Он посмотрел на кресло, стоявшее рядом с командным, и сел в него с легким вздохом. — Уж не чаял снова сидеть в нем, — спокойно сказал он, нежно поглаживая подлокотники.
— К тому и шло, — согласилась Алисия. Она спокойно говорила о событиях недавних бурных дней, испытывая лишь легкий налет печали. Она помнила самые ужасные моменты, но воспоминания не ужасали ее. Они были лишь воспоминаниями — и предупреждениями.
— Как поживает Тисифона? — через мгновение спросил инспектор, и Алисия едва заметно улыбнулась, бессознательно поглаживая висок:
— Пока здесь, хотя я не уверена, что Таннис и дядя Артур в нее действительно верят, даже сейчас.
— Верят-верят! Император не раздает наград — даже секретных — плодам воображения. Они могут не быть уверенными, что она собою представляет, но они знают, что она здесь. — Он наклонил голову и посмотрел на Алисию со странным выражением. — У меня было впечатление, что она, закончив работу… сменит квартиру, что ли.
<Я сама так думала,> суховато раздалось в мозгу Алисии.
<Сказать ему?>
<Конечно, малышка. Я предпочла бы не иметь от него секретов. Да я и не слишком уверена, что это возможно, даже если попытаться.>
— Боюсь, что она не может «сменить квартиру», — сказала Алисия Бен Белькасему. Инспектор поднял брови, и она вздохнула. — Что-то произошло… Я даже не понимаю что. И не уверена, что Тисифона сама до конца понимает, но мы так сплотились, ну… — Она замялась, и Бен Белькасем кивнул. — Она как-то остановила меня… Во мне была какая-то дыра… внутри. Не уверена, что смогу это объяснить…
<Думаю, что я смогу, малышка. Позволь?..> Алисия моргнула, затем кивнула и откинулась на спинку кресла, чтобы послушать собственный голос.
— Сначала я не понимала, что делает Алисия, инспектор, — сказала эриния, воспользовавшись речевым аппаратом Алисии, и инспектор, надо отдать ему должное, даже не повел бровью. — Я заблокировала участок ее разума, и это ее чуть не погубило, потому что она не из тех, кто спокойно переносит трансгрессии.
Бен Белькасем кивнул, с интересом наблюдая, как Алисия порозовела.
— Она разрушила возведенный мной барьер и на этом не остановилась. Я была создана триединой, инспектор. Между моими «я» существовали связи, но я потеряла их, когда потеряла сестер. Или я так думала, но на самом деле они существуют. Часть этих связей я протянула к Мегере, даже не сознавая этого. Это нам дало возможность многого добиться. Эти связи я могла контролировать, опять же даже не сознавая этого.
Но я оказалась неподготовленной к тому, что Алисия откроет другие. Сэр Артур, насколько я знаю, однажды высказал предположение, что я — что-то вроде вторичной индивидуальности, созданной в результате осознания Алисией своих врожденных экстрасенсорных способностей. Он ошибался, но не совсем. У нее были такие способности, скрытые и не получившие развития, но мощные, а я их и не заметила. Я склонна к некоторому высокомерию, вы, наверное, обратили внимание. Я не извиняюсь, это моя природа. Но из-за этого высокомерия я всегда презирала человеческий разум.
Теперь это не так. — Алисия почувствовала, как ее голос изменился. — Алисия излечила меня. Мое присутствие пробудило ее способности, и она использовала канал, о котором я забыла, и проникла в мою основную структуру. Даже лучшим человеческим умам, даже Алисии этого не вынести. Я многому научилась у Алисии, но моя природа не изменяется, и я свела Алисию с ума. — Тисифона помолчала мгновение, затем продолжила: — Чтобы излечить Алисию и компенсировать нанесенный ущерб, мне нужно было ликвидировать эту связь. Но она стала слишком мощной, и я потерпела бы поражение и погибла, если бы маленькая часть ядра Алисии не устояла и не боролась на моей стороне. Мы вместе залечили эту рану, но наши силы и наша природа срослись. Теперь я привязана к Алисии. Я не могу ее покинуть и не смогу долго существовать без связи с ней.
— Вы хотите сказать, что стали смертной? — осторожно спросил Бен Белькасем.
— Я не знаю, — спокойно ответила Тисифона. — Надеюсь, еще долго не узнаю, потому что намерена заботиться о своей сестре Алисии.
— И это… не беспокоит вас?
— Нескромный вопрос, Фархад Бен Белькасем, — заметила Тисифона, и Алисия улыбнулась выражению лица инспектора. — И ответ, как и на многие другие вопросы, — я не знаю. Мои сестры исчезли очень давно. Без Алисии и Мегеры я снова буду одинока, а одиночество не приносит удовольствия. Я останусь с моими друзьями и встречу все, с чем встретятся они.
— Понимаю. — Бен Белькасем, очевидно, собирался сменить тему. — Все сказанное кажется мне хорошим введением. Перейдем теперь к официальным причинам моего визита. — Он открыл принесенный с собой чемоданчик и вытащил старомодного вида пергамент. — Во-первых, ваша официальная персональная амнистия, Алисия. — Он, сияя, вручил ей документ. — Извините, что так долго. Не обошлось без выкручивания рук на Старой Земле. Особенно из-за «бенгала». Мне кажется, некоторым хотелось, чтобы вы хотя бы его вернули. Но когда Император вручает Орден Знамени Земли за выдающиеся заслуги, очень неловко притянуть получателя ордена к суду за воровство, каким бы оно там крупным ни казалось.
Во-вторых, судебное определение, которое вас всех, как мне кажется, обрадует. — Он посмотрел на стенной громкоговоритель. — Оно касается вас, Мегера. Как вы знаете, имперское законодательство и право никогда не считало искусственный интеллект юридическим лицом в силу того, что он не только искусственный и нестабильный, но и не имеет чувства индивидуальности. Вы, однако, представляете собой особый случай, и суд, не без личного побуждения Императора, признал вас полноправной личностью. Как таковая вы не можете считаться собственностью без нарушения конституционного запрещения рабства.
— Мне все это кажется двусмысленной юридической казуистикой. — В голосе из громкоговорителя звучало подозрение. — А тот, кто подумает, что я рабыня, получит катушку Гауптмана под крышу своего домика.
— Я думаю, что этот аспект тоже учитывается решением суда, — лукаво заметил Бен Белькасем. — Но Флот теперь должен отказаться от прав собственности на вас. Думаю, они не испытают чрезмерного сожаления. Вы принадлежите самой себе, дорогая, и я захватил с собой ваше удостоверение избирателя. — Он блаженно улыбнулся. — Этот аспект как раз вряд ли принимался во внимание судом.
— Вот это здорово! — воскликнула Мегера и вдруг замолкла. Затем, после паузы: — Это значит, я должна буду платить налоги?
— Вам принадлежат все права — и обязанности — гражданина, Мегера, — сказал он приторно-сладким голосом, а динамик на стене с негодованием фыркнул. — И в-третьих, — Бен Белькасем извлек из чемоданчика небольшой кожаный чехольчик, — возможно, самое важное. У меня к вам предложение.
— Предложение? — Алисия посерьезнела.
— Да. Я знаю, дело Ваттса оставило в вас горечь от нашей системы правосудия, но я надеюсь, что некоторая часть этой горечи теперь исчезнет.
Она медленно кивнула. Тредвелл и Бринкман приговорены к смерти, безжалостное министерство юстиции арестовало кучу мультимиллионеров и миллиардеров, вкладывавших деньги в Тредвелла и Бринкмана ради прибылей. И деньги сейчас им не могли помочь.
— Вот и хорошо, потому что в свете всего, чего вы объединенными усилиями добились, я уполномочен предложить вам это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
— К тому и шло, — согласилась Алисия. Она спокойно говорила о событиях недавних бурных дней, испытывая лишь легкий налет печали. Она помнила самые ужасные моменты, но воспоминания не ужасали ее. Они были лишь воспоминаниями — и предупреждениями.
— Как поживает Тисифона? — через мгновение спросил инспектор, и Алисия едва заметно улыбнулась, бессознательно поглаживая висок:
— Пока здесь, хотя я не уверена, что Таннис и дядя Артур в нее действительно верят, даже сейчас.
— Верят-верят! Император не раздает наград — даже секретных — плодам воображения. Они могут не быть уверенными, что она собою представляет, но они знают, что она здесь. — Он наклонил голову и посмотрел на Алисию со странным выражением. — У меня было впечатление, что она, закончив работу… сменит квартиру, что ли.
<Я сама так думала,> суховато раздалось в мозгу Алисии.
<Сказать ему?>
<Конечно, малышка. Я предпочла бы не иметь от него секретов. Да я и не слишком уверена, что это возможно, даже если попытаться.>
— Боюсь, что она не может «сменить квартиру», — сказала Алисия Бен Белькасему. Инспектор поднял брови, и она вздохнула. — Что-то произошло… Я даже не понимаю что. И не уверена, что Тисифона сама до конца понимает, но мы так сплотились, ну… — Она замялась, и Бен Белькасем кивнул. — Она как-то остановила меня… Во мне была какая-то дыра… внутри. Не уверена, что смогу это объяснить…
<Думаю, что я смогу, малышка. Позволь?..> Алисия моргнула, затем кивнула и откинулась на спинку кресла, чтобы послушать собственный голос.
— Сначала я не понимала, что делает Алисия, инспектор, — сказала эриния, воспользовавшись речевым аппаратом Алисии, и инспектор, надо отдать ему должное, даже не повел бровью. — Я заблокировала участок ее разума, и это ее чуть не погубило, потому что она не из тех, кто спокойно переносит трансгрессии.
Бен Белькасем кивнул, с интересом наблюдая, как Алисия порозовела.
— Она разрушила возведенный мной барьер и на этом не остановилась. Я была создана триединой, инспектор. Между моими «я» существовали связи, но я потеряла их, когда потеряла сестер. Или я так думала, но на самом деле они существуют. Часть этих связей я протянула к Мегере, даже не сознавая этого. Это нам дало возможность многого добиться. Эти связи я могла контролировать, опять же даже не сознавая этого.
Но я оказалась неподготовленной к тому, что Алисия откроет другие. Сэр Артур, насколько я знаю, однажды высказал предположение, что я — что-то вроде вторичной индивидуальности, созданной в результате осознания Алисией своих врожденных экстрасенсорных способностей. Он ошибался, но не совсем. У нее были такие способности, скрытые и не получившие развития, но мощные, а я их и не заметила. Я склонна к некоторому высокомерию, вы, наверное, обратили внимание. Я не извиняюсь, это моя природа. Но из-за этого высокомерия я всегда презирала человеческий разум.
Теперь это не так. — Алисия почувствовала, как ее голос изменился. — Алисия излечила меня. Мое присутствие пробудило ее способности, и она использовала канал, о котором я забыла, и проникла в мою основную структуру. Даже лучшим человеческим умам, даже Алисии этого не вынести. Я многому научилась у Алисии, но моя природа не изменяется, и я свела Алисию с ума. — Тисифона помолчала мгновение, затем продолжила: — Чтобы излечить Алисию и компенсировать нанесенный ущерб, мне нужно было ликвидировать эту связь. Но она стала слишком мощной, и я потерпела бы поражение и погибла, если бы маленькая часть ядра Алисии не устояла и не боролась на моей стороне. Мы вместе залечили эту рану, но наши силы и наша природа срослись. Теперь я привязана к Алисии. Я не могу ее покинуть и не смогу долго существовать без связи с ней.
— Вы хотите сказать, что стали смертной? — осторожно спросил Бен Белькасем.
— Я не знаю, — спокойно ответила Тисифона. — Надеюсь, еще долго не узнаю, потому что намерена заботиться о своей сестре Алисии.
— И это… не беспокоит вас?
— Нескромный вопрос, Фархад Бен Белькасем, — заметила Тисифона, и Алисия улыбнулась выражению лица инспектора. — И ответ, как и на многие другие вопросы, — я не знаю. Мои сестры исчезли очень давно. Без Алисии и Мегеры я снова буду одинока, а одиночество не приносит удовольствия. Я останусь с моими друзьями и встречу все, с чем встретятся они.
— Понимаю. — Бен Белькасем, очевидно, собирался сменить тему. — Все сказанное кажется мне хорошим введением. Перейдем теперь к официальным причинам моего визита. — Он открыл принесенный с собой чемоданчик и вытащил старомодного вида пергамент. — Во-первых, ваша официальная персональная амнистия, Алисия. — Он, сияя, вручил ей документ. — Извините, что так долго. Не обошлось без выкручивания рук на Старой Земле. Особенно из-за «бенгала». Мне кажется, некоторым хотелось, чтобы вы хотя бы его вернули. Но когда Император вручает Орден Знамени Земли за выдающиеся заслуги, очень неловко притянуть получателя ордена к суду за воровство, каким бы оно там крупным ни казалось.
Во-вторых, судебное определение, которое вас всех, как мне кажется, обрадует. — Он посмотрел на стенной громкоговоритель. — Оно касается вас, Мегера. Как вы знаете, имперское законодательство и право никогда не считало искусственный интеллект юридическим лицом в силу того, что он не только искусственный и нестабильный, но и не имеет чувства индивидуальности. Вы, однако, представляете собой особый случай, и суд, не без личного побуждения Императора, признал вас полноправной личностью. Как таковая вы не можете считаться собственностью без нарушения конституционного запрещения рабства.
— Мне все это кажется двусмысленной юридической казуистикой. — В голосе из громкоговорителя звучало подозрение. — А тот, кто подумает, что я рабыня, получит катушку Гауптмана под крышу своего домика.
— Я думаю, что этот аспект тоже учитывается решением суда, — лукаво заметил Бен Белькасем. — Но Флот теперь должен отказаться от прав собственности на вас. Думаю, они не испытают чрезмерного сожаления. Вы принадлежите самой себе, дорогая, и я захватил с собой ваше удостоверение избирателя. — Он блаженно улыбнулся. — Этот аспект как раз вряд ли принимался во внимание судом.
— Вот это здорово! — воскликнула Мегера и вдруг замолкла. Затем, после паузы: — Это значит, я должна буду платить налоги?
— Вам принадлежат все права — и обязанности — гражданина, Мегера, — сказал он приторно-сладким голосом, а динамик на стене с негодованием фыркнул. — И в-третьих, — Бен Белькасем извлек из чемоданчика небольшой кожаный чехольчик, — возможно, самое важное. У меня к вам предложение.
— Предложение? — Алисия посерьезнела.
— Да. Я знаю, дело Ваттса оставило в вас горечь от нашей системы правосудия, но я надеюсь, что некоторая часть этой горечи теперь исчезнет.
Она медленно кивнула. Тредвелл и Бринкман приговорены к смерти, безжалостное министерство юстиции арестовало кучу мультимиллионеров и миллиардеров, вкладывавших деньги в Тредвелла и Бринкмана ради прибылей. И деньги сейчас им не могли помочь.
— Вот и хорошо, потому что в свете всего, чего вы объединенными усилиями добились, я уполномочен предложить вам это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96