Странствие - это крик души о свободе, об освобождении от привязанности
к тому, что тленно. Странствие - это искусство быть собой. Странствие - это
путь спасения от общественного идиотизма. Странствие - это искусство быть
свободным. Странствие - это любовь к людям через отрицание общества.
Конец сказки.
Прохожу мыс Большой Солонцовый. Море, слава Богу, тишайшее, но в небе
творится что-то невообразимое. Исполинские колокольные облака висят над
горами. Они как будто специально сделаны такими лишь для того, чтобы пугать
народ и придумывать легенды про души, их населяющие. До полудня облака
просто растут и молчат, а погодя, как следует сосредоточившись, начинают
громыхать, соревнуясь между собой, кто сильней ухнет.
Выглянуло солнце и все вокруг преобразилось по-летнему. Знаю, что это
ненадолго. Накатил туман, и я попадаю в волшебную страну, полную
неожиданностей: что в следующий момент покажется передо мной - неизвестно.
Первой появилась валяющаяся на берегу коряга причудливой формы, похожая на
скелет доисторического животного.
Туман неожиданно улетучился, и я как бы пробуждаюсь ото сна и попадаю в
другой мир, более реальный.
Дунул попутный ветер - ставлю парус. Ветер меняет направление - убираю
парус. Ветер опять попутный. Туман накатил и через полчаса исчез. Надо мной
появилась туча и начала грозить дождем. Подналег на весла в надежде смыться.
Удалось. Только перевел дух , как впереди по курсу из-за гор выползло еще
одно здоровенное облако и перегородило путь.
На дождь уже не обращаю внимание и часто даже не надеваю на себя
что-нибудь дождезащитное. Естественным способом промокаю и так же
естественно высыхаю. Иногда правда удается в двух свитерах промокнуть до
нитки, но это бывает редко - дождь на Байкале долго не живет.
С вещами обхождение упростилось до предела. Они существуют в одной
большой куче на дне лодки. Сначала о них заботился, старался, чтобы каждый
предмет был на своем месте, но скоро перестал это делать. Под ногами
валяются котелок, консервы, веревки и много чего еще по мелочам.
Зеркала нет, и что происходит с моей физиономией - точно не знаю, но,
судя по всему, что-то страшное. Обуглившаяся на солнце шкура слазит
пластами, губы потрескались.
Руки не узнать, как будто они не мои. Пальцы утолщились вдвое и почти
перестали гнуться. Надоело обращать на это внимание.
Жизнь среди стихии меняет человека сильно, причем никаким другим
способом не достичь этого удивительного состояния (мне даже трудно придумать
ему название). Недолгое пребывание на природе, примерно около недели, можно
обозначить как подготовку к настоящей жизни. Спустя две недели вы вступаете
в новую жизнь, и примерно через три недели организм дичает окончательно.
Когда борьба за существование превращается в быт, а безопасная и уютная
городская жизнь - в далекое и смутное воспоминание, тогда вы чувствуете себя
несколько необычно, перестаете даже всерьез воспринимать разные страшные
природные катаклизмы - они преображаются в красочную декорацию к волшебному
спектаклю. Мысли мои далеко.
Странничество нельзя рекомендовать. Странничеству невозможно научиться,
странником можно только стать. Это путь из ниоткуда и путь в никуда, и это
не ремесло.
Перед тем, как заделаться странником, человек должен до этого дозреть
глубоко у себя внутри. Не думаю, что странничество подойдет очень молодым
людям. Не думаю также, что оно пригодно для стариков. В древнем возрасте,
по-моему, для развития души больше подойдет отшельничество. Всему свое
время.
Прожить жизнь наперекор законам природы - вредно, глупо и бесполезно.
Похотливый, изображающий из себя молодца, старик выглядит пошло, даже если у
него чудом все сохранилось. Речи юнца о духе и смерти превращаются в звон в
ушах. Дед, боящийся смерти - зря прожил жизнь, молодой человек без страха -
просто идиот.
Для меня провести в одиночестве много дней в глуши в молодом возрасте
было просто невыносимо. Усилием воли я конечно добивался результата, но это
была не жизнь, а сплошное преодоление. Последнее есть суть экстремального
туризма. Человек чувствует в себе желание преодолевать, чтобы убедиться в
своей силе и воле, приобретя заодно славу героя. Ничего в этом плохого нет,
но и хорошего мало, особенно когда неофит калечит тело почем зря, не успев
нормально дожить жизнь до ее логического конца. А логический ее конец вовсе
не предполагает инвалидность, которая так же неестественна, как и сама идея,
ради которой все затевалось.
Человек, идущий на неоправданный риск, на самом деле не смельчак, а
всего- навсего волевая личность с непобедимым страхом. Именно страх
заставляет рисковать. Это своего рода попытка убедить себя в том, что страха
на самом деле нет. При этом считается, что отчаянный поступок - бесстрашный
поступок. Хорошо, если все заканчивается благополучно, а если нет, то
страдания от инвалидности на мой взгляд напрасны.
Раньше я думал как раз наоборот и считал, что жизнь во время
экстремальных условий может что-то дать для души. Если бы я в конце концов
свернул себе шею, летая на параплане (а сделать это можно запросто), то
никакой такой особой истины мне не открылось. С парапланом мне просто везло,
в отличие от многих моих товарищей. Я смотрел в глаза своих покалеченных
друзей и пытался увидеть изменение в сознании в результате страшных травм -
ничего я там не увидел. Уродства тела ни на какую новую орбиту нас не
выводят - разгадка таинства находится не с помощью переломов.
Сейчас я нахожусь в одном из самых глухих мест планеты. Здесь даже не
обнаружены древние поселения. Со мной может случиться все что угодно.
Большинство людей считают, что рискую необдуманно, а я так не думаю. Риск
возникает тогда, когда есть возможность не вернуться куда-то или
благополучно не достичь чего-то. Но мне нет совершенно никакой особой нужды
возвращаться - жизнь для меня происходит вся целиком здесь и сейчас. Я
конечно в конце концов приплыву к людям, но меня это совершенно не волнует,
нет в этом у меня потребности. Там увижу заранее известное и то, что не хочу
видеть. Возвращение - это для меня суровая необходимость, а не потребность.
Я рискую потерять только то, что у меня сейчас есть - ничего по сути.
Наверное, это свобода.
На ночевку остановился в бухте Заворотной. Здесь раньше был карьер.
Теперь он перестал действовать. На берегу несколько деревянных строений. Из
обитателей только сторожа - двое молодых парней. По вечерам ребята
развлекаются просмотром видеофильмов. Включают бензиновый генератор, который
громыхает как трактор и смотрят кино. Я присоединился к ним и вскоре
обнаружил, что ничего не понимаю, что там в телевизоре происходит. На экране
бегали люди и палили друг в друга из автоматов. Они были очень увлечены
своим занятием, лица их были перекошены страшными гримасами. Потом действие
перенеслось в мирное время, где люди ходили с важным видом или кричали друг
на друга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73