— Было уже достаточно плохо, когда этим занимался один Нимиц. Затем появился МакГиннес, за ним Эндрю, Миранда, Саймон, Спенсер и Саманта. И вот теперь Эмили.
— Мы явно задавлены численно превосходящим противником, — согласился Хэмиш. — В таком случае, похоже, нам остается только капитулировать.
— Хорошо. Между всеми ними и Эмили, Нико, Сандрой и Эндрю составлен заговор проследить, чтобы никто нас не потревожил, — нежно сказала Хонор, прикасаясь ладонью правой руки к его лицу. — И, поскольку все они пошли на такие жертвы ради нас, то я полагаю, что для нас было бы лучше всего приняться за дело.
* * *
Её разбудил звонок.
Сорок пять лет службы на флоте приучили Хонор просыпаться мгновенно и в полной готовности, но этим утром глаза её открывались медленно и с наслаждением, которым её наполняла струящаяся через их взаимную связь тихая радость Нимица. Тёплое тело Хэмиша прижималось к её спине, он обнимал её левой рукой. Она почти забыла, насколько приятно просыпаться таким образом. Поднимаясь, она улыбнулась, ощутив сонный мыслесвет Хэмиша.
Он спал и, несомненно, видел хороший сон. Хонор не удивилась, хотя должна была бы, обнаружив, что может ощущать эмоции спящего человека не хуже, чем бодрствующего. Она не могла точно сказать, что именно Хэмиш видит во сне, такое было доступно лишь древесному коту с другим котом, но то, как он слегка пошевелил пальцами левой руки, сжимая их, по крайней мере проясняло сюжет.
Нимиц мягко мяукнул и потянулся потереться носом об её нос. Затем сел, изобразил правой передней лапой знак буквы «C», прикоснулся к своему правому плечу, а затем ткнул в левое запястье пальцем правой лапы.
Хонор нахмурилась и напрягла мускулы левой глазницы таким образом, который вызывал в поле зрения её искусственного глаза дату и время. Цифры не замедлили появится и она резко села.
— М-м-м? Ш-што? — пробурчал Хэмиш, когда она выскользнула из объятий его левой руки и вскочила на ноги.
— Вставай! — сказала она, тормоша его. Глаза его открылись и она слегка дёрнула его за кончик носа. — Мы опоздали!
— Не может быть, — запротестовал Хэмиш, садясь на кровати. Глаза его заблестели, когда он окончательно проснулся, а его эмоции внезапно напомнили Хонор, что на ней ничего нет.
— О, нет, может, — сказала она и шлепнула его по правой руке, когда он потянулся к ней. — И, не смотря на все похотливые мысли, бродящие у тебя в голове, у нас нет на это времени.
— Нико бы разбудил нас вовремя, — возразил Хэмиш.
— Если только, может быть, кое-кто не посоветовал ему не делать этого, — ответила Хонор. Его глаза внезапно расширились, затем сузились и она кивнула. — Меня посетила та же мысль, — добавила она.
— Она всерьез настаивала, чтобы мы воздержались от разговоров о делах, — заключил Хэмиш, выбираясь из постели с другой стороны. — Однако, она ведь знала и то, что нас ожидает аудиенция у Елизаветы этим утром.
— Которая по чистой случайности является её кузиной и, скорее всего, не снимет с неё голову, если мы опоздаем из-за того, что она, опять-таки случайно, не разбудила нас вовремя, — отметила Хонор. — Однако, к несчастью для этой утонченной интриги, которую столь усердно плетут наши приспешники, Нимиц утверждает, что чувство долга Эндрю вот-вот заставит его постучать в дверь твоей спальни. После чего будет достаточно трудно притворяться, что я провела ночь в Голубых покоях, как мне следовало!
— Ты знаешь, эти ухищрения не так уж необходимы, — рассудительно заметил Хэмиш, наблюдая как она облачается в кимоно, которое каким-то образом оказалось на полу. — Как ты только что заметила, все наши люди знают, что же происходит на самом деле.
— Может быть. Нет, даже наверняка. Но Эндрю будет чувствовать себя неудобно, когда ему наконец придется признаться нам, что он всё знал.
— А как насчет тебя? — более осторожно спросил Хэмиш и она пожала плечами, завязывая пояс.
— Не знаю, — призналась она. Улыбнулась. — Заметь, что несмотря на запоздалые приступы чувства вины, я в восторге от того, как всё обернулось. По крайней мере пока. А учитывая, что я уже знаю, что он знает, что я знаю, что он знает… ну, ты понял. Учитывая это, я не ожидаю больших проблем, когда этот день наконец настанет. Но я не до конца уверена. — Её улыбка стала таять. — Как я уже говорила Эмили, во мне всё ещё много от Сфинкса и Грейсона. А то, что со дня смерти Пола я жила практически как монашка, не очень-то помогает.
— Это я могу понять, — сказал он и она вновь улыбнулась, радуясь тому факту, что они могли без смущения упоминать имя Пола Тэнкерсли. — Однако, — продолжил он, — понимаешь ли ты, что рано или поздно это выйдет наружу?
— В настоящий момент, — Хонор подхватила Нимица на руки, поскольку у её кимоно, в отличие от мундира и грейсонской гражданской одежды, не было специальных подкладок на плечах, — я бы предпочла поздно, если не возражаешь. У меня нет ни малейшего понятия, как отреагирует Грейсон. А учитывая, через что нам пришлось пройти, когда оппозиция настаивала, что мы уже любовники, когда мы ими не были, я даже не хочу думать, что выкинет политическая пресса, если просочиться весть о том, что мы ими всё-таки стали.
— На этот раз может обернуться удачнее, — предположил он, выбираясь из постели и провожая её к дверям спальни, натягивая при этом свой халат. — На фронте, в Силезии и в Скоплении Талботта происходит столько всего, что это может пройти относительно незамеченным.
— И какой же момент в прошлом позволяет тебе предположить, что какая-то новость о наших взаимоотношениях может «пройти относительно незамеченной»? — едко спросила она.
— Верно, — признал он, подтягивая её к себе чтобы поцеловать, прежде чем она открыла дверь. — Я временами забываю, насколько хорошо расходятся новости о «Саламандре».
— Можно сказать и так, — произнесла она и ткнула его двумя пальцами в живот достаточно сильно, чтобы он задохнулся. Затем она выскользнула через дверь, предварительно оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что не наткнется на Лафолле. — А теперь вставай и одевайся. — твёрдо заявила она ему и помчалась вниз по тайному ходу, соединявшему Голубые покои с покоями семьи Белой Гавани.
Она пробралась в свои комнаты через заднюю дверь. Когда терминал, стоявший на столике возле нетронутой кровати, осторожно звякнул, Нимиц смешливо замяукал.
— Заткнись, Паршивец! — сказала она, сбрасывая его на кровать. Но он только сильнее залился, когда Хонор приняла вызов в режиме «только голос».
— Да? — ответила она.
— Мы опаздываем, миледи, — произнес голос Эндрю Лафолле. Он был слишком далеко, чтобы можно было читать его эмоции, но чтобы распознать в его голосе облегчение этого и не требовалось. — Э-э, я вызываю вас, миледи, уже в третий раз, — добавил он.
— Прости, — отозвалась она. — Я постараюсь наверстать опоздание.
— Конечно, миледи, — ответил он.
Хонор снова скинула кимоно и бросилась в душ.
* * *
— Ты сегодня привлекательно выглядишь, Хонор, — заметила Эмили, когда Хонор вместе со следующим за нею по пятам Лафолле вошли в залитую солнечным светом обеденную залу. Она была в форме, Звезда Грейсона висела на своей малиновой ленте, так что «привлекательно» не было тем эпитетом, которое она бы выбрала для себя. — И очень хорошо отдохнувшей. — продолжила Эмили с небольшой ехидцей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252
— Мы явно задавлены численно превосходящим противником, — согласился Хэмиш. — В таком случае, похоже, нам остается только капитулировать.
— Хорошо. Между всеми ними и Эмили, Нико, Сандрой и Эндрю составлен заговор проследить, чтобы никто нас не потревожил, — нежно сказала Хонор, прикасаясь ладонью правой руки к его лицу. — И, поскольку все они пошли на такие жертвы ради нас, то я полагаю, что для нас было бы лучше всего приняться за дело.
* * *
Её разбудил звонок.
Сорок пять лет службы на флоте приучили Хонор просыпаться мгновенно и в полной готовности, но этим утром глаза её открывались медленно и с наслаждением, которым её наполняла струящаяся через их взаимную связь тихая радость Нимица. Тёплое тело Хэмиша прижималось к её спине, он обнимал её левой рукой. Она почти забыла, насколько приятно просыпаться таким образом. Поднимаясь, она улыбнулась, ощутив сонный мыслесвет Хэмиша.
Он спал и, несомненно, видел хороший сон. Хонор не удивилась, хотя должна была бы, обнаружив, что может ощущать эмоции спящего человека не хуже, чем бодрствующего. Она не могла точно сказать, что именно Хэмиш видит во сне, такое было доступно лишь древесному коту с другим котом, но то, как он слегка пошевелил пальцами левой руки, сжимая их, по крайней мере проясняло сюжет.
Нимиц мягко мяукнул и потянулся потереться носом об её нос. Затем сел, изобразил правой передней лапой знак буквы «C», прикоснулся к своему правому плечу, а затем ткнул в левое запястье пальцем правой лапы.
Хонор нахмурилась и напрягла мускулы левой глазницы таким образом, который вызывал в поле зрения её искусственного глаза дату и время. Цифры не замедлили появится и она резко села.
— М-м-м? Ш-што? — пробурчал Хэмиш, когда она выскользнула из объятий его левой руки и вскочила на ноги.
— Вставай! — сказала она, тормоша его. Глаза его открылись и она слегка дёрнула его за кончик носа. — Мы опоздали!
— Не может быть, — запротестовал Хэмиш, садясь на кровати. Глаза его заблестели, когда он окончательно проснулся, а его эмоции внезапно напомнили Хонор, что на ней ничего нет.
— О, нет, может, — сказала она и шлепнула его по правой руке, когда он потянулся к ней. — И, не смотря на все похотливые мысли, бродящие у тебя в голове, у нас нет на это времени.
— Нико бы разбудил нас вовремя, — возразил Хэмиш.
— Если только, может быть, кое-кто не посоветовал ему не делать этого, — ответила Хонор. Его глаза внезапно расширились, затем сузились и она кивнула. — Меня посетила та же мысль, — добавила она.
— Она всерьез настаивала, чтобы мы воздержались от разговоров о делах, — заключил Хэмиш, выбираясь из постели с другой стороны. — Однако, она ведь знала и то, что нас ожидает аудиенция у Елизаветы этим утром.
— Которая по чистой случайности является её кузиной и, скорее всего, не снимет с неё голову, если мы опоздаем из-за того, что она, опять-таки случайно, не разбудила нас вовремя, — отметила Хонор. — Однако, к несчастью для этой утонченной интриги, которую столь усердно плетут наши приспешники, Нимиц утверждает, что чувство долга Эндрю вот-вот заставит его постучать в дверь твоей спальни. После чего будет достаточно трудно притворяться, что я провела ночь в Голубых покоях, как мне следовало!
— Ты знаешь, эти ухищрения не так уж необходимы, — рассудительно заметил Хэмиш, наблюдая как она облачается в кимоно, которое каким-то образом оказалось на полу. — Как ты только что заметила, все наши люди знают, что же происходит на самом деле.
— Может быть. Нет, даже наверняка. Но Эндрю будет чувствовать себя неудобно, когда ему наконец придется признаться нам, что он всё знал.
— А как насчет тебя? — более осторожно спросил Хэмиш и она пожала плечами, завязывая пояс.
— Не знаю, — призналась она. Улыбнулась. — Заметь, что несмотря на запоздалые приступы чувства вины, я в восторге от того, как всё обернулось. По крайней мере пока. А учитывая, что я уже знаю, что он знает, что я знаю, что он знает… ну, ты понял. Учитывая это, я не ожидаю больших проблем, когда этот день наконец настанет. Но я не до конца уверена. — Её улыбка стала таять. — Как я уже говорила Эмили, во мне всё ещё много от Сфинкса и Грейсона. А то, что со дня смерти Пола я жила практически как монашка, не очень-то помогает.
— Это я могу понять, — сказал он и она вновь улыбнулась, радуясь тому факту, что они могли без смущения упоминать имя Пола Тэнкерсли. — Однако, — продолжил он, — понимаешь ли ты, что рано или поздно это выйдет наружу?
— В настоящий момент, — Хонор подхватила Нимица на руки, поскольку у её кимоно, в отличие от мундира и грейсонской гражданской одежды, не было специальных подкладок на плечах, — я бы предпочла поздно, если не возражаешь. У меня нет ни малейшего понятия, как отреагирует Грейсон. А учитывая, через что нам пришлось пройти, когда оппозиция настаивала, что мы уже любовники, когда мы ими не были, я даже не хочу думать, что выкинет политическая пресса, если просочиться весть о том, что мы ими всё-таки стали.
— На этот раз может обернуться удачнее, — предположил он, выбираясь из постели и провожая её к дверям спальни, натягивая при этом свой халат. — На фронте, в Силезии и в Скоплении Талботта происходит столько всего, что это может пройти относительно незамеченным.
— И какой же момент в прошлом позволяет тебе предположить, что какая-то новость о наших взаимоотношениях может «пройти относительно незамеченной»? — едко спросила она.
— Верно, — признал он, подтягивая её к себе чтобы поцеловать, прежде чем она открыла дверь. — Я временами забываю, насколько хорошо расходятся новости о «Саламандре».
— Можно сказать и так, — произнесла она и ткнула его двумя пальцами в живот достаточно сильно, чтобы он задохнулся. Затем она выскользнула через дверь, предварительно оглянувшись по сторонам, чтобы убедиться, что не наткнется на Лафолле. — А теперь вставай и одевайся. — твёрдо заявила она ему и помчалась вниз по тайному ходу, соединявшему Голубые покои с покоями семьи Белой Гавани.
Она пробралась в свои комнаты через заднюю дверь. Когда терминал, стоявший на столике возле нетронутой кровати, осторожно звякнул, Нимиц смешливо замяукал.
— Заткнись, Паршивец! — сказала она, сбрасывая его на кровать. Но он только сильнее залился, когда Хонор приняла вызов в режиме «только голос».
— Да? — ответила она.
— Мы опаздываем, миледи, — произнес голос Эндрю Лафолле. Он был слишком далеко, чтобы можно было читать его эмоции, но чтобы распознать в его голосе облегчение этого и не требовалось. — Э-э, я вызываю вас, миледи, уже в третий раз, — добавил он.
— Прости, — отозвалась она. — Я постараюсь наверстать опоздание.
— Конечно, миледи, — ответил он.
Хонор снова скинула кимоно и бросилась в душ.
* * *
— Ты сегодня привлекательно выглядишь, Хонор, — заметила Эмили, когда Хонор вместе со следующим за нею по пятам Лафолле вошли в залитую солнечным светом обеденную залу. Она была в форме, Звезда Грейсона висела на своей малиновой ленте, так что «привлекательно» не было тем эпитетом, которое она бы выбрала для себя. — И очень хорошо отдохнувшей. — продолжила Эмили с небольшой ехидцей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252