Майор задумался и вдруг огорошил меня следующим высказыванием:
– А вдруг это все-таки не она? Да и давно это было. – Он еще немного помолчал, ударившись в воспоминания о временах своего отрочества, и вынес вердикт: – Пусть живет, у нас и так забот полон рот. – После этой фразы он просиял от пришедшей ему в голову идеи и немедленно ее озвучил: – Давай-ка сначала пообедаем.
А я, следуя за ним на кухню, гадал, действительно ли милиционер всерьез обсуждал возможность ликвидации его старой знакомой или шутил. Так и не найдя ответ, я уселся за стол и на всякий случай дал зарок вести себя с Дмитрием Константиновичем как можно более почтительно.
После обеда Серегин не пожелал говорить ни о каких делах, сославшись на тихий час, но, вместо того чтобы сладко посапывать, покопался в моей видеотеке, где обнаружил пару сборников пережатых гайдаевских фильмов. Просияв, словно ребенок, и не обеспокоившись получением моего разрешения, он воткнул диск со своим любимым фильмом в плеер, развалился на диване, словно римский патриций, и принялся насыщаться духовно.
После первых кадров он, не меняя позы, вдруг заявил:
– Александр Игнатьич, ну ты только представь. Контрабандисты везут из Стамбула золото, чтобы отдать его всего лишь за двадцать пять процентов от его реальной стоимости, обещанных государством нашедшему клад. А они и при таком раскладе оказались в выигрыше. Представляешь, какие копейки оно стоило в Турции?
Я промолчал, не уверенный, что одна четверть золота в Советском Союзе стоила дороже, чем четыре четверти в Турции, но меня озадачило другое. Шеф преступной организации, сажая деревья, копал яму в присутствии двух помощников, и мне всегда казалось странным, что они не потребовали своей доли. Впрочем, комедия на то и есть, чтобы не придавать особого значения деталям. Тем временем майор уже так углубился в просмотр фильма, что на мои попытки завязать серьезный разговор лишь ерзал, недовольно отмахиваясь, и за следующие полтора часа так и не сказал ни одного слова.
Девочки, которые присоединились к просмотру, хоть и получали удовольствие от классики советского комедийного кинематографа, явно недоумевая, переводили взгляд с экрана на хохочущего милиционера и только из-за моего присутствия не решались выразить свое отношение к веселящемуся Серегину покручиванием пальцем у виска. Чертяжка же в отличие от близняшек полностью растворилась в комедии и, не страдая особой изысканностью восприятия, даже свалилась с дивана от смеха, когда стильный контрабандист Кеша Козодоев получил в глаз мороженым.
Дождавшись момента, когда покалеченный герой Никулина на радость зрителям получил по затылку тяжелым крюком подъемного крана, Серегин оторвался от телевизора, выразительно взглянул на девочек и указал им на дверь. Те, помявшись под его взглядом, поерзали, но, решив, что проявить немного послушания перед возвращением в Школу было бы полезно, схватили Тимошку, невзирая на ее сопротивление, и отправились в свою комнату.
Когда мрачная процессия покинула гостиную, майор уделил немного внимания и мне.
– Вот что я думаю, – изрек он, словно пророк, который после аудиенции с горящим кустом наконец уяснил для себя, что и как. – Тянуть далее нет смысла, и нам остается придумать какой-нибудь фокус, чтобы оборотень получил по заслугам.
«Ты бы еще сказал – по сусалам», – буркнул я про себя, так как совсем недавно принял решение ни в чем не перечить майору. Но произнесенное им слово «фокус» вызывало сильное беспокойство. Значит, Грегор владеет самой настоящей, стопроцентно натуральной (словно надпись на соке, восстановленном из концентрата) магией, а единственное, что мы можем ему противопоставить, это какой-то фокус. Несмотря на свежий зарок, я уже был готов спросить Серегина, не на близкой ли он ноге с Амаяком Акопяном, который бы мог что-нибудь посоветовать, когда «милиционер-престижитатор» вдруг просиял и, преисполнившись гордыни, сообщил:
– Пока вы тут ерундой занимаетесь, я вот вам что принес.
С этими словами он вышел в коридор и вернулся с обычным пакетом-майкой, из которого, придав своим действиям особую торжественность, вынул безликую картонную коробку. Положив ее на стол, он снисходительно уставился на меня. После такого жеста появилась твердая уверенность, что в его глазах я не более чем ребенок, получивший подарок на свой восьмой день рождения. Сценарий, согласно которому мне следует действовать дальше, вырисовывался со всеми подробностями. Сначала я должен радостно закричать во всю глотку от радости, не замечая, что от этого звука майор непроизвольно поморщится, а затем будет внимательно следить, как я отреагирую на содержимое упаковки. Любое смышленое дитя, получив коробку с непонятным содержимым, должно, чтобы не огорчать родителей, разбросать ошметки совершенно бесполезной пленки вместе с бантиком (хвала всевышнему, что ни разноцветной пленки, ни бантика в моем случае не оказалось), абсолютно по-варварски разорвать коробку и искренне, в силу своих актерских способностей конечно, охнуть при виде предмета, оказавшегося перед глазами.
По словам моих знакомых, цинизм является чуть ли не главной моей чертой, но кто ответит мне: зачем действительно хороший подарок облачать в мишуру бантиков и ленточек? Если ваш сын даже во сне видит себя покорителем скейтборда или навороченного велосипеда для триала, то попробуйте объяснить мне, зачем к его сколько-то там летию вешать на руль скрученную в цветочный бутон полипропиленовую пленку. Да с таким бантиком ему и во двор будет стыдно выйти! Восстанавливая справедливость, должен заметить, что я говорю со своей, мужской, точки зрения и, отдавая дань непредсказуемости прекрасного пола, допускаю, что для них внешний вид подарка значительнее содержания.
Исходя из этих убеждений, я принял взгляд Серегина и, кивнув на коробку, совершенно нетактично поинтересовался:
– И что там?
Майор, ожидавший почему-то совсем противоположных действий с моей стороны, посмотрел на презент, затем на меня, выразительно крякнул и, дотянувшись до журнального столика, извлек из коробки электрошокер.
«Ничего себе», – подумал я, непроизвольно потянувшись к приобретению, чтобы подержать впечатляющее, если верить рекламе, орудие самообороны.
Но обидевшийся милиционер, будто бы не замечая моего интереса, вытянул руку, рассматривая свое приобретение, и нажал на кнопку. Дуговой разряд, появившийся между двумя контактами, заставил его удовлетворенно хмыкнуть, после чего Серегин вернул шокер в коробку. Затем он встретился с моим растерянным взглядом, убедился, что моя спесь улетучилась, и примирительно сказал:
– Возьми попробуй. Вещь даже на ощупь приятная.
В течение нескольких минут после этого он снисходительно наблюдал за моими движениями, когда я встал и, словно джедай с лазерным мечом, крутил электрошокер вокруг себя, периодически разряжая батарейки длинными стрекотаниями разрядов. Появилась запоздалая, но верная мысль, что не стоит изначально пренебрежительно относиться к подаркам, даже если они упакованы в километры блестящей пленки. Вдоволь наигравшись дельным по сравнению с собачьим свистком подарком Серегина, я с уважением положил шокер обратно в коробку. Конечно, по нашей жизни ничего лучше боевого пистолета не придумано, но оружие оно и есть оружие, чтобы просто вызывать к себе уважение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76