Поскольку я не заражался тропической лихорадкой и чувствовал себя прекрасно в тех странах, где прочие страдали от болезней, меня взяли на шлюп, направленный спасти вас. И вот я здесь. Полагаю, отсюда начнется мое настоящее путешествие вокруг света.
— Видишь, в какую мерзость ты вляпался! — произнес с улыбкой доктор, переходя на сердечное «ты». — Тем не менее все прекрасно, все прекрасно, все прекрасно! Ты стал теперь настоящим матросом!
Настоящим матросом! Фрике не верил своим ушам. Было произнесено то самое слово, которое хотелось бы услышать бесчисленному множеству людей, плавающих по морям. Это стоило тысячи похвал!
Генерал бы сказал: вот настоящий солдат!
Адмирал бы сказал: вот настоящий матрос!
Таким званием стоит гордиться! Не все служащие в армии — настоящие солдаты, и не все служащие на флоте — настоящие матросы.
А врач французской морской пехоты, храбрец, смело бросавшийся в бой, победивший двадцать эпидемий, отмеченный несчетное количество раз в приказе, назвал юнгу Фрике «настоящим матросом».
От волнения у гамена закружилась голова.
— Спасибо, доктор, — с дрожью в голосе проговорил он, — что вы так высоко меня цените! Постараюсь, чтобы слова не расходились с делом. А пока я только учусь морскому ремеслу.
— Дитя мое, ты стал матросом уже тогда, когда вытащил из воды крупную рыбу у моста Искусств. Ты единственный на шлюпе смело рискнул жизнью ради нас! Ты храбрый мальчик, настоящий матрос! Это я тебе говорю, доктор Ламперьер.
— События развивались с такой невероятной быстротой, что до сих пор мы как следует не представились друг другу— вступил в разговор Андре.
— Да, действительно! Ламперьер, доктор медицины и, как вы уже догадались, уроженец Марселя — города, где стоит родиться! И если история парижанина Фрике весьма любопытна, то моя и вовсе невероятна, сейчас расскажу…
Но вдруг послышалась стрельба.
Крики, а скорее вой взбесившихся собак, сопровождаемый рвущей уши музыкой, накладывались на грохот выстрелов.
На племя кто-то напал? Маловероятно.
Казалось, туземцы предавались какому-то безумному веселью. Веселью, опасному с точки зрения трех пленных европейцев.
— Уж не нам ли они так радуются? — спросил Фрике. — Боюсь, это тот самый случай, когда говорят: «Так весело, что даже страшно».
Стрельба становилась все громче и интенсивнее.
— Похоже, — заметил Андре, — племя знакомо с порохом, но не стремится его экономить.
Благодаря рассказу Фрике о приключениях ночь пролетела быстро, трое друзей даже не успели сомкнуть глаз, и проникшие в хижину первые лучи солнца застали их врасплох.
— Только бы не заставили опять есть эти чертовы деликатесы!
— О нет, самое раннее, они придут в девять утра, а сейчас только три.
— Что же означает весь этот шум?
— Необходимо срочно убрать химические аппараты. Дикари сообразительны и могут заподозрить неладное.
Тотчас же жаровню задвинули в угол, а реторту с высовывавшейся из горлышка трубкой и корзину с двуокисью марганца засунули на нечто вроде этажерки, сработанной на скорую руку и украшенной странноватым орнаментом.
— Итак, уборка закончена.
В этот момент дверь отворилась, шум еще усилился и перед глазами троих друзей предстала следующая картина.
Нестерпимо яркое солнце освещало двух туземцев в почтительных позах и мужчину двухметрового роста с лицом, точно вырезанным из дерева. Колосс был одет в ослепительно белый бурнус, ниспадающий до щиколоток, на ногах виднелись сапоги из рыжеватого сафьяна, а руки были унизаны золотыми и серебряными перстнями.
Этот человек, по виду и одежде — мусульманин, имел целый арсенал: два револьвера, кинжал с широким лезвием и длинную, кривую саблю с рукояткой, инкрустированной перламутром и кораллами.
Не говоря ни слова, гигант разглядывал троих европейцев, те, в свою очередь, молча рассматривали нежданного визитера. Безмолвное знакомство продолжалось более двух минут.
Наконец гость откинул капюшон, и наши друзья увидели кривошеего, худого человека, с пятнами цвета сажи на смуглой коже, с редкими пушистыми кустиками на голове, с лицом, обезображенным опухолями.
— Вот это да! Ну и урод! — удержался Фрике.
— Великолепный экземпляр! — восхищенно прошептал доктор.
«Великолепный экземпляр» было докторским иносказанием, означавшим «Крайняя степень патологии!» Незнакомец же невозмутимо продолжал осмотр, Фрике надоела эта бесцеремонность, и он, обратившись кпосетителю, произнес два слова, два простых слова:
— Здравствуйте, месье!
Тот медленно разжал губы и с трудом проговорил по-арабски:
— Салям алейкум!
— Он говорит по-арабски, может, мы поймем друг друга, я тоже говорю по-арабски, — пояснил Андре — Валейкум салам! — сказал он гостю.
— Как здорово!
— Нам повезло, — пробормотал доктор, — этот негодяй, вероятно, работорговец. не исключено, что нам удастся с ним договориться.
Гигант, казалось, был до смерти рад услышать слова на родном языке. Быстрым движением руки он пригласил наших друзей выйти из хижины. Европейцы не заставили себя долго ждать.
— Меня зовут Ибрагим, я из Абиссинии, езжу по свету впоисках рабов, — представился незнакомец.
— Великолепно. Вы оказались правы, доктор. Это торговец «черным деревом», — произнес Фрике, когда Андре перевел сказанное торговцем.
На уродливом лице Ибрагима промелькнула симпатия, когда Андре вкратце рассказал о докторе и гамене. Казалось, гигант ужасно страдал от страшной болезни, так обезобразившей его лицо.
— Вы теперь мои. Пойдемте, — сказал Ибрагим после громкого разговора с туземцами.
— Похоже, у нас теперь новый хозяин, — предположил доктор.
— Тем лучше! — Фрике. — Он, конечно, негодяй, но, надеюсь, сегодня вечером не загрузит нас в котел. Хватит с нас этих «бикондо».
— Полагаю, мы вскоре отправимся в путь, и в чем-то придется уступать хозяину, — заметил Андре.
— А как же! Тут мы целиком полагаемся на вас. Ну давай, гамен, двигайся, — проговорил доктор.
Пока Андре и Ибрагим оживленно беседовали по-арабски, два других пленника были предоставлены сами себе.
Маленький парижанин, обрадовавшись свежему воздуху, подпрыгнул и неуместным кульбитом потревожил в первую минуту не замеченного им слона. Как известно, эти почтенные толстокожие весьма обидчивы, а посему слон, видимо разгневанный непочтительностью юного храбреца, обвил гамена хоботом и поднял на высоту почти трех метров.
Мальчишка, плохо понимая, что происходит, в отчаянии дрыгал ногами, но на помощь не звал.
— Ух ты! — воскликнул Фрике, наконец оценив ситуацию. — Ему ничего не стоит разделать меня под орех… Я уже знаком со слонами… встречался… в Зоологическом саду… кормил дешевенькими булочками… ну давай!.. Не дави сильно-то… вот так… ты же ласковый…— И с полнейшим хладнокровием парижанин принялся поглаживать хобот слона, надеясь, что животное в награду за доставленное удовольствие спустит его на землю. — Вот это да! Какая сила…
Спустившегося с высот Фрике окружили веселые смуглые парни, человек сто, несомненно, абиссинцы. Это был эскорт работорговца. Большинство держали в руках великолепные капсюльные ружья, некоторые — охотничьи двустволки. Они помогли маленькому гимнасту освободиться из объятий слона.
— Огромное спасибо, господа, вы так любезны, — произнес гамен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92
— Видишь, в какую мерзость ты вляпался! — произнес с улыбкой доктор, переходя на сердечное «ты». — Тем не менее все прекрасно, все прекрасно, все прекрасно! Ты стал теперь настоящим матросом!
Настоящим матросом! Фрике не верил своим ушам. Было произнесено то самое слово, которое хотелось бы услышать бесчисленному множеству людей, плавающих по морям. Это стоило тысячи похвал!
Генерал бы сказал: вот настоящий солдат!
Адмирал бы сказал: вот настоящий матрос!
Таким званием стоит гордиться! Не все служащие в армии — настоящие солдаты, и не все служащие на флоте — настоящие матросы.
А врач французской морской пехоты, храбрец, смело бросавшийся в бой, победивший двадцать эпидемий, отмеченный несчетное количество раз в приказе, назвал юнгу Фрике «настоящим матросом».
От волнения у гамена закружилась голова.
— Спасибо, доктор, — с дрожью в голосе проговорил он, — что вы так высоко меня цените! Постараюсь, чтобы слова не расходились с делом. А пока я только учусь морскому ремеслу.
— Дитя мое, ты стал матросом уже тогда, когда вытащил из воды крупную рыбу у моста Искусств. Ты единственный на шлюпе смело рискнул жизнью ради нас! Ты храбрый мальчик, настоящий матрос! Это я тебе говорю, доктор Ламперьер.
— События развивались с такой невероятной быстротой, что до сих пор мы как следует не представились друг другу— вступил в разговор Андре.
— Да, действительно! Ламперьер, доктор медицины и, как вы уже догадались, уроженец Марселя — города, где стоит родиться! И если история парижанина Фрике весьма любопытна, то моя и вовсе невероятна, сейчас расскажу…
Но вдруг послышалась стрельба.
Крики, а скорее вой взбесившихся собак, сопровождаемый рвущей уши музыкой, накладывались на грохот выстрелов.
На племя кто-то напал? Маловероятно.
Казалось, туземцы предавались какому-то безумному веселью. Веселью, опасному с точки зрения трех пленных европейцев.
— Уж не нам ли они так радуются? — спросил Фрике. — Боюсь, это тот самый случай, когда говорят: «Так весело, что даже страшно».
Стрельба становилась все громче и интенсивнее.
— Похоже, — заметил Андре, — племя знакомо с порохом, но не стремится его экономить.
Благодаря рассказу Фрике о приключениях ночь пролетела быстро, трое друзей даже не успели сомкнуть глаз, и проникшие в хижину первые лучи солнца застали их врасплох.
— Только бы не заставили опять есть эти чертовы деликатесы!
— О нет, самое раннее, они придут в девять утра, а сейчас только три.
— Что же означает весь этот шум?
— Необходимо срочно убрать химические аппараты. Дикари сообразительны и могут заподозрить неладное.
Тотчас же жаровню задвинули в угол, а реторту с высовывавшейся из горлышка трубкой и корзину с двуокисью марганца засунули на нечто вроде этажерки, сработанной на скорую руку и украшенной странноватым орнаментом.
— Итак, уборка закончена.
В этот момент дверь отворилась, шум еще усилился и перед глазами троих друзей предстала следующая картина.
Нестерпимо яркое солнце освещало двух туземцев в почтительных позах и мужчину двухметрового роста с лицом, точно вырезанным из дерева. Колосс был одет в ослепительно белый бурнус, ниспадающий до щиколоток, на ногах виднелись сапоги из рыжеватого сафьяна, а руки были унизаны золотыми и серебряными перстнями.
Этот человек, по виду и одежде — мусульманин, имел целый арсенал: два револьвера, кинжал с широким лезвием и длинную, кривую саблю с рукояткой, инкрустированной перламутром и кораллами.
Не говоря ни слова, гигант разглядывал троих европейцев, те, в свою очередь, молча рассматривали нежданного визитера. Безмолвное знакомство продолжалось более двух минут.
Наконец гость откинул капюшон, и наши друзья увидели кривошеего, худого человека, с пятнами цвета сажи на смуглой коже, с редкими пушистыми кустиками на голове, с лицом, обезображенным опухолями.
— Вот это да! Ну и урод! — удержался Фрике.
— Великолепный экземпляр! — восхищенно прошептал доктор.
«Великолепный экземпляр» было докторским иносказанием, означавшим «Крайняя степень патологии!» Незнакомец же невозмутимо продолжал осмотр, Фрике надоела эта бесцеремонность, и он, обратившись кпосетителю, произнес два слова, два простых слова:
— Здравствуйте, месье!
Тот медленно разжал губы и с трудом проговорил по-арабски:
— Салям алейкум!
— Он говорит по-арабски, может, мы поймем друг друга, я тоже говорю по-арабски, — пояснил Андре — Валейкум салам! — сказал он гостю.
— Как здорово!
— Нам повезло, — пробормотал доктор, — этот негодяй, вероятно, работорговец. не исключено, что нам удастся с ним договориться.
Гигант, казалось, был до смерти рад услышать слова на родном языке. Быстрым движением руки он пригласил наших друзей выйти из хижины. Европейцы не заставили себя долго ждать.
— Меня зовут Ибрагим, я из Абиссинии, езжу по свету впоисках рабов, — представился незнакомец.
— Великолепно. Вы оказались правы, доктор. Это торговец «черным деревом», — произнес Фрике, когда Андре перевел сказанное торговцем.
На уродливом лице Ибрагима промелькнула симпатия, когда Андре вкратце рассказал о докторе и гамене. Казалось, гигант ужасно страдал от страшной болезни, так обезобразившей его лицо.
— Вы теперь мои. Пойдемте, — сказал Ибрагим после громкого разговора с туземцами.
— Похоже, у нас теперь новый хозяин, — предположил доктор.
— Тем лучше! — Фрике. — Он, конечно, негодяй, но, надеюсь, сегодня вечером не загрузит нас в котел. Хватит с нас этих «бикондо».
— Полагаю, мы вскоре отправимся в путь, и в чем-то придется уступать хозяину, — заметил Андре.
— А как же! Тут мы целиком полагаемся на вас. Ну давай, гамен, двигайся, — проговорил доктор.
Пока Андре и Ибрагим оживленно беседовали по-арабски, два других пленника были предоставлены сами себе.
Маленький парижанин, обрадовавшись свежему воздуху, подпрыгнул и неуместным кульбитом потревожил в первую минуту не замеченного им слона. Как известно, эти почтенные толстокожие весьма обидчивы, а посему слон, видимо разгневанный непочтительностью юного храбреца, обвил гамена хоботом и поднял на высоту почти трех метров.
Мальчишка, плохо понимая, что происходит, в отчаянии дрыгал ногами, но на помощь не звал.
— Ух ты! — воскликнул Фрике, наконец оценив ситуацию. — Ему ничего не стоит разделать меня под орех… Я уже знаком со слонами… встречался… в Зоологическом саду… кормил дешевенькими булочками… ну давай!.. Не дави сильно-то… вот так… ты же ласковый…— И с полнейшим хладнокровием парижанин принялся поглаживать хобот слона, надеясь, что животное в награду за доставленное удовольствие спустит его на землю. — Вот это да! Какая сила…
Спустившегося с высот Фрике окружили веселые смуглые парни, человек сто, несомненно, абиссинцы. Это был эскорт работорговца. Большинство держали в руках великолепные капсюльные ружья, некоторые — охотничьи двустволки. Они помогли маленькому гимнасту освободиться из объятий слона.
— Огромное спасибо, господа, вы так любезны, — произнес гамен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92