..
- Отвечать точнее! - рявкнул капитан, и под напором пистолетного глушителя у Виктора Ивановича начало трещать ребро.
- А они сидят! - внезапно заорал снаружи сварливый женский голос, и он догадался, что тетка подошла к кабине вплотную. - Тама во всю полыхает, а они тута как баре знатные сидят! Да еще вона осветительный столб на моем участке погнули!
Дальше все получилось как-то само собой. Виктор Иванович быстро хватанул для храбрости стакан, который до сих пор держал в руке, и, пользуясь тем, что внимание капитана отвлеклось на тетку, с неизвестно откуда взявшимися силами в стремительном прыжке пробил головой автомобильное лобовое стекло.
- Стоять, сука! - ударило ему в спину, затем что-то ударило по тетке, мимо которой он, мгновенно вскочивший на ноги, как раз сейчас пробегал, и ее очередной крик оборвался, не успев обрести силу. - Все равно не уйдешь, сволочь! - Но он уже забежал за угол...
Попал... - стучало у него в голове. - Ну, попа-а-ал... И что теперь делать... Идти домой? Но где он вообще?
Он опять стоял на каком-то заднем дворе чего-то, возле какой-то угольной кучи. Перед ним была обшарпанная кирпичная стена и обитая потертой жестью дверь.
Дверь внезапно открылась и в проеме появился человек в белом халате, лица которого Виктор Иванович не разглядел. В руках он держал тазик. Выплеснув из тазика что-то мутное прямо во двор, он тут же скрылся, прикрыв за собой дверь. Поколебавшись, Виктор Иванович подошел к ней ближе. Дверь почему-то манила его - наверное, благодаря металлу, которым была обита. Она казалась надежной, такой, за которой не достанут ни пожарники, ни люди в черном. Отсидеться бы за ней, а то, если повезет, найти телефон и позвонить домой или в милицию, потому что мобильник он посеял во время какого-то из своих прыжков - он только сейчас это обнаружил. Потянув ручку на себя, и убедившись, что дверь не заперта, Виктор Иванович проскользнул в темный прохладный коридор и осторожно побрел на вырывающийся из-за угла свет, стараясь ступать бесшумно и не касаться покрытых выщербленных кафелем стен - ему почему-то казалось это важным.
За углом в коридоре оказалась еще одна дверь, откуда и вырывался свет и еще - он только сейчас услышал - доносились веселые пьяные голоса. Хирургическая, что ли? - подумал он, с недоумением уставившись на людей с надетыми поверх белых халатов зелеными брезентовыми фартуками. Халаты и фартуки были забрызганы кровью, а головы людей украшали зеленые шапочки.
- Да заходи, раз забрел, чего застыл! - крикнул, заметив его, массивный мужик в роговых очках. Выглядел мужик добродушным.
Он постоял несколько секунд на пороге, настороженный, готовый в любой момент отпрыгнуть обратно во тьму коридора, но в итоге, поколебавшись, осторожно ступил внутрь.
- Ты откуда здесь взялся, такой красивый?
- Я... - Он вдруг обнаружил, что у рубашки исчезли ее и без того короткие рукава, а джинсы ниже колена превратились в лохмотья - кувыркания со скамейки и прорывы через стекло не добавили его и без того простой одежде лоска. - Я заблудился... - Он обвел взглядом сидящих за столом троих мужиков и тетку. Стол смахивал на хирургический, над ним нависали мертвые сейчас осветительные приборы, но пациентов на нем не было - одна только водка в количестве трех бутылок. Увидев этикетки «Столичная», Виктор Иванович почувствовал холодок в животе, но усилием воли отогнал нехорошие мысли. Нельзя подозревать всех, кто пьет такую водку, это просто смешно. Сами же люди напоминали хирургическую бригаду на отдыхе и своим внешним видом не вызывали отторжения, несмотря даже на свои окровавленные халаты и фартуки - у каждого, в конце концов, своя работа.
- Хирурги мы, - словно прочитав его мысли, сообщил тот, дородный, в очках. - Вот, отдыхаем перед операцией. А если ты заблудился - не беда. Считай, уже нашелся. Правда, ребята? - Он посмотрел на своих, и те подтвердили его слова кивками и веселым смехом.
- Не робей, подсаживайся, - сказала ему некрасивая тетка неожиданно приятным голосом. - Нас только на работе остерегаться нужно, сейчас же тебе бояться нечего, ничего мы тебе не отчекрыжим.
Все опять весело рассмеялись и последние сомнения Виктора Ивановича рассеялись. Он бодро прошел по оказавшемуся очень чистым залу и присел на заботливо пододвинутую ему лопоухим мужиком табуретку.
Очкастый тем временем ловко расплескал водку по стаканам и через секунду он опять сидел с емкостью в руке, отчего в его голову хлынули неприятные воспоминания, а в живот вернулся недавно изгнанный оттуда холодок.
- А закуски нет? - спросил он после второй, хотя секунду назад ничего не собирался говорить. Наверное, просто от смущения и желания отвлечься от глупых мыслей.
- Закуски? Да сколько угодно... - Очкастый, не вставая, запустил ногу куда-то под стол, пошарил ступней, и с жестяным скрежетом вытащил оттуда внушительных размеров тяжелый эмалированный таз зеленого цвета. - На вот тебе, закусывай... - И ногой толкнул этот таз к его табуретке.
Виктор Иванович скосил глаза вниз, и его внезапно вывернуло наизнанку. Произошло это столь стремительно, что сидящие рядом не успели отшатнуться и их обдало струей остро пахнущей алкоголем блевотины - таз оказался наполненным отрезанными человеческими членами. Ступни, кисти, некоторые из которых отрезаны по колено или локоть, а с некоторых не сняты носки; уши, еще, кажется, печень, а сверху, как огромный бриллиант, украшал коллекцию аккуратно вырезанный глаз с налипшим на него веком.
Все разом вскочили, и он опять оказался зажатым в «коробочку».
- Игра закончена, - сухо сказал очкастый, выхватывая из-под фартука пистолет с навинченным на ствол глушителем. Нечего и говорить, что через секунду этот глушитель уже давил Виктору Ивановичу на ребра, а добродушие очкастого исчезло за ненадобностью, словно он, подобно змее, сбросил отслужившую свое кожу. - Отвечать быстро и по существу, иначе твои органы скоро украсят этот, - не отрывая от него глаз, он мимолетно кивнул вниз, - тазик.
- В каком порядке вращались вокруг основного пятна остальные? - спросили сзади мелодичным женским голосом, и он понял, что говорила тетка.
- Общая схема движения не показалась вам знакомой? - спросил лопоухий. - Может, вы видели что-то подобное в школьных учебниках, еще где-нибудь?
- Я... Дело в том, что я... - Мертвенно бледный, что усугублялось светом противных люминесцентных ламп, он медленно встал и, не теряя ни секунды, поскольку за последние несколько часов уже невольно стал матерым профессионалом, всей своей массой рванулся сквозь плотный заслон из вражеских тел.
- Стоять, сволочь!
Раздался негромкий хлопок, и кафельная плитка на выходе, возле самого его уха, взорвалась десятком острых осколков. Он пробежал почти весь коридор, когда возле другого его уха просвистел еще один заряд. Через секунду он мощным ударом плеча протаранил дверь и вывалился на улицу. Упав, сделав ловкий спецназовский кувырок и, тут же вскочив, он немедля рванулся к выходу из оказавшегося для него губительным больничного двора. Преодолев его огромное пространство всего в десяток широких скачков, он свернул за угол, выбежал на улицу, был на мгновение ослеплен ярким солнцем, а еще через мгновение раздался режущий уши визг тормозов, последовал сильный удар, и солнце сменила тьма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
- Отвечать точнее! - рявкнул капитан, и под напором пистолетного глушителя у Виктора Ивановича начало трещать ребро.
- А они сидят! - внезапно заорал снаружи сварливый женский голос, и он догадался, что тетка подошла к кабине вплотную. - Тама во всю полыхает, а они тута как баре знатные сидят! Да еще вона осветительный столб на моем участке погнули!
Дальше все получилось как-то само собой. Виктор Иванович быстро хватанул для храбрости стакан, который до сих пор держал в руке, и, пользуясь тем, что внимание капитана отвлеклось на тетку, с неизвестно откуда взявшимися силами в стремительном прыжке пробил головой автомобильное лобовое стекло.
- Стоять, сука! - ударило ему в спину, затем что-то ударило по тетке, мимо которой он, мгновенно вскочивший на ноги, как раз сейчас пробегал, и ее очередной крик оборвался, не успев обрести силу. - Все равно не уйдешь, сволочь! - Но он уже забежал за угол...
Попал... - стучало у него в голове. - Ну, попа-а-ал... И что теперь делать... Идти домой? Но где он вообще?
Он опять стоял на каком-то заднем дворе чего-то, возле какой-то угольной кучи. Перед ним была обшарпанная кирпичная стена и обитая потертой жестью дверь.
Дверь внезапно открылась и в проеме появился человек в белом халате, лица которого Виктор Иванович не разглядел. В руках он держал тазик. Выплеснув из тазика что-то мутное прямо во двор, он тут же скрылся, прикрыв за собой дверь. Поколебавшись, Виктор Иванович подошел к ней ближе. Дверь почему-то манила его - наверное, благодаря металлу, которым была обита. Она казалась надежной, такой, за которой не достанут ни пожарники, ни люди в черном. Отсидеться бы за ней, а то, если повезет, найти телефон и позвонить домой или в милицию, потому что мобильник он посеял во время какого-то из своих прыжков - он только сейчас это обнаружил. Потянув ручку на себя, и убедившись, что дверь не заперта, Виктор Иванович проскользнул в темный прохладный коридор и осторожно побрел на вырывающийся из-за угла свет, стараясь ступать бесшумно и не касаться покрытых выщербленных кафелем стен - ему почему-то казалось это важным.
За углом в коридоре оказалась еще одна дверь, откуда и вырывался свет и еще - он только сейчас услышал - доносились веселые пьяные голоса. Хирургическая, что ли? - подумал он, с недоумением уставившись на людей с надетыми поверх белых халатов зелеными брезентовыми фартуками. Халаты и фартуки были забрызганы кровью, а головы людей украшали зеленые шапочки.
- Да заходи, раз забрел, чего застыл! - крикнул, заметив его, массивный мужик в роговых очках. Выглядел мужик добродушным.
Он постоял несколько секунд на пороге, настороженный, готовый в любой момент отпрыгнуть обратно во тьму коридора, но в итоге, поколебавшись, осторожно ступил внутрь.
- Ты откуда здесь взялся, такой красивый?
- Я... - Он вдруг обнаружил, что у рубашки исчезли ее и без того короткие рукава, а джинсы ниже колена превратились в лохмотья - кувыркания со скамейки и прорывы через стекло не добавили его и без того простой одежде лоска. - Я заблудился... - Он обвел взглядом сидящих за столом троих мужиков и тетку. Стол смахивал на хирургический, над ним нависали мертвые сейчас осветительные приборы, но пациентов на нем не было - одна только водка в количестве трех бутылок. Увидев этикетки «Столичная», Виктор Иванович почувствовал холодок в животе, но усилием воли отогнал нехорошие мысли. Нельзя подозревать всех, кто пьет такую водку, это просто смешно. Сами же люди напоминали хирургическую бригаду на отдыхе и своим внешним видом не вызывали отторжения, несмотря даже на свои окровавленные халаты и фартуки - у каждого, в конце концов, своя работа.
- Хирурги мы, - словно прочитав его мысли, сообщил тот, дородный, в очках. - Вот, отдыхаем перед операцией. А если ты заблудился - не беда. Считай, уже нашелся. Правда, ребята? - Он посмотрел на своих, и те подтвердили его слова кивками и веселым смехом.
- Не робей, подсаживайся, - сказала ему некрасивая тетка неожиданно приятным голосом. - Нас только на работе остерегаться нужно, сейчас же тебе бояться нечего, ничего мы тебе не отчекрыжим.
Все опять весело рассмеялись и последние сомнения Виктора Ивановича рассеялись. Он бодро прошел по оказавшемуся очень чистым залу и присел на заботливо пододвинутую ему лопоухим мужиком табуретку.
Очкастый тем временем ловко расплескал водку по стаканам и через секунду он опять сидел с емкостью в руке, отчего в его голову хлынули неприятные воспоминания, а в живот вернулся недавно изгнанный оттуда холодок.
- А закуски нет? - спросил он после второй, хотя секунду назад ничего не собирался говорить. Наверное, просто от смущения и желания отвлечься от глупых мыслей.
- Закуски? Да сколько угодно... - Очкастый, не вставая, запустил ногу куда-то под стол, пошарил ступней, и с жестяным скрежетом вытащил оттуда внушительных размеров тяжелый эмалированный таз зеленого цвета. - На вот тебе, закусывай... - И ногой толкнул этот таз к его табуретке.
Виктор Иванович скосил глаза вниз, и его внезапно вывернуло наизнанку. Произошло это столь стремительно, что сидящие рядом не успели отшатнуться и их обдало струей остро пахнущей алкоголем блевотины - таз оказался наполненным отрезанными человеческими членами. Ступни, кисти, некоторые из которых отрезаны по колено или локоть, а с некоторых не сняты носки; уши, еще, кажется, печень, а сверху, как огромный бриллиант, украшал коллекцию аккуратно вырезанный глаз с налипшим на него веком.
Все разом вскочили, и он опять оказался зажатым в «коробочку».
- Игра закончена, - сухо сказал очкастый, выхватывая из-под фартука пистолет с навинченным на ствол глушителем. Нечего и говорить, что через секунду этот глушитель уже давил Виктору Ивановичу на ребра, а добродушие очкастого исчезло за ненадобностью, словно он, подобно змее, сбросил отслужившую свое кожу. - Отвечать быстро и по существу, иначе твои органы скоро украсят этот, - не отрывая от него глаз, он мимолетно кивнул вниз, - тазик.
- В каком порядке вращались вокруг основного пятна остальные? - спросили сзади мелодичным женским голосом, и он понял, что говорила тетка.
- Общая схема движения не показалась вам знакомой? - спросил лопоухий. - Может, вы видели что-то подобное в школьных учебниках, еще где-нибудь?
- Я... Дело в том, что я... - Мертвенно бледный, что усугублялось светом противных люминесцентных ламп, он медленно встал и, не теряя ни секунды, поскольку за последние несколько часов уже невольно стал матерым профессионалом, всей своей массой рванулся сквозь плотный заслон из вражеских тел.
- Стоять, сволочь!
Раздался негромкий хлопок, и кафельная плитка на выходе, возле самого его уха, взорвалась десятком острых осколков. Он пробежал почти весь коридор, когда возле другого его уха просвистел еще один заряд. Через секунду он мощным ударом плеча протаранил дверь и вывалился на улицу. Упав, сделав ловкий спецназовский кувырок и, тут же вскочив, он немедля рванулся к выходу из оказавшегося для него губительным больничного двора. Преодолев его огромное пространство всего в десяток широких скачков, он свернул за угол, выбежал на улицу, был на мгновение ослеплен ярким солнцем, а еще через мгновение раздался режущий уши визг тормозов, последовал сильный удар, и солнце сменила тьма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30