Не хотят олени заходить в воду. Ивуль подумал, что они унты свои намочить бояться, и содрал с ног оленей камусы.
Начал Ивуль чум на воде ставить – все жерди и ровдуги вода унесла. И олени с ободранными ногами начали погибать.
Братья с охоты приехали. Смотрят: чума нигде нет и олени лежат – погибают.
Спрашивают Ивуля:
– Куда чум дел? Зачем оленей погубил?
– Вы сказали остановиться на реке. Чум начал ставить – вода жерди и ровдуги унесла. А олени в воду заходить не хотели, чтобы унты свои не замочить. Вот я и снял им унты.
Избили братья дурака Ивуля, да умнее не стал он от этого. Так они и жили: что они скажут Ивулю, а он все равно не так сделает.
Вот братья решили лодку сделать. Оленей своих пастись пустили. Сами за смолой отправились, чтоб лодку смолить. Ивулю сказали:
– Иди в тайгу и добудь ребра для лодки. В тайге зверей много. Вот тебе лук и стрелы. Как увидишь зверя живого – стреляй!
Ивуль взял лук и стрелы и пошел в тайгу.
Искал-искал для лодки ребра – нигде не может их найти. Увидел оленей, пострелял их, вытащил у них ребра и принес братьям.
Увидели братья оленьи ребра и говорят:
– Зачем принес оленьи ребра? Для лодки нужны деревянные ребра. Ты каких оленей пострелял?
Пошли братья в тайгу. Ивуль показал им оленей убитых.
– Ты погубил последних наших оленей! Как ездить будем? Как жить будем?
– Вы сами сказали: в тайге опасно, увидишь зверя – стреляй! И ребра добыть велели.
Хотели наказать Ивуля да передумали: все равно не поймет. Так решили: пусть сам себя накажет, если дурак.
Однажды они говорят Ивулю:
– На дне реки Таймень живет. В гости тебя звал. Давно ждет тебя. А чтоб до дна доплыть быстрее – камень большой возьми.
Дурак Ивуль нашел большой камень и с высокого берега прыгнул в воду. Так и утонул Ивуль в реке.
А его братья перекочевали в другое место и до сих пор там живут.
Кто дал птицам песни
Это было давно. Тогда на нашей земле птицы еще не умели петь, а только кричали и разговаривали человеческим языком. Только один ворон думал, что он умет петь. Кричал: Кар! Кар! Кар! – и всем говорил, что его так петь научили люди.
Однажды на своем суглане птицы решили просить Хэвэки, чтобы он дал им песни. Пришли к Хэвэки и говорят:
– Мы тоже хотим петь. Вон как Северное сияние хорошо поет. Мы так же хотим петь.
Подумал Хэвэки и говорит:
– Я одинаковые песни дать не могу. Вы возьмите песни у Северного сияния. Его ночью люди не слушают. Все спят, когда оно поет. А вы дайте Северному сиянию часть своего оперенья.
Птицы полетели к Северному сиянию и попросили дать им песни, а себе взять их оперенье.
Обрадовалось Северное сияние, взяло у птиц самые разные перья, а птицам отдало свои песни.
С того дня Северное сияние по ночам разными цветами играет, а Птицы самые разные песни поют.
Никого не обидел Хэвэки. И человеку от этого хорошо. Радуется он, когда на Северное сияние смотрит и песни птиц слушает.
А ворон завидует и от злости еще громче каркает.
Ултан
Давно это было, говорят. Большое стойбище рода Оёгир располагалось тогда в верховьях рек Вилюя и Оленек.
Жил в этом стойбище один мальчик. С утра до вечера он только и делал, что передразнивал своих родителей и всех других людей: что они скажут – он повторяет. Спрячется где-нибудь в лесу или на берегу и ждет. Он всех видит, а его никто не видит. Заплачет в стойбище ребенок или заговорит охотник с женщиной, или залает собака – он издали начинает передразнивать ихними голосами.
И птиц в тайге передразнивал, и зверей.
Поймать его хотели, на самых быстрых оленях гонялись за ним, но не смогли догнать: так быстро он убегал от людей.
Измучились с ним родители, а что делать, чтобы он не дразнил людей, они не знали.
Однажды Хэвэки узнал, как этот мальчик досаждает людям, и говорит:
– Пусть этот мальчик навсегда уйдет в тайгу. Пусть он там будет забавой для ребятишек и одиноких людей. И никогда к стойбищу близко пусть не подходит и людям не показывается.
Услышал мальчик такой наказ Хэвэки, убежал в тайгу и навсегда жить там остался. С того дня его никто не видел, а только издали слышат.
Он и сейчас живет в тайге или в скалах сидит, или на берегу в кустах прячется. И еще громче повторяет голоса людей, крики зверей и птиц.
Ребятишки очень любят с ним разговаривать. Подойдут к реке или к лесу и зовут его. Он сразу откликается, но близко не подходит.
За это люди прозвали его Ултан (Эхо).
Говорят, так у эвенков родилось эхо.
Женщина и чангиты
Жил в тайге на берегу большой реки один эвенк-охотник с женой и ребенком. Однажды вечером жена пошла далеко от чума рвать траву для стелек в олочи. Рвала в темноте траву и чьи-то волосы дернула. Испугалась женщина, потом догадалась, что это человек лежит, затаившись.
– Ой, какая крепкая трава у этой земли! – говорит. – Пойду в другом месте на-И ушла в свой чум. Мужу рассказала. Тот говорит:
– Чангиты, однако, в засаде. Ждут, когда мы уснем. Женщина начала щипать уши своего ребенка. Ребенок заплакал. Женщина кричит мужу:
– Ребенок обжегся. В лодке оленью кровь имеем. Пойди принеси!
Ребенок плачет, а мужчина носит вещи на берег и в лодку складывает. Вот уже чум разобрал и перенес в лодку.
– Где кровь оленью в лодке найти? Иди, однако, сама ищи! – кричит он.
Женщина с ребенком побежала к лодке искать кровь оленью. Прибежала, сели втроем в лодку и поплыли.
Когда отплыли далеко от берега, женщина запела:
– Чангиты, обманула я вас. Никогда вы нас не найдете!
Услышали чангиты и начали в темноте стрелы пускать в сторону реки. А как попадешь в темноте?
Так эвенки уплыли, и чангиты остались ни с чем. Поэтому старики говорят: Эвенки всегда били и обманывали чангитов. Сильнее и хитрее эвенков в тайге никого нет.
Зайцы
Зайцы человека встретили – испугались.
В лес убежали. Там оленя встретили.
Опять перепугались.
Стороной обежали.
К медведю в лапы чуть не попали.
От волка еле ускакали.
На горе собрались.
Говорят между собой:
– Всех мы боимся. Как жить будем? Лучше утопиться…
Все согласились. Побежали к озеру топиться. Только пятки мелькают.
В это время мышь пробегала. Увидела зайцев, в нору спряталась.
А зайцы кричат:
– Смотрите! Нас мышь боится…
Недалеко рябчик ягоды собирал. Голос заячий услышал. На дерево взлетел.
– Э-э-э! И рябчик испугался, – говорят зайцы. К озеру припрыгали. На берегу лягушка сидела.
На солнышке грелась. Зайцев увидала, в воду нырнула. Заяц кричит:
– Стойте! Не мы одни боимся. Нас тоже бояться! Жить, стало быть, можно. Не будем топиться.
Как журавли стали небесными оленями
Было это давно, очень давно. И когда это было, не упомнишь. Собрались у Большого озера все болотные птицы. Собрались и заспорили. Каждая хвалит себя:
– Я лучше всех птиц на земле, – кричит болотный кулик, – быстрее меня ни одна птица не летает!
– Глупый! – отвечает ему утка-нырок. – Скажи, кто лучше меня ныряет?
Из-за большой кочки вышел журавль:
– Жалкие вы птицы, взгляните на мои длинные ноги, и вы скажете, что журавль – самая лучшая птица!
Услышал это Лесной хозяин и сделал так, что утка стала обжорой, заплыла жиром и отяжелела, болотный кулик сжался – стал маленькой, незаметной птицей, а у журавля ноги высохли и не стали гнуться. Потому журавль-самка и высиживает птенцов на высокой кочке, а в другом месте сидеть не может:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172
Начал Ивуль чум на воде ставить – все жерди и ровдуги вода унесла. И олени с ободранными ногами начали погибать.
Братья с охоты приехали. Смотрят: чума нигде нет и олени лежат – погибают.
Спрашивают Ивуля:
– Куда чум дел? Зачем оленей погубил?
– Вы сказали остановиться на реке. Чум начал ставить – вода жерди и ровдуги унесла. А олени в воду заходить не хотели, чтобы унты свои не замочить. Вот я и снял им унты.
Избили братья дурака Ивуля, да умнее не стал он от этого. Так они и жили: что они скажут Ивулю, а он все равно не так сделает.
Вот братья решили лодку сделать. Оленей своих пастись пустили. Сами за смолой отправились, чтоб лодку смолить. Ивулю сказали:
– Иди в тайгу и добудь ребра для лодки. В тайге зверей много. Вот тебе лук и стрелы. Как увидишь зверя живого – стреляй!
Ивуль взял лук и стрелы и пошел в тайгу.
Искал-искал для лодки ребра – нигде не может их найти. Увидел оленей, пострелял их, вытащил у них ребра и принес братьям.
Увидели братья оленьи ребра и говорят:
– Зачем принес оленьи ребра? Для лодки нужны деревянные ребра. Ты каких оленей пострелял?
Пошли братья в тайгу. Ивуль показал им оленей убитых.
– Ты погубил последних наших оленей! Как ездить будем? Как жить будем?
– Вы сами сказали: в тайге опасно, увидишь зверя – стреляй! И ребра добыть велели.
Хотели наказать Ивуля да передумали: все равно не поймет. Так решили: пусть сам себя накажет, если дурак.
Однажды они говорят Ивулю:
– На дне реки Таймень живет. В гости тебя звал. Давно ждет тебя. А чтоб до дна доплыть быстрее – камень большой возьми.
Дурак Ивуль нашел большой камень и с высокого берега прыгнул в воду. Так и утонул Ивуль в реке.
А его братья перекочевали в другое место и до сих пор там живут.
Кто дал птицам песни
Это было давно. Тогда на нашей земле птицы еще не умели петь, а только кричали и разговаривали человеческим языком. Только один ворон думал, что он умет петь. Кричал: Кар! Кар! Кар! – и всем говорил, что его так петь научили люди.
Однажды на своем суглане птицы решили просить Хэвэки, чтобы он дал им песни. Пришли к Хэвэки и говорят:
– Мы тоже хотим петь. Вон как Северное сияние хорошо поет. Мы так же хотим петь.
Подумал Хэвэки и говорит:
– Я одинаковые песни дать не могу. Вы возьмите песни у Северного сияния. Его ночью люди не слушают. Все спят, когда оно поет. А вы дайте Северному сиянию часть своего оперенья.
Птицы полетели к Северному сиянию и попросили дать им песни, а себе взять их оперенье.
Обрадовалось Северное сияние, взяло у птиц самые разные перья, а птицам отдало свои песни.
С того дня Северное сияние по ночам разными цветами играет, а Птицы самые разные песни поют.
Никого не обидел Хэвэки. И человеку от этого хорошо. Радуется он, когда на Северное сияние смотрит и песни птиц слушает.
А ворон завидует и от злости еще громче каркает.
Ултан
Давно это было, говорят. Большое стойбище рода Оёгир располагалось тогда в верховьях рек Вилюя и Оленек.
Жил в этом стойбище один мальчик. С утра до вечера он только и делал, что передразнивал своих родителей и всех других людей: что они скажут – он повторяет. Спрячется где-нибудь в лесу или на берегу и ждет. Он всех видит, а его никто не видит. Заплачет в стойбище ребенок или заговорит охотник с женщиной, или залает собака – он издали начинает передразнивать ихними голосами.
И птиц в тайге передразнивал, и зверей.
Поймать его хотели, на самых быстрых оленях гонялись за ним, но не смогли догнать: так быстро он убегал от людей.
Измучились с ним родители, а что делать, чтобы он не дразнил людей, они не знали.
Однажды Хэвэки узнал, как этот мальчик досаждает людям, и говорит:
– Пусть этот мальчик навсегда уйдет в тайгу. Пусть он там будет забавой для ребятишек и одиноких людей. И никогда к стойбищу близко пусть не подходит и людям не показывается.
Услышал мальчик такой наказ Хэвэки, убежал в тайгу и навсегда жить там остался. С того дня его никто не видел, а только издали слышат.
Он и сейчас живет в тайге или в скалах сидит, или на берегу в кустах прячется. И еще громче повторяет голоса людей, крики зверей и птиц.
Ребятишки очень любят с ним разговаривать. Подойдут к реке или к лесу и зовут его. Он сразу откликается, но близко не подходит.
За это люди прозвали его Ултан (Эхо).
Говорят, так у эвенков родилось эхо.
Женщина и чангиты
Жил в тайге на берегу большой реки один эвенк-охотник с женой и ребенком. Однажды вечером жена пошла далеко от чума рвать траву для стелек в олочи. Рвала в темноте траву и чьи-то волосы дернула. Испугалась женщина, потом догадалась, что это человек лежит, затаившись.
– Ой, какая крепкая трава у этой земли! – говорит. – Пойду в другом месте на-И ушла в свой чум. Мужу рассказала. Тот говорит:
– Чангиты, однако, в засаде. Ждут, когда мы уснем. Женщина начала щипать уши своего ребенка. Ребенок заплакал. Женщина кричит мужу:
– Ребенок обжегся. В лодке оленью кровь имеем. Пойди принеси!
Ребенок плачет, а мужчина носит вещи на берег и в лодку складывает. Вот уже чум разобрал и перенес в лодку.
– Где кровь оленью в лодке найти? Иди, однако, сама ищи! – кричит он.
Женщина с ребенком побежала к лодке искать кровь оленью. Прибежала, сели втроем в лодку и поплыли.
Когда отплыли далеко от берега, женщина запела:
– Чангиты, обманула я вас. Никогда вы нас не найдете!
Услышали чангиты и начали в темноте стрелы пускать в сторону реки. А как попадешь в темноте?
Так эвенки уплыли, и чангиты остались ни с чем. Поэтому старики говорят: Эвенки всегда били и обманывали чангитов. Сильнее и хитрее эвенков в тайге никого нет.
Зайцы
Зайцы человека встретили – испугались.
В лес убежали. Там оленя встретили.
Опять перепугались.
Стороной обежали.
К медведю в лапы чуть не попали.
От волка еле ускакали.
На горе собрались.
Говорят между собой:
– Всех мы боимся. Как жить будем? Лучше утопиться…
Все согласились. Побежали к озеру топиться. Только пятки мелькают.
В это время мышь пробегала. Увидела зайцев, в нору спряталась.
А зайцы кричат:
– Смотрите! Нас мышь боится…
Недалеко рябчик ягоды собирал. Голос заячий услышал. На дерево взлетел.
– Э-э-э! И рябчик испугался, – говорят зайцы. К озеру припрыгали. На берегу лягушка сидела.
На солнышке грелась. Зайцев увидала, в воду нырнула. Заяц кричит:
– Стойте! Не мы одни боимся. Нас тоже бояться! Жить, стало быть, можно. Не будем топиться.
Как журавли стали небесными оленями
Было это давно, очень давно. И когда это было, не упомнишь. Собрались у Большого озера все болотные птицы. Собрались и заспорили. Каждая хвалит себя:
– Я лучше всех птиц на земле, – кричит болотный кулик, – быстрее меня ни одна птица не летает!
– Глупый! – отвечает ему утка-нырок. – Скажи, кто лучше меня ныряет?
Из-за большой кочки вышел журавль:
– Жалкие вы птицы, взгляните на мои длинные ноги, и вы скажете, что журавль – самая лучшая птица!
Услышал это Лесной хозяин и сделал так, что утка стала обжорой, заплыла жиром и отяжелела, болотный кулик сжался – стал маленькой, незаметной птицей, а у журавля ноги высохли и не стали гнуться. Потому журавль-самка и высиживает птенцов на высокой кочке, а в другом месте сидеть не может:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172