-н Кордел Халл выразил «граничащую с уверенностью надежду», что они начнут свою работу в «скором времени». В своих «Записках» он отмечал:
«Оставляя свой пост (1944), я питал граничащую с уверенностью надежду в том, что арабские государства Ближнего Востока в скором времени начнут предпринимать экономические, социальные и культурные шаги, необходимые, по нашему мнению, для достижения политического единства;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89
Когда в первые годы мандата паломники, смутно наслышанные о земледельцах-пионерах с тракторами, угрожающими нарушить покой Святой земли, обращались с запросами, им отвечали, что для беспокойства нет никаких причин. «Проект терпит неудачу, — писал в 1924 году преподобный Реджинальд Джиннз, проведший в Иерусалиме три года, — как того и следовало ожидать. Им следовало бы выбрать Палестину местом своей деятельности в последнюю очередь… Палестина будет могилой политического сионизма». Этот доминиканский монах прибыл в Палестину без всяких антисионистских или антисемитских предубеждений. Однако он нашел, что англичане в стране не выказывают подобной беспристрастности. Он писал:
«Зачастую потрясает явное отсутствие христианского чувства по отношению к евреям даже со стороны тех, кто посвятил свою жизнь служению Богу. Иногда создается впечатление, что закон милосердия не распространяется на евреев, что они находятся за его чертой, без надежды на исправление. Действительно, усилия по обращению евреев в христианство нигде не тяжелы так, как в Иерусалиме. Выражение „грязные евреи“ слышно повсюду… За последние несколько лет моральная атмосфера в Иерусалиме стала удушливой, и вы почти неощутимо подпадаете под ее влияние. Христианские симпатии почти повсеместно на стороне арабов». Насколько отец Джиннз сам подпал под влияние местной атмосферы, можно заключить из его рассказа о его собственных страхах и фантазиях. Прогуливаясь однажды в еврейском квартале Иерусалима, он встретил нескольких еврейских мальчиков, которые, очевидно, из любопытства, последовали за ним; а он опасался, что они хотят плюнуть на распятие, которое он нес в руках.
Политики, эксперты, специальные уполномоченные и члены комиссий, писавшие отчеты о палестинской проблеме, ни разу не коснулись главной причины того, почему британский мандат оказался явно «неэффективным»; эту причину объяснил отец Реджинальд Джиннз: она заключалась в удушливой моральной атмосфере антисемитизма. Христианское чувство не просто, как правило, было на стороне арабов — враждебность к евреям была почти повсеместной и распространенной не только среди тех, «кто посвятил свою жизнь служению Богу», но и среди тех, чья жизнь, хотя бы временно, была посвящена выполнению условий мандата Лиги Наций. Записи чиновников палестинской администрации, рассказы паломников и туристов и в особенности поведение и высказывания служащих в стране офицеров с очевидностью свидетельствуют, что с первых же дней мандата англичане ни в грош не ставили социальную идею сионизма и не проявляли интереса к созидательной деятельности сионистов. Уже в 1920 году д-р Вейцман доложил на Лондонской сионистской конференции, что «военная администрация Палестины настроена анти-сионистски, а может быть, и антиеврейски».
Пасхальные беспорядки 1920 года были прямым следствием антисемитских настроений британской военной администрации. Когда отряд еврейской самообороны, организованный лейтенантом Жаботинским" с ведома и при вынужденном согласии военных властей, попытался оказать помощь еврейскому населению Старого города Иерусалима, британские части закрыли перед ним ворота. Убийства, насилие и грабежи беспрепятственно продолжались три дня. Когда, наконец, погром был прекращен, англичане тут же арестовали руководителей соединений еврейской самообороны. Жаботинский был приговорен военным судом к 15 годам каторжных работ, однако по распоряжению Лондона этот приговор был вскоре аннулирован. Британский командир Палестинского еврейского батальона полковник Дж. Паттерсон писал:
«Вся история этого жестокого насилия — грязное пятно на нашей репутации… Жаботинского бросили в тюрьму, надели на него одежду заключенного, обрили ему голову и заставили вместе с двумя арабскими насильниками пройти через Иерусалим и Кантару, где все знали его как офицера британской армии. Вряд ли даже худший из тех гуннов, о которых мы знаем из книг, проявил бы такую степень варварства и тирании, какую проявили военные власти по отношению к Жаботинскому — офицеру, который отважно сражался за нас и во время войны приложил все усилия, чтобы помочь Англии в ее борьбе».
Не следует возлагать ответственность за эту судебную ошибку, во многих деталях напоминавшую дело Дрейфуса, на отдельных антисемитов в британской администрации. Так, например, трудно утверждать, что верховный главнокомандующий лорд Алленби *12 не несет никакой ответственности за позорное поведение своих офицеров.
Носителями антиеврейских настроений, о которых говорил д-р Вейцман, были не только гарнизонные и штабные офицеры; подобные взгляды разделяли и открыто выражали многие гражданские лица, посещавшие Палестину или жившие в ней. У этих людей была курьезная и совершенно необъяснимая уверенность в промышленном и военном потенциале палестинских арабов; многие из них разделяли ставшую популярной точку зрения Марка Сайкса, что отныне ничто не может помешать этим неудачливым в прошлом труженикам в их прогрессе и создании новой Палестины. Характерно мнение писательницы, социальное положение которой за годы, прожитые в Палестине, позволило ей хорошо изучить не столько местное население, сколько местное английское общество. Дочь англиканского епископа Иерусалима пишет:
«Сейчас, при британском правлении, арабскому крестьянину, возможно, впервые в истории есть на что надеяться. Он может трудиться без опасения, что плоды его труда будут у него отняты… В лице феллаха *13… Англия имеет лучшее, чем можно воспользоваться для строительства Палестины в настоящем и ее обороны в будущем» (20, 295). Более четверти века палестинскую проблему до такой степени смешивали с разглагольствованиями о строительстве арабами нового Ближнего Востока, что в конце концов она стала казаться неотделимой частью всех этих проектов. В 1917 году Марк Сайке выразил уверенность, что арабы немедленно примутся за создание нового общества. Спустя 27 лет глава американского госдепартамента г-н Кордел Халл выразил «граничащую с уверенностью надежду», что они начнут свою работу в «скором времени». В своих «Записках» он отмечал:
«Оставляя свой пост (1944), я питал граничащую с уверенностью надежду в том, что арабские государства Ближнего Востока в скором времени начнут предпринимать экономические, социальные и культурные шаги, необходимые, по нашему мнению, для достижения политического единства;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89