Ну хотя бы разочек. И сразу - уходить. Мать, небось,
с ума сходит. Ох, и задаст она ему! Правда, Смел... Ну ладно. Он, вроде,
на предателя не похож. Пугает только... А пушка не должна до войны
доехать.

И потянулась дорога через болота. Чавкала под ногами грязь, гнулись
ветки на гатях, проложенных через топи, доводила до бешенства мошкара,
поднимались из черной жижи и с чмоканьем лопались зловонные пузыри.
Двигаться стали медленнее: плотники не успевали расширять мостики через
трясину, чтобы проходили колеса пушки. И так уж впритык делали,
только-только, но не успевали - мостиков этих была прорва. Так, маясь, и
двигались - то еле-еле тащась, то застревая подолгу на одном месте, и
тогда их с радостью кидалось поедать комарье. Уже почти стемнело, когда
добрались наконец, измотанные и злые, до Прогалины.
Прогалина - крохотный, два десятка домов, поселок на острове среди
болот. Или даже на островке. Был он пуст и тих, будто вымерли все от чумы
или в плен угнали всех жителей, вплоть до собак и коз. Но некоторые окошки
слабо светились - значит, жизнь теплилась еще, и бравые офицеры, обнаружив
захудалый постоялый двор, стали колотить в двери, чтобы найти приют на
ночь.
Ну а солдатам на это и надеяться не стоило: слишком их много.
Устраивались кто как мог, выискивая местечки повыше и посуше. Скоро
подоспел ужин - поели, но уходить от костров не хотелось: мрачной здесь
была темнота, опасной - тишина. И завелись под долгие чаи разговоры, почти
у всех костров об одном: что сразу за Прогалиной начинаются владения
Ботала Болотного. И почти в каждой десятке находился кто-то бывалый или
просто знающий, кто рассказывал, с чего все пошло.
Дело было давно, когда Нагаст Воитель ставил пошлинные заставы против
Всхолмья. И вот на одной из застав, где плохо было с водой, - ни ручейка,
ни озерка поблизости, сплошь болото ржавое, - надумали выкопать на сухом
пригорке колодец. Копали, копали - и откопали Ботало. Сначала-то и не
поняли даже, когда оно из глины полезло - человек вроде, только голый и
грязный, а как опомнились да стали выяснять, что за нечисть такая, - оно
уже деру задало и в болото плюхнулось. Только его и видели. Потом всех,
кто был на этой заставе, оно одного за другим в болото утащило.
Виду Ботало удивительного. Волосы на голове короткие, прилизанные,
морда на человечью похожа, только тупая очень. Но зато глаза страшные:
круглые, черные совершенно, а посредине узкие зрачки щелью прорезаны,
сверху вниз, и белым огнем горят. Росту Ботало невысокого, толстовато.
Арбузная его голова опирается на стоячий воротничок, шея обвязана
тряпочкой с хитрым узлом. На ногах что-то плетеное - то ли из травы, то ли
из коры. Да... А из глины-то голым вылезло.
И вот что интересно, в болото Ботало затаскивает, пальцем никого не
трогая: забалтывает. Глаза у него такие, что как посмотришь - и не
оторваться, цепенеешь вроде. А оно говорит, говорит... И как видит -
совсем оцепенел человек, начинает потихоньку, шаг за шагом к болоту
отходить, а ты за ним, как привязанный. И - все. И пропал. Только через
два-три дня вырастает на болоте еще один куст-глазастик. Завтра сами
увидим. Листья на нем чашечками сложены, а в каждой чашечке - как будто
глаз человеческий. Идешь, а на тебя сотни глаз жалобно смотрят... Жуть
берет.
Сначала-то Ботало всегда поодиночке утаскивало. А в последнее время,
говорят, и двоих стало осиливать. Сейчас только втроем безопасно: если
трое, оно вообще не появляется. Чего только ни придумывали, чтобы от
Ботала уберечься - и глаза завязывали, вслепую шли, и уши воском
замазывали... Не помогает. Воск вытаивает, а вслепую без всякого Ботала,
сам в болото угодишь. Одолеть его, говорят, можно только одним способом:
переболтать. Да как его переболтаешь, если как деревянный весь?..
Смел слушал, удивлялся, и думал: как хорошо, что нас так много.
Понятно, теперь, почему жители этого поселка такие запуганные, боятся
лишний раз из дому выйти. Прихлебывал горячий чай и оглядывался: всюду
костры. Там смеются, там песню затянули, там в кости режутся. Хорошо! И
снова глядел в огонь, и слушал бесконечные рассказы о том, что бывает на
свете, о том, чего не бывает, и о том, чего и быть не может.

После ужина Последыш сказал Оковалку, что пойдет погулять. "Куда тебя
несет, - заворчал повар, - в темень такую... - Гляди, от костров не
отходи. Затащит Ботало в болото - отвечай за тебя потом..." - и поиграл
висящей на поясе серебряной ложкой. Последыш заверил, что отходить не
будет. В тот вечер доминат распорядился выслать вперед плотников,
надстроить мостки заранее, чтобы не было задержек в пути. С ними отправил
сильную охрану - тоже, значит, Ботала опасался. Или еще кого. А Последыш
смекнул, что это - его последняя возможность выполнить задуманное. Или
теперь, или никогда.
Идти было страшно. Куда страшнее, чем на Волчьих увалах. Там волки -
подумаешь! А тут - Ботало какое-то непонятное... Все его боятся, только о
нем и разговоров.
За поселком Последыш едва-едва нашел начало гати. И не знаешь, чего
бояться - то ли Ботала этого, то ли как самому в болото не угодить. Тут,
на счастье, взошла луна и глаз стал кое-что различать впотьмах. Пошел он
потихоньку, пошел - и скоро увидел впереди костерок, разожженный охраной,
пока плотники возились с мостками. Подобрался как мог поближе, чтобы не
увидели его, и за кустами спрятался. Ждал недолго - дело уже к концу
двигалось. Вот плотники к солдатам подошли, поговорили о чем-то, и дальше
пошли, все вместе - даже костерок не погасили.
Ну, пора. Но только собрался Последыш выбираться из-за кустов, как
увидел сквозь тьму и волокнистые лохмотья тумана, что возвращается кто-то.
Пришлось опять спрятаться. Человек зашел на мостик и вроде присел,
сгорбившись. Об этом Последыш скорее догадался, чем разглядел: свет от
луны обманчив. Да тут его еще мысль обожгла - а человек ли? Вдруг Ботало?
Сжался Последыш в комок, сердце заколотилось. Но отдышался понемногу,
прислушался: вж-жик - вж-жик, вж-жик - вж-жик... Что это он там делает?
Так и не понял, стал терпеливо ждать.
Наконец человек (человек, конечно, - с чего бы это Боталу вжикать?)
встал и медленно пошел к поселку, нащупывая дорогу в белесой мгле. И когда
проходил мимо Последыша, тот чуть не подскочил: узнал своего
прадеда-фельдмаршала. Видно, ходил с плотниками, чтобы лично за всем
проследить. Но что же он на мостике делал?
Едва досидел Последыш, пока скрылся прадед из виду. Тогда поднялся и,
придерживая под рубашкой пилу-ножовку, которой распиливал сучковатые
чурбаки на растопку, направился к мостику. Присев примерно там же, где
видел прадеда, он провел рукой туда-сюда по доске, сначала по верхней
стороне, потом по боковому торцу - и нащупал надпил. Надпилено был снизу,
чтоб незаметно было: именно так собирался сделать и сам Последыш.
Он сел, оглушенный и ничего не понимающий. Как же так? Думал вред
прадеду причинить, а он сам подпилил доску. Зачем? Ведь пушка - это сила
его, его талисман счастливый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68