* Таттваджнанин - это тот, кто знает или различает принципы в природе и человеке; Атмаджнанин - это знающий АТМАН, или универсальное, ЕДИНОЕ Я.
** Кама-Хамса, "Птица" или Лебедь. В "Надабинду Упанишаде" (Риг-Веда), переведенной Кумбаконам Теос. обществом, говорится: "Йог, который садится на Хамсу (то есть, таким образом созерцает Аум), не подвержен кармическим влияниям или крорам (множествам) грехов". Звук "А" рассматривается как ее (птицы Хамсы) правое крыло, "U" - левое, "М" - ее хвост, и Ардха-Матра ( полуметр) - это, так сказать, ее голова.
*** Вечность для людей Востока имеет совершенно иное значение, чем для нас. Обычно она обозначается ста годами или "веком" Брахмы, продолжительностью Махакальпы или периодом в 311 040 000 000 000 лет.
**** И, поэтому, Иисус и каждый человек в одном из своих принципов - это Пистис София. Пистис София - это кающаяся "индивидуальность".
* Каждый принцип или план - это колесница следующего над ним: поэтому трон Сатаны (земля) - это, так сказать, скамейка для ног Бога.
** То есть, "совершенные" или посвященные: те джнани, которые либо достигли окончательного освобождения, либо могут входить в состояние турийя самадхи.
* Бытие, III, 21. См. "Пист. Соф." 107, примечание.
* Сравните перечень 25 таттв (24 + 1, или, в другом аспекте, 5 х 5) в статье, озаглавленной "Индийская теория вибрации как производителя звуков, форм и цветов", "Теософист", том XII, октябрь и ноябрь 1880.
** Таким образом, существует три уровня Хаоса.
* См. "Свет на Пути", стр. 15-17, 1-е издание.
* Каждый спаситель имеет 12 исхождений или порядков, так же как и Иисус имел 12 учеников.
* А именно, того, который является Светом Сокровища для всех низших планов.
* В которых спасители пребывают теперь, а именно, в Сокровище Света.
** Их не следует смешивать с пятью великими помощниками, ибо это лишь некий аспект последних на низшем плане.
* См. "Тайную Доктрину", I, стр. 171, пар. 1. Как сказано в статье Э. Кислингбари о "Римском католицизме и теософии", "Люцифер", том VII, январь 1881 г., стр. 402-404, согласно церковной традиции, количество избранных равно числу "падших ангелов", место которых они заменяют. Опять-таки, "Тайная Доктрина", особенно том II, дает исчерпывающие доказательства идентичности "падших ангелов" с воплощенными эго человечества. Verb. sap.
** Congregatio, то есть, экклесия (церковь), седьмой и последний из примордиальных эонов Валентина. См. объяснение карты плеромы в соответствии с этим гностическим учителем.
* Стр. 34-35 ("Монизм..., Бомбей, Subodha-Prakasa Press, 1889).
** Являясь мистическим изображением того, что человек - это мера и предел вселенной.
*** 12 раз в день!
**** А именно, акаша, вайю, и т.д., как это уже было сказано в примечании.
* Это не имеет ничего общего с абсурдными положениями "Симпневматодоктрины", как это хорошо объяснено в этом тексте, но является ключом к тайне сизигий.
* Два аспекта манасического луча.
* "Против ересей", книга I, гл. XIV, 3 и 4; также находится у Епифания, "Панарион", XXIV, 4.
ЛЕВ ТОЛСТОЙ И ЕГО НЕЦЕРКОВНОЕ ХРИСТИАНСТВО
Толстой - это великий мастер художественного слова и великий мыслитель. Вся его жизнь, его сердце и разум были заняты одним жгучим вопросом, который в той или иной степени наложил свой болезненный отпечаток на все его сочинения. Мы чувствуем его омрачающее присутствие в "Истории моего детства", в "Войне и мире", в "Анне Карениной", пока он окончательно не поглотил его в последние годы его жизни, когда были созданы такие работа, как "Моя вера", "В чем моя вера?", "Что же делать?", "О жизни" и "Крейцерова соната". Тот же самый вопрос горит в сердцах многих людей, особенно среди теософов; это поистине - вопрос самой жизни. "В чем смысл, цель человеческой жизни? Каков конечный исход неестественной, извращенной и лживой жизни нашей цивилизации, такой, какая навязана каждому из нас в отдельности? Что мы должны делать, чтобы быть счастливыми, постоянно счастливыми? Как избежать нам кошмара неизбежной смерти?" На эти вечно стоящие вопросы Толстой не дал ответа в своих ранних сочинениях, потому что он сам не нашел его. Но он не мог прекратить бороться, как это сделали миллионы других, более слабых или трусливых натур, не дав ответа, который по крайней мере удовлетворил бы его собственное сердце и разум; и в пяти вышеназванных работах содержится такой ответ. Это ответ, которым на самом деле не может удовольствоваться теософ в той форме, в какой его дает Толстой, но в его главной, основополагающей, насущной мысли мы можем найти новый свет, свежую надежду и сильное утешение. Однако для того, чтобы понять ее, мы должны вкратце проследить тот путь, посредством которого Толстой достиг того мира, который был им найден; ибо пока мы не сможем почувствовать так же, как и понять те внутренние процессы, которые привели его к этому, его решение, подобно любому другому решению жизненной проблемы, останется мертвой буквой, чисто интеллектуальной словесной концепцией, в которой полностью отсутствует жизненная сила; простой спекуляцией, лишенной живой истины и энтузиазма.
Подобно всем думающим мужчинам и женщинам нашего времени, Толстой утратил веру в религию в детстве; ибо такая утрата детской веры - неизбежная в жизни каждого человека - не является, как правило, результатом глубокого размышления; это скорее естественное следствие нашей культуры и нашего общего жизненного опыта. Он сам говорит, что его вера исчезла, и он не знает, как. Но его юношеское устремление к этическому усовершенствованию, продолжало сохраняться еще около десяти лет, постепенно забываясь, и в конце концов совершенно исчезло. Видя вокруг себя торжествующие амбиции, любовь к власти, эгоизм и чувственность; видя презрение и насмешливое отношение ко всему тому, что называется добродетелью, добротой, чистотой и альтруизмом, и не способный иметь ни ощущения внутреннего счастья и наполненности, ни внешнего успеха, Толстой шел по пути, которым движется мир, поступая так, как он видит поступают другие, принимая участие во всех порочных и низменных поступках "благопристойного мира". Далее он обращается к литературе, становится великим мастером слова, наиболее преуспевающим писателем, пытаясь, как он сам рассказывает, скрыть от себя свое собственное невежество, поучая других. В течение нескольких лет он продолжал совершать такое подавление своей внутренней неудовлетворенности, но перед ним все более часто, все более мучительно вставал этот вопрос: Для чего я живу? Что я знаю? И с каждым днем он все яснее видел, что он не может дать на него ответ. Ему было пятьдесят лет, когда его отчаяние достигло наивысшей точки. Находясь на вершине своей славы, счастливый муж и отец, автор многих прекрасных сочинений, наполненных глубочайшим знанием людей и жизненной мудрости, Толстой осознает невозможность дальнейшего продолжения жизни. "Человек не может вообразить себе жизнь без желания благополучия. Желать и приближать это благополучие - это и есть жизнь. Человек исследует в жизни только то, что он может в ней улучшить". Наша наука, напротив, изучает только тени вещей, а не их истинную сущность; и находясь в заблуждении, что это второстепенное и неважное является существенным, наука искажает идею жизни и забывает о своем истинном предназначении, состоящем в проникновении именно в эту тайну, а не в изучении того, что сегодня открывается, а завтра - забывается.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125