- Делай свое дело, мошенник! - закричал сэр Джон. - Чтобы в моем
собственном доме какая-то девчонка и щеголь, желающий поправить свои
пошатнувшиеся дела, не ставили меня ни во что?
- Раз уж вы меня спрашиваете, то, по-моему, они правы, - невозмутимо
ответил Джефри, уводя лошадей.
Сэр Джон большими шагами направился к дому через заднюю дверь,
выходившую в конюшню. Взяв фонарь, стоявший около двери, он прошел по
галереям наверх в гостиную, расположенную перед залом, которым после
смерти матери пользовалась его дочь; тут он предполагал найти ее. Поставив
фонарь на столик в коридоре, он толкнул незапертую дверь и вошел.
Вся передняя часть большой комнаты тонула во мраке. Задняя была
освещена только ярким светом топившегося камина и двумя свечами. Все же
около глубокой оконной ниши мрак рассеивался и озарял ярким светом сидящую
на дубовом кресле с высокой спинкой Сайсели Фотрел, единственное
оставшееся в живых дитя сэра Джона. Это была высокая грациозная девушка с
голубыми глазами, каштановыми волосами и белоснежной кожей, с круглым
ребячьим личиком, какие большинство людей считают красивыми. В эту минуту
это лицо, обычно радостное и лукавое, казалось обычным. И для этого,
видимо, были причины, так как рядом с ней на стуле сидел молодой человек и
что-то горячо говорил ей.
Это был здоровенный молодец, очень широкий в плечах, с правильными
чертами лица, длинным прямым носом, черными волосами и веселыми черными
глазами. Как и подобает влюбленным, он, по всей вероятности, пылко и очень
искренне объяснялся ей в любви; сидя лицом к Сайсели, он о чем-то умолял
ее, а она откинулась на спинку кресла и ничего не отвечала.
Как раз в эту минуту обильный поток слов иссяк: то ли высказавшись до
конца, то ли по какой-нибудь другой причине, но молодой человек перешел к
иному, более действенному способу наступления. Вдруг, соскользнув со
стула, он опустился на колени, взял руку Сайсели и, не встретив
сопротивления, поцеловал ее несколько раз; затем вдохновленный успехом,
раньше чем сэр Джон, задыхавшийся от негодования, смог найти слова, чтобы
остановить его, он обнял девушку своими длинными руками, прижал к себе и
стал целовать ее алые губы, как прежде целовал руки.
Эта дерзость, казалось, разрушила сковывающие ее чары, так как,
оттолкнув назад кресло и высвободившись из его объятий, она поднялась и
сказала дрогнувшим голосом:
- О! Кристофер, дорогой Кристофер, так ведь нельзя!
- Может быть, - ответил он. - Раз вы меня любите, мне все остальное
безразлично.
- Уже два года, как вы знаете это, Кристофер. Да я люблю вас, но увы!
- мой отец не согласен. Теперь уходите, пока он не вернулся, или нам обоим
придется поплатиться за это, а меня, быть может, отправят в монастырь,
куда ни один мужчина не может проникнуть.
- Нет, моя голубка. Я пришел сюда, чтобы просить его согласия.
Тогда наконец сэр Джон не выдержал.
- Просить моего согласия, бесчестный мошенник! - проревел он из
темноты; при этом Сайсели упала обратно в кресло почти в обмороке, а дюжий
Кристофер зашатался, словно пронзенный стрелой. - Сначала обнимаешь мою
дочь у меня на глазах, а потом, позволив себе такую дерзость, просишь
моего согласия! - И он бросился к ним, как бык, готовый к нападению.
Сайсели поднялась, стремясь убежать, но, увидев, что бегство
невозможно, бросилась в объятия своего возлюбленного. Взбешенный отец,
надеясь вырвать девушку из объятий молодого человека, схватил первое, что
попалось ему под руку - одну из ее длинных каштановых кос, - и изо всех
сил стал тянуть ее, пока Сайсели не закричала от боли. При звуке ее голоса
Кристофер тоже вышел из себя.
- Оставьте в покое девушку, сэр, - сказал он тихо и зловеще, - или,
да простит меня господь, я заставлю вас сделать это!
- Оставить девушку в покое? - задохнулся сэр Джон. - А кто держит ее
крепче - ты или я? Это ты должен отпустить ее.
- Да, да Кристофер, - прошептала она, - а то вы меня разорвете
пополам.
Он повиновался и посадил ее в кресло, хотя отец все еще не отпускал
каштановой косы.
- Теперь, сэр Кристофер, - сказал он, - я уж проткну тебя своим
мечом.
- И пронзите сердце вашей дочери вместе с моим. Что ж, пусть будет
по-вашему, а когда мы умрем и вы лишитесь детей, слезы сведут вас в
могилу.
- О! Отец, отец! - воскликнула Сайсели, знавшая характер старика и
опасавшаяся самого худшего. - Во имя справедливости и милосердия,
выслушайте меня. Мое сердце принадлежит Кристоферу и принадлежало с самого
детства. С ним я буду счастлива, без него будет только мрак и отчаяние, и
он клянется в том же. Зачем вам разлучать нас? Разве он не подходит мне,
плох его род или запятнано имя? До недавних пор разве он не пользовался
вашим расположением и вы не разрешали нам быть все время вместе? А теперь
слишком поздно отказывать ему. О! Почему, почему?
- Ты знаешь достаточно хорошо почему, дочь! Потому то я выбрал тебе
другого мужа. Лорду Деспарду понравилось твое детское личико, и он хочет
жениться на тебе. Не далее как сегодня утром мы ударили по рукам.
- Лорд Деспард? - вырвалось у Сайсели. - Но он только в прошлом
месяце похоронил свою вторую жену! Отец, он вашего возраста, пьяница, и
его внуки почти ровесники мне. Я покорна вам во всем, но никогда он не
возьмет меня живой.
- И сам не останется в живых, если попробует взять вас, - пробормотал
Кристофер.
- Какое значение имеет его возраст, дочь? Он очень крепкий человек, у
него нет сына, а если он у него родится, то будет самым богатым
наследником наших трех графств. Главное же - мне нужна его дружба, потому
что у меня есть заклятые враги. Но довольно. Уходи, Кристофер, пока с
тобой не случилось ничего плохого.
- Пусть будет так, сэр, я пойду; но прежде, как честный человек, как
друг моего отца и, как я всегда думал, мой друг, ответьте мне на один
вопрос. Почему вы с некоторых пор изменили отношение ко мне? Разве я ни
тот самый Кристофер Харфлит, что и год или два назад? И разве я что-нибудь
сделал унижающее меня в ваших глазах или в глазах общества?
- Нет, парень, - прямодушно ответил старый рыцарь, - но раз ты хочешь
знать, слушай. Год или два назад твой дядя, чьим наследником ты был,
женился, родил сына, и теперь ты только джентльмен с хорошим именем, не
имеющим средств достойно поддерживать его. Твой большой дом будет продан с
торгов, Кристофер. И ты никогда не введешь в него свою жену.
- Ах! Я так и думал. Кристофер Харфлит - наследник земель Лесборо -
один человек; Кристофер Харфлит без этих земель - в ваших глазах другой
человек. Однако, сэр, вы плохо рассчитали. Я люблю вашу дочь, и она любит
меня, а земли Лесборо, и не только они, еще могут ко мне вернуться, да и я
не так глуп, чтобы не добыть себе других. В скором времени очень много
земель отойдет к короне, а при дворе меня знают. Кроме того, я должен
сказать вам: я уверен, что женюсь на Сайсели раньше, чем вы думаете, но я
бы хотел получить вместе с ней ваше благословение.
- Что! Неужели ты хочешь похитить девочку? - яростно спросил сэр
Джон.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77