Дело в том, что в молодости сэр Джентельменкин был офицером войск Её Величества в Индии и даже был ранен полтора раза – один раз в ногу, другой раз в такое место, что доктора не согласились признать это полным ранением, потому что был повреждён орган, не имеющий отношения к армейской службе.
Вы зря покраснели, мой читатель. Речь шла о собственном достоинстве. У британца собственное достоинство является органом и растёт в течение всей жизни. Вы скажете, что я говорю нонсенс, будто бы собственное достоинство не имеет отношения к воинской службе. Ну что ж, если вы считаете, что я не прав, можете закрыть книжку и отправить своё солдафонское высокобродие пастись куда-нибудь в другое место.
– А-а-а-а-а! – продолжал кричать Маськин, не теряя присутствия духа и смело смотря в бесстыжие глаза назревшей проблемы. Сэр Джентельменкин решил, что всё-таки это не бог Шива, и налил Маськину воды из жёлтого графина.
Маськин рассчитался с сэром Джентельменкиным за оказанную услугу и вернулся к себе домой, где поведал всем его жителям о неожиданно нарисовавшейся неприятности. Сэр Джентельменкин последовал за Маськиным к нему домой, чтобы на месте побеседовать с жителями дома для выяснения, что им нравится больше – лишиться крыши над головой либо убирать слоновьи лепёшки.
Сомнения в том, что Брахмапутр Гангохлёбов потащит за собой слонов, не было, поскольку сэр Джентельменкин знал этого глубокоуважаемого господина ещё по индийской компании, откуда он, собственно, его и привёз в качестве личного слуги. Когда же в Западной Сумасбродии окрепла демократия, Брахмапутр Гангохлёбов стал уважаемым общественным деятелем и сэр Джентельменкин порекомендовал Её Величеству назначить его слугу Её высокочтимым представителем, поскольку никто не умел так славно чесать спинку своему хозяину, как достопочтенный Брахмапутр Гангохлёбов.
Вы неправы, если полагаете, что сэр Джентельменкин преследовал какие-либо порочные цели, рекомендуя Её Величеству назначить на этот пост любителя выгуливать слонов, зная, что все его клиенты имеют запись в своих купчих о праве королевы на проезд, потому что когда это право назначалось, ещё не знали, где проляжет колониальная дорога, и вписали его в купчие всех частных участков всей Западной Сумасбродии. Корыстного умысла не было, потому что сэр Джентельменкин был истинный джентльмен и всегда подавал дамам пальто, даже если они приходили в плаще, и целовал им ручку, когда они от этого пальто отказывались.
Истинные джентльмены никогда не преследуют корыстных целей, а если оказывается, что всё, что они делают, идёт только им на пользу, то это есть чистое совпадение. Не было корыстной цели у сэра Джентельменкина в посещении дома Маськина и на этот раз, несмотря на то, что по чистому совпадению у Маськина на обед был роскошный пудинг, а сэр Джентельменкин не преминул остаться отобедать, о чём решил ещё с утра до прихода Маськина, отпустив пораньше своего слугу Брахмапутра Гангохлёбова, чтобы тот смог как следует подготовиться к будущим обязанностям представителя королевы.
За обедом все говорили о Маськиной проблеме. Правый Маськин тапок предлагал развязать флаг Плюшевого Медведя и подарить его Брахмапутру в качестве взятки, чтобы он выбирал слонов поменьше. А Левый тапок тоже предлагал развязать, но только не флаг, а войну за независимость.
Шушутка и Кашатка предлагали вернуться жить в Барвазанию, где они счастливо проживали с Маськиным и Плюшевым Медведем в деревянной избушке безо всех этих проблем. Охапочные коты предлагали ложиться спать на время прохождения свиты Брахмапутра Гангохлёбова, а за слонами заставить убирать Маськину Машину. Маськина Машина предложила уехать на край света и котов с собой не брать. И только Плюшевый Медведь молчал и загадочно улыбался.
В пятницу, сразу после назначения Брахмапутра Гангохлёбова представителем королевы, Брахмапутр Гангохлёбов появился в Маськином дворе со свитой слонов, но стоило слонам ступить на Маськин двор, как они стремглав убежали из Западной Сумасбродии обратно в Индию, унеся с собой Брахмапутра Гангохлёбова. Сэр Джентельменкин, присутствовавший при этом событии, даже не поверил собственным глазам. А секрет, между тем, был прост – сразу после памятного обеда с сэром Джентельменкиным Плюшевый Медведь позвонил на новую квартиру хомяку Гамлету, и тот к назначенному сроку явился на Маськин двор вместе со всеми своими знакомыми мышками, которых у него было столько же, сколько жён у царя Соломона. А слоны, как известно, панически боятся мышей, особенно когда их видят в таком количестве.
Больше по Маськиному двору никто не ездил.

Глава шестнадцатая
Маськин и денежная реформа
Однажды Маськин познакомился с Трамвайным Хамом по фамилии Непереплюев, который проживал в сломанном трамвайном вагоне недалеко от города, поблизости от Маськиного дома. Когда-то давно в Маськином городе ходил трамвай, но Трамвайный Хам так его достал, что трамвай отцепил задний вагон вместе с Трамвайным Хамом и убежал в другой город, где и ходит до сих пор.
Трамвайный Хам Непереплюев, таким образом, лишился занятия жизни и решил подыскать себе новое призвание, вполне отвечающее его профессиональным талантам. Он решил стать финансистом и провести в городе денежную реформу, в результате которой все деньги горожан станут не круглыми, а квадратными. Такая реформа была нужна давно, потому что круглая денежка могла укатиться.
Трамвайный Хам вломился ночью в городской банк и успел обкусать 52368 монет, которые и составляли основную часть капитала горожан. На следующее утро гражданина Непереплюева даже пытался арестовать милиционер Палкодралов, но Трамвайный Хам так его обхамил, что милиционер Палкодралов прорыдал в своей милицейской будке до вечера и сказал горожанам, что к Трамвайному Хаму больше не пойдёт. Тогда горожане обнаружили, что обкусанные деньги всё равно, в общем-то, деньги, и решили довести до конца начатую денежную реформу, поскольку денег, которые нужно было ещё обкусать, осталось не так уж много. Горожане встали в очередь к Трамвайному Хаму, который безвозмездно, то есть за очень умеренную плату, вежливо обслуживал народ.
Один Маськин, который денег в банке не хранил, потому что жил большей частью натуральным хозяйством, не обкусал свои деньги, которых у него было немного, зато все круглые.
Однажды Маськин пришёл на почту, чтобы отправить поздравительную открытку, которую надписал Плюшевый Медведь господину Солнцебрякову, которого он видел по телевизору и поздравлял с блестящим бенефисом на эстраде. Господин Солнцебряков скакал по сцене, как козёл, весь обвешанный блестящими ёлочными игрушками, отчего производил звук, усиливаемый микрофоном: «Бряк! Бряк! Бряк!» Плюшевый Медведь отложил томик Канта, в котором он искал ответ, как лучше кантовать приходящие к нему посылки от друзей и знакомых, и с восхищением стал наблюдать за Солнцебряковым, живо интересуясь, чем же он закончит своё наисодержательнейшее выступление. Побрякав ёлочными игрушками в разных темпах и стилях, Солнцебряков брякнулся со сцены, раздавив большую часть побрякушек, чем вызвал неописуемый восторг зала и очень развеселил Плюшевого Медведя. Плюшевый Медведь незамедлительно написал ему поздравительную открытку со следующим содержанием:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64