Сейчас они сидели почти в полном молчании и ждали.
Хейли размышлял о том, что предложенные Республикой условия мира содержат щадящие гордость Земной Федерации уступки почти по всем пунктам. «Вот только в вопросе об экспроприации они с завидным упорством настояли на своем! – с кривой усмешкой подумал Хейли. – Жители Дальних Миров прошли огонь, воду и медные трубы и одержали победу! Теперь, в качестве победителей, они больше не пойдут ни на какие уступки, и остается только посмотреть, достаточно ли возмужало Законодательное собрание, чтобы принять мир на честных условиях».
На панели перед Хейли загорелась лампочка, и на маленьком экранчике появились результаты голосования. Он пробежал по ним глазами, потом громко стукнул церемониальным молотком, и по Палате Миров, казалось, пробежал электрический разряд.
– Дамы и господа! Достопочтенные депутаты! – звонким голосом сказал Хейли. – Я должен объявить вам результаты голосования по внесенному министром иностранных дел предложению ратифицировать условия мира. – Он набрал в грудь побольше воздуха. – «За» проголосовали девятьсот семьдесят восемь депутатов, «против» – четыреста пятьдесят три депутата. Предложение принято! – завершил он дрожащим от облегчения голосом.
Несколько мгновений в зале царила мертвая тишина. Потом послышался постепенно растущий ропот голосов. Не раздалось ни возгласов одобрения, ни торжествующих выкриков. Очень многие проделали слишком мучительный путь к этому моменту, но депутатам явно полегчало. Хейли чувствовал радость, витавшую в воздухе, когда он повернулся к вице-президенту Республики Свободных Землян и галантно наклонился, чтобы поцеловать ей руку.
В зале раздались аплодисменты.
27. Заключение
Оскар Дитер вытянулся в шезлонге и, глядя на усыпанное звездами небо, задумался о превратностях судьбы. Он, никогда не рассчитывавший стать чем-то большим, чем просто тенью Тальяферро, занял кресло премьер-министра хоть и уменьшившейся в размере, но наконец-то обретшей мир Земной Федерации, а Тальяферро больше не было в живых!…
Дитер разглядывал холодные звезды, пытаясь найти среди них Фиону Мак-Таггарт, но ее там не было. Он мог искать сколько угодно, но Фиона ушла навсегда, и эта мысль не давала ему покоя.
Рядом с ним кто-то откашлялся, он повернул голову и увидел Кевина Сандерса.
– Добрый вечер, господин Сандерс!
– Добрый вечер, господин премьер-министр. – В голосе Сандерса звучала легкая усмешка, но он очень мило улыбался.
– Чем обязан вашему визиту?
– Скажите, пожалуйста, – Сандерс слегка прищурился, – знали ли вы о том, что мне известно: вы передаете информацию мятежникам.
– Умоляю вас, господин Сандерс! Давайте будем называть их «республиканцами».
– Разумеется! Значит – республиканцам! – Сандерс на мгновение замолчал. – Ну так что? Знали?
Дитер вопросительно посмотрел на своего гостя, а потом, впервые на памяти Сандерса, громко рассмеялся и неторопливо кивнул:
– Да, знал. Я понял это еще до того, как попросил вас покинуть разведотдел ВКФ и войти в состав моего правительства.
– Все-таки знали? – Сандерс, казалось, расстроился, но быстро взял себя в руки.
– Впрочем, ваше молчание по этому поводу убедило меня в том, что вы умный и предусмотрительный человек. Такие люди были мне нужны.
– Я был вам нужен, потому что вы с самого начала знали, чем все кончится, не так ли?
Дитер понял, что вопрос Сандерса чисто риторический.
– В каком-то смысле, да.
– Разрешите заметить, – сухо сказал Сандерс, – что такое признание звучит довольно странно в устах человека, руководившего Федерацией во время войны.
– Вы так полагаете? – Дитер усмехнулся. – Возможно, вы правы. Но если вы действительно так считаете, вам следовало сказать мне об этом раньше.
– Пожалуй, да… И все же не удовлетворите ли вы мое любопытство еще в одном вопросе. Ведь я же вас не выдал…
– Охотно.
– Зачем вы это делали? – спросил внезапно посерьезневший Сандерс.
– Но ведь кто-то должен был это делать, – негромко произнес Дитер. – Кроме того, я в долгу перед одним человеком.
– Перед Фионой Мак-Таггарт? – тихо спросил Сандерс.
– Вы и правда очень проницательны, господин Сандерс, – негромко сказал Дитер. – Да, перед Фионой. А еще перед всеми людьми, сражавшимися на войне, которой они сами не могли положить конец… Но прежде всего перед Фионой. Интересно, довольна ли она?
– Господин Дитер! – Сандерс с улыбкой, игравшей в уголках рта, взглянул на лежавшего в шезлонге премьер-министра. – Я уверен, что она довольна. Фиона Мак-Таггарт была замечательной женщиной: талантливой, умной и проницательной… Но она довольна вами совсем по другой причине.
– По какой же, господин Сандерс?
– У нее тоже очень развито чувство юмора, – прямо ответил Сандерс.
***
– Ну что ж, Лад! – Двигатели заработали, «Прометей» рванулся вперед, а Татьяна подняла рюмку, глядя в глаза Шорнингу – Один Господь знает, как тебе это удалось, но ты победил! Даже тогда, когда мне казалось, что все пропало, ты не сдавался и заставлял нас бороться до победного конца!
Она задумчиво покачала головой, а Ладислав тепло улыбнулся, откинувшись в кресле и наслаждаясь чувством удовлетворения результатами огромного труда. Конечно, победа досталась дорогой ценой, но какое огромное облегчение он сейчас испытывал!
– В капитанском салоне организуют праздник, – лукаво улыбаясь, сказала Татьяна. – Что-то вроде генеральной репетиции бала победителей. Ты пойдешь?
– Нет, дитя мое! – Ладислав покачал головой. – Я слишком устал и, пожалуй, просто стану посидеть здесь. Мне надо подумать.
– Ну ладно! – Татьяна поняла, что ей не уговорить Ладислава, и быстро поцеловала его в щеку. – Отдохни! Ты это заслужил.
Она пошла было к двери, но остановилась и оглянулась.
– Фиона очень гордилась бы тобой, Лад, – негромко сказала Татьяна, хотела еще что-то прибавить, но не нашла нужных слов. Она шагнула к выходу, и мгновение спустя дверь за ней бесшумно закрылась.
Ладислав провел ладонью над фотоэлементом, управляющим освещением, погрузив каюту в приятную полутьму, и вытащил из кармана голограмму в потертой рамке. Плоская голограмма передавала изображение хуже, чем кубическая, но и на ней была прекрасно видна молодая рыжеволосая девушка, которая чему-то смеялась, стоя на борту корабля рядом с таким же молодым Шорнингом. Погрузившись в светлую печаль, он очень долго молча смотрел на голограмму, а потом покачал головой.
– Так есть, Татьяна! Я победил, – прошептал он и поднял голограмму, чтобы луч приглушенного света упал на улыбающееся лицо Фионы. – Прости меня, моя любовь, – негромко сказал он, и по его бородатой щеке покатилась слеза. – Я знаю, ты не хотела, чтобы все произошло так, но по-другому я не сумел…
***
Магда Петрова погладила по голове сидевшего у нее на коленях и оравшего во все горло младенца. Она разлила водку и посмотрела на Кондора, который так широко улыбался их гостье, что казался намного пьянее, чем был на самом деле. Маленькая женщина в безукоризненном мундире подняла дрожащей рукой свою стопку и осоловело уставилась на него.
– Я, адмирал флота Ли Хан, заместитель Первого лорда космического Адмиралтейства Республики Свободных Землян, – сказала она, стараясь справиться с заплетавшимся языком, – пьяна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
Хейли размышлял о том, что предложенные Республикой условия мира содержат щадящие гордость Земной Федерации уступки почти по всем пунктам. «Вот только в вопросе об экспроприации они с завидным упорством настояли на своем! – с кривой усмешкой подумал Хейли. – Жители Дальних Миров прошли огонь, воду и медные трубы и одержали победу! Теперь, в качестве победителей, они больше не пойдут ни на какие уступки, и остается только посмотреть, достаточно ли возмужало Законодательное собрание, чтобы принять мир на честных условиях».
На панели перед Хейли загорелась лампочка, и на маленьком экранчике появились результаты голосования. Он пробежал по ним глазами, потом громко стукнул церемониальным молотком, и по Палате Миров, казалось, пробежал электрический разряд.
– Дамы и господа! Достопочтенные депутаты! – звонким голосом сказал Хейли. – Я должен объявить вам результаты голосования по внесенному министром иностранных дел предложению ратифицировать условия мира. – Он набрал в грудь побольше воздуха. – «За» проголосовали девятьсот семьдесят восемь депутатов, «против» – четыреста пятьдесят три депутата. Предложение принято! – завершил он дрожащим от облегчения голосом.
Несколько мгновений в зале царила мертвая тишина. Потом послышался постепенно растущий ропот голосов. Не раздалось ни возгласов одобрения, ни торжествующих выкриков. Очень многие проделали слишком мучительный путь к этому моменту, но депутатам явно полегчало. Хейли чувствовал радость, витавшую в воздухе, когда он повернулся к вице-президенту Республики Свободных Землян и галантно наклонился, чтобы поцеловать ей руку.
В зале раздались аплодисменты.
27. Заключение
Оскар Дитер вытянулся в шезлонге и, глядя на усыпанное звездами небо, задумался о превратностях судьбы. Он, никогда не рассчитывавший стать чем-то большим, чем просто тенью Тальяферро, занял кресло премьер-министра хоть и уменьшившейся в размере, но наконец-то обретшей мир Земной Федерации, а Тальяферро больше не было в живых!…
Дитер разглядывал холодные звезды, пытаясь найти среди них Фиону Мак-Таггарт, но ее там не было. Он мог искать сколько угодно, но Фиона ушла навсегда, и эта мысль не давала ему покоя.
Рядом с ним кто-то откашлялся, он повернул голову и увидел Кевина Сандерса.
– Добрый вечер, господин Сандерс!
– Добрый вечер, господин премьер-министр. – В голосе Сандерса звучала легкая усмешка, но он очень мило улыбался.
– Чем обязан вашему визиту?
– Скажите, пожалуйста, – Сандерс слегка прищурился, – знали ли вы о том, что мне известно: вы передаете информацию мятежникам.
– Умоляю вас, господин Сандерс! Давайте будем называть их «республиканцами».
– Разумеется! Значит – республиканцам! – Сандерс на мгновение замолчал. – Ну так что? Знали?
Дитер вопросительно посмотрел на своего гостя, а потом, впервые на памяти Сандерса, громко рассмеялся и неторопливо кивнул:
– Да, знал. Я понял это еще до того, как попросил вас покинуть разведотдел ВКФ и войти в состав моего правительства.
– Все-таки знали? – Сандерс, казалось, расстроился, но быстро взял себя в руки.
– Впрочем, ваше молчание по этому поводу убедило меня в том, что вы умный и предусмотрительный человек. Такие люди были мне нужны.
– Я был вам нужен, потому что вы с самого начала знали, чем все кончится, не так ли?
Дитер понял, что вопрос Сандерса чисто риторический.
– В каком-то смысле, да.
– Разрешите заметить, – сухо сказал Сандерс, – что такое признание звучит довольно странно в устах человека, руководившего Федерацией во время войны.
– Вы так полагаете? – Дитер усмехнулся. – Возможно, вы правы. Но если вы действительно так считаете, вам следовало сказать мне об этом раньше.
– Пожалуй, да… И все же не удовлетворите ли вы мое любопытство еще в одном вопросе. Ведь я же вас не выдал…
– Охотно.
– Зачем вы это делали? – спросил внезапно посерьезневший Сандерс.
– Но ведь кто-то должен был это делать, – негромко произнес Дитер. – Кроме того, я в долгу перед одним человеком.
– Перед Фионой Мак-Таггарт? – тихо спросил Сандерс.
– Вы и правда очень проницательны, господин Сандерс, – негромко сказал Дитер. – Да, перед Фионой. А еще перед всеми людьми, сражавшимися на войне, которой они сами не могли положить конец… Но прежде всего перед Фионой. Интересно, довольна ли она?
– Господин Дитер! – Сандерс с улыбкой, игравшей в уголках рта, взглянул на лежавшего в шезлонге премьер-министра. – Я уверен, что она довольна. Фиона Мак-Таггарт была замечательной женщиной: талантливой, умной и проницательной… Но она довольна вами совсем по другой причине.
– По какой же, господин Сандерс?
– У нее тоже очень развито чувство юмора, – прямо ответил Сандерс.
***
– Ну что ж, Лад! – Двигатели заработали, «Прометей» рванулся вперед, а Татьяна подняла рюмку, глядя в глаза Шорнингу – Один Господь знает, как тебе это удалось, но ты победил! Даже тогда, когда мне казалось, что все пропало, ты не сдавался и заставлял нас бороться до победного конца!
Она задумчиво покачала головой, а Ладислав тепло улыбнулся, откинувшись в кресле и наслаждаясь чувством удовлетворения результатами огромного труда. Конечно, победа досталась дорогой ценой, но какое огромное облегчение он сейчас испытывал!
– В капитанском салоне организуют праздник, – лукаво улыбаясь, сказала Татьяна. – Что-то вроде генеральной репетиции бала победителей. Ты пойдешь?
– Нет, дитя мое! – Ладислав покачал головой. – Я слишком устал и, пожалуй, просто стану посидеть здесь. Мне надо подумать.
– Ну ладно! – Татьяна поняла, что ей не уговорить Ладислава, и быстро поцеловала его в щеку. – Отдохни! Ты это заслужил.
Она пошла было к двери, но остановилась и оглянулась.
– Фиона очень гордилась бы тобой, Лад, – негромко сказала Татьяна, хотела еще что-то прибавить, но не нашла нужных слов. Она шагнула к выходу, и мгновение спустя дверь за ней бесшумно закрылась.
Ладислав провел ладонью над фотоэлементом, управляющим освещением, погрузив каюту в приятную полутьму, и вытащил из кармана голограмму в потертой рамке. Плоская голограмма передавала изображение хуже, чем кубическая, но и на ней была прекрасно видна молодая рыжеволосая девушка, которая чему-то смеялась, стоя на борту корабля рядом с таким же молодым Шорнингом. Погрузившись в светлую печаль, он очень долго молча смотрел на голограмму, а потом покачал головой.
– Так есть, Татьяна! Я победил, – прошептал он и поднял голограмму, чтобы луч приглушенного света упал на улыбающееся лицо Фионы. – Прости меня, моя любовь, – негромко сказал он, и по его бородатой щеке покатилась слеза. – Я знаю, ты не хотела, чтобы все произошло так, но по-другому я не сумел…
***
Магда Петрова погладила по голове сидевшего у нее на коленях и оравшего во все горло младенца. Она разлила водку и посмотрела на Кондора, который так широко улыбался их гостье, что казался намного пьянее, чем был на самом деле. Маленькая женщина в безукоризненном мундире подняла дрожащей рукой свою стопку и осоловело уставилась на него.
– Я, адмирал флота Ли Хан, заместитель Первого лорда космического Адмиралтейства Республики Свободных Землян, – сказала она, стараясь справиться с заплетавшимся языком, – пьяна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127