Говорит ли здесь ученый теоретик о мужчинах и женщинах, или он обсуждает животных, или же род человеческий и разные виды животных столь тесно связаны друг с другом в его научном воображении, что невозможно провести между ними разделительную линию? Это выглядит именно так, судя по тому, как невозмутимо и легко он смешивает животных производителей и производительниц с мужчинами и женщинами, помещает их на один и тот же уровень и предлагает "разнообразные смешения кровей". Мы с готовностью отдаем ему его "производителей", так как, в ожидании такого научного предложения, мужчины уже сделали самих себя животными, начиная со давних времен зари цивилизации. Они даже весьма преуспели в этом, поскольку, связывая своих "производительниц" лишь с одним-единственным "производителем" под угрозой закона и общественного остракизма, они сохранили для самих себя все привилегии этого, и закона и миссис Гранди, и имеют столь широкий выбор "производительниц" для каждого отдельного "производителя", насколько могли бы позволить их средства. Но мы протестуем против такого же рода предложения к женщинам стать nolens volens "качественными кобылами или телками". Мы еще не можем сказать, что даже наша современная беспринципная мораль публично одобрила бы или предоставила бы м-ру Аллену ту "свободу в проведении такого разнообразия экспериментов", к которой он стремится, без которой, согласно его словам, совершенно "невозможно получение лучших результатов для блага человечества". Было бы правильнее сказать - животного человечества, хотя он и объясняет, что это "не просто вопрос получения призовых овец и тучных быков, но проблема рождения высших, прекраснейших, чистейших, сильнейших, наиболее здоровых, подготовленных и нравственно безупречных граждан". Мы удивлены, что автор не добавил к этим хвалебным эпитетам еще два, а именно, "самых почтительных сыновей" и мужчин, "гордых своими добродетельными матерями". Последние не были названы мистером Грантом Алленом вероятно потому, что он был предупрежден в этом вопросе "Господом Богом" из книги Осии (I. 2), который определяет тот класс женщин, из которого пророк обязан взять себе жену.
-----
В журнале, редактор которого защищал и поддерживал сакральность брака перед лицом автора "Крейцеровой сонаты", предваряя "Веру" графа Толстого панегириком мисс Теннант, "Невеста на сезон", - включение "Девушки будущего" является очевидной пощечиной самой идее брака. Кроме того, идея м-ра Г. Аллена вовсе не нова. Она столь же стара, как Платон, и столь же современна, как Огюст Конт и "Община Онеиды" в Соединенных Штатах Америки. И, поскольку ни греческий философ, ни французский позитивист никогда не приближались к автору в его бесстыдном и циничном натурализме, - ни в пятой книге "Республики", ни в том, что касается "женщины будущего" в "Катехизисе религии позитивизма", - мы приходим к следующему заключению. Так как само название "женщина будущего" у Конта есть прототип "девушки будущего" м-ра Г. Аллена, то ежедневные ритуалы "мистических совокуплений", совершаемые в "Общине Онеиды", должны быть скопированы нашим автором и опубликованы им, и лишь приправлены еще более грубым материализмом и натурализмом. Платон предлагал не более чем метод развития человеческой расы при помощи тщательного удаления нездоровых и дефектных детей, и при помощи совокупления лучших представителей обоих полов; его удовлетворяли "прекрасные характеристики" "одного производителя" и "одной производительницы", и он приходил в ужас от идеи о "преимуществах разнообразного смешения кровей". С другой стороны, верховный жрец позитивизма, полагая, что женщина будущего "должна перестать быть самкой" и, "подчиняясь искусственному оплодотворению", таким образом станет "незамужней Девственной Матерью", - проповедует лишь своего рода безумный мистицизм. Но не таков м-р Грант Аллен. Его высший идеал - сделать из женщины обыкновенную племенную кобылу. Он предлагает ей до конца последовать за
...божественным импульсом момента, который является голосом Природы внутри нас, побуждающим нас здесь и сейчас (но не на всю жизнь) соединиться с предопределенным и соответствующим дополнением к нашему существу,- и добавляет: Если в человеке есть что-то священное и божественное, то это, безусловно, внутреннее побуждение, которое однажды говорит ему, что среди многих тысяч именно эта женщина и никакая другая является здесь и сейчас наиболее подходящей для того, чтобы вместе с ним они стали родителями полноценного ребенка. Если сексуальный отбор среди нас (среди одних лишь мужчин, если хотите) является более точным, более специализированным, более капризным и утонченным, чем у любого другого вида, то разве это не есть знак нашего более высокого развития, и разве это не говорит нам, что сама Природа в этих особых случаях анатомически выбирает для нас помощницу, наиболее подходящую для нас в связи с нашими функциями произведения потомства?
Но почему "божественное"? А если это так, то почему только в мужчине, если жеребец, боров и пес разделяют с ним этот "божественный импульс"? Автор облагораживает и превозносит "такую внезапную перемену, видоизменяющую и возвышающую общий нравственный уровень"; с нашей теософской точки зрения, такое случайное соединение, вызванное внезапным импульсом, является скотским по своей сути. Это не в большей степени любовь, чем похоть, оставляющая без внимания все возвышенные чувства и качества. Между прочим, как бы понравился м-ру Гранду Аллену такой "божественный импульс" в отношени его матери, жены, сестры или дочери? Наконец, его аргументы о том, что "сексуальный отбор является более искусным и утонченным в человеке, чем в любом другом виде животных", являются ничтожными и жалкими. Вместо того, чтобы доказать, что этот "отбор" "священен и божественен", он просто показывает, что цивилизованный человек опустился много ниже любого животного после столь долгих поколений разнузданной безнравственности. Следующее, что нам могли бы сказать, это то, что эпикурейство и обжорство являются "божественными импульсами", и тогда попросили бы нас видеть в Мессалине высший пример добродетельной римской матроны.
Этот новый "Катехизис сексуальной этики" - можем ли мы так назвать его? - заканчивается следующим возвышенным призывом к "девушке будущего" стать племенной кобылой культурных общественных жеребцов:
Я верю, что этот идеал материнства при определенных условиях скоро кристаллизовался бы в религиозную обязанность. Свободная и образованная женщина, которая сама, как правило, является здоровой, здравомыслящей и красивой, почувствовала бы этот долг, лежащий на ней, если она создает детей для страны в целом, создавать их по своему собственному подобию и при помощи соединения с подходящим отцом. Вместо того, чтобы отказываться от своей свободы навсегда ради какого-либо одного мужчины, она стала бы ревностно защищать ее для пользы общества, и стала бы использовать свое материнство как драгоценный дар, который следует экономно расходовать для общественных целей, хотя и всегда в соответствии с инстинктивными устремлениями, для пользы будущего потомства... Если бы она осознала, что обладает ценными и желаемыми материнскими качествами, то она расходовала бы их на принесение еще большей пользы своей стране и своим собственным потомкам, свободно смешивая эти качества различными способами с наилучшими отцовскими качествами мужчины, который наиболее близок ее возвышенной натуре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125