Я не смогла уложить и одной трети, когда все мои сумки были наполнены до краев. Пришлось звонить все той же Ольге и просить еще какую-нибудь вместительную тару.
- Хорошо, я сейчас зайду, - бесстрастно ответила она и буквально через пару минут притащила две огромные сумки, которыми обычно пользуется наш мелкий бизнес.
- Пойдут? - швырнув сумки на пол, коротко спросила она.
- Пойдут, - так же немногословно ответила я. - Я вам их обязательно верну.
- Можешь оставить себе, - сухо ответила она. - Как и ту машину, которую тебе подарил старик.
- Благодарю, но столь щедрых подарков я от вас не приму.
- Как знаешь, - усмехнулась она. - Это старое корыто, на котором ты ездила, давно просится на свалку, так что можешь не считать этот подарок щедрым.
Она ушла, а я вновь занялась своими тряпками. Упаковывала я их старательно и аккуратно, потому как не знала, когда еще я отыщу квартиру и найду им место в нормальном шифоньере. В общем, провозилась я до двух ночи, зато все мои шесть сумок были готовы и стояли вдоль стены, дожидаясь утреннего часа.
Выезд из этого, ставшего мне враждебным, дома сама себе я назначила на семь утра. Итого в моем распоряжении оставалось пять часов. За это время я решила принять ванну, тщательно наложить макияж и сделать красивую прическу, чтобы появиться на улицах города в подобающем виде.
Звонок внутреннего телефона раздался в тот момент, когда я направлялась в ванную. Несказанно удивившись, я подняла трубку, готовая получить новую порцию оскорблений, но трубка молчала, слышалось только чье-то тяжелое дыхание с едва заметной хрипотцой. Не знаю почему, но я испугалась до того, что на лбу выступил холодный пот. Именно так, с хрипотцой, дышал мой умерший старик. Бросив трубку, я упала в кресло и, стараясь унять нервную дрожь, крепко обняла себя за плечи. Просидела я таким образом минут десять, а потом, решив, что это очередные шутки Олега, отправилась в ванну.
Я наполнила ее до краев, добавила туда пенистого шампуня и, раздевшись, с удовольствием погрузилась в воду. Не знаю почему, но дверь я оставила распахнутой настежь. Наверное, я стала бояться закрытого пространства, а может быть, вообще начала всего бояться. Так или иначе, но дверь в коридор оставалась открытой. Напротив же, в этом самом коридоре, стояло огромное зеркало, в котором я видела свое отражение и при желании, лежа в ванне, могла любоваться своим телом.
Второе зеркало было вмонтировано в кафель прямо над ванной, и оно находилось под небольшим углом к зеркалу, стоящему в коридоре. Угол был настолько незначительный, что можно было видеть целую галерею голых тел, принадлежащих вашей покорной слуге, Вере Григорьевне Кравчук.
Невольно улыбнувшись этому обстоятельству, я выдавила порцию шампуня себе на голову и с ожесточением начала его втирать в волосы. Глаза мои в этот момент, естественно, были закрыты. Открыла я их только через несколько минут, после того как смыла пену. Открыла и невольно вскрикнула от испуга, потому что в зеркале, укрепленном надо мной, я увидела рукав пижамы старика, из которого торчала рука. Уже чисто автоматически я резко повернулась к распахнутой двери. Там никого не было, зато в коридорном зеркале застыло отражение всего старика. Он стоял во весь рост и внимательно на меня смотрел. Скованная ужасом, я окаменела. Я должна была кричать, звать на помощь, но ничего такого у меня не получалось, из широко открытого рта вырывался какой-то тихий, шипящий свист.
А потом случилось самое жуткое: старик вдруг зашевелился, снял очки, подмигнул мне правым глазом и приложил палец к губам. Больше я ничего не помню, потому что потеряла сознание. Очнулась я на полу возле ванны и сразу все вспомнила. Первым делом посмотрела в зеркала и, конечно, кроме собственного отражения, ничего не увидела. Часы в этот момент пробили два тридцать, и я поняла, что находилась в обмороке не больше пяти минут.
"Ну девочка моя! Ну ты и даешь! У тебя начались самые настоящие галлюцинации, - сказала я сама себе. - Тебе и в самом деле не вредно обратиться к дяде психиатру. Если так пойдет и дальше, то мертвецы просто одолеют тебя".
Вполне удовлетворенная таким объяснением, я поднялась с пола, и вдруг мерзкие мурашки опять поползли по моей коже.
Мокрые следы от больших мужских ступней начинались от ванны и уходили в коридор и там, на ковровой дорожке, метров через пять обрывались. И этот факт уже никак не вписывался в область психиатрии. И еще, почему я, потеряв сознание в ванне, через несколько минут очнулась на полу? Не архангел же Гавриил меня оттуда вытащил.
Постепенно, но уверенно мною начала овладевать паника. Кое-как взяв себя в руки, я молила только об одном: только бы не закричать. Только бы не разбудить дом. Как головою в омут, я вошла в свою комнату. Даже не протерев волосы, дико озираясь по сторонам, я натянула белье на мокрое тело и, напялив платье, со страхом выскользнула на полутемную лестничную площадку.
Наплевав на принципы, я спустилась в гараж и выгнала свою "шестерку". К вашему дому я подъехала в три часа. Вот и все.
- И не вошли в дом? Почему?
- Во-первых, наносить визиты в три часа ночи как-то не принято, а во-вторых, мне нужно было время, чтобы успокоиться и хоть как-то привести свои мысли и волосы в порядок. Хотя бы себе самой объяснить и доказать, что все случившееся со мной не стопроцентный бред. Вот вы, наверное, не поверили ни одному моему слову, не поверили всей той галиматье, которую я только что вам рассказала.
- Ну, знаете ли. Вера Григорьевна, у меня достаточно большая практика, в которой бывали истории позагадочней вашей. А в конечном итоге все оказывалось простым и понятным, как соленый огурец, - самодовольно выдал тесть. - Кстати, Вера Григорьевна, пойдемте-ка со мной на кухню. Я накормлю вас завтраком и попутно задам несколько вопросов.
- Мне ничего не лезет в глотку, так что от завтрака я решительно отказываюсь, а вопросы можете задавать, я отвечу на них со всей правдивостью, на которую только способна моя нарушенная психика.
- Тогда я сварю кофе, а вы тем временем подумайте и ответьте вот на какой вопрос: когда и как к вам приехал тот бородатый гость и как его принял старик?
- Ну что, подумали? - через некоторое время, стукнув поднос об стол, где находился диктофон, спросил полковник.
- Да, кое-что я вспомнила. Он приехал к нам на такси двадцать четвертого июня, за день до смерти старика. Приехал поздно вечером, когда мы уже поужинали и разошлись по комнатам. Старик и я сидели у него в кабинете, он о чем-то думал, а я просто смотрела телевизор. Звонок домофона раздался часов в одиннадцать.
- Кто там? - вздрогнув, спросил муж.
- Да я это, Пломбир, - весело ответил голос. - А ты, я слышу, жив, курилка! Ну и давай открывай ворота. Только сдается мне, что ты не рад гостю, а ведь четверть века не виделись, - ехидно заметил он, словно заметил, как побледнел старик.
- Нет, почему же, Петруха гостям всегда рад, - пересилив себя, возразил муж, нажимая кнопку замка. - Ты заходи, там открыто.
- Уже зашел, - ответил гость, и на экране монитора мы увидели массивную фигуру пришельца, замершего на середине двора и не знающего, куда идти дальше. Одет он был в черную майку и синие джинсы, а через плечо болталась небольшая сумка.
- Мне пойти и встретить его? - спросила я старика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46