Она закричала:
– Мишель… друг мой… куда вы? – и успела мимолетно увидеть его печальный взгляд. И тотчас Березов побежал прочь, расталкивая толпу. Похоже, он действовал, повинуясь все той же таинственной неодолимой силе.
Когда толпа прошла, Мишель уже исчез.
Бесполезно было бы его искать среди шумной гурьбы веселых южан. Вроде промелькнуло, что русский сел в лодку с несколькими рыбаками и англичанами, но это могло лишь показаться.
Страшно расстроенные, все вернулись в отель, решив никому не говорить о новом исчезновении князя, на этот раз, кажется, вполне добровольном.
Правда, Бобино тайком от сестер сбегал в российское представительство, где консул принял его без проволочек, внимательно выслушал и сказал:
– Друг мой, ведь князь – красавец и, наверное, имеет большой успех у женщин, и мне остается лишь посочувствовать прелестной особе, которая живет вместе с ним и с вами в отеле на улице Умберто.
Березов пропадал сутки. Жермена не могла ни есть, ни пить, ни спать, пребывая в страшной тревоге.
Эта семейная драма случилась в воскресенье, а во вторник князь явился на извозчике и вел себя так, будто не произошло ничего страшного. Только выглядел он бледнее и мрачнее прежнего.
Встревоженные друзья пытались расспрашивать, он устало отвечал:
– У меня была куча дел… ходил к нотариусу, к разным чиновникам… обменивался телеграммами с Парижем… с Петербургом… что-то покупал или продавал… не помню точно… слушал скучное чтение гербовых бумаг… подписывал… подписывал… подписывал… Оставьте меня в покое!.. Я хочу смеяться, есть… пить… забавляться… У меня осталось совсем мало времени, чтобы повеселиться… Жермене надо быстрее выходить замуж за графа Мондье… Потому что я покончу с собой… очень скоро… Это решено… Так надо… По-иному невозможно!
Молодой человек сомкнул губы и на все дальнейшие вопросы отвечал молчанием, как упрямый ребенок или как помешанный.
С этого момента друзья начали еще зорче следить за ним, боясь, что он приведет в исполнение фатальное решение.
И все-таки им не удалось предупредить катастрофу, она произошла совершенно неожиданно. Князь все время тайно готовился к самоубийству и сумел всех обмануть.
После того, как он был задержан, а потом отпущен синьором Гаэтано и его бандой, он совершенно запустил все денежные расчеты. Пребывание в отеле на улице Умберто стоило дорого, и хозяин, не получив ничего за три недели, прислал счет.
Выписана была очень большая сумма, поскольку Березов вел роскошную жизнь, удовлетворяя все свои прихоти миллионера и принуждая спутников к такому существованию, хотя они охотно предпочли бы гораздо более скромный быт.
Хозяин гостиницы готов был распластаться во прахе перед князем, получив плату, но если у должника паче чаяния не окажется денег, намеревался не церемониться. В обычное время Мишель достал бы из бумажника пачку банкнот, бросил на серебряный поднос и сказал бы кратко:
«Получите».
Но тут он холодно, с отсутствующим видом заявил, что у него нет ни сантима, ни лиры, неизвестно, когда у него появятся деньги, и это вообще мало его интересует…
Управляющий поднял плечи и величественно пошел доложить хозяину. Жермена, находившаяся в этот момент подле Мишеля, ужаснулась, узнав о его внезапном и необъяснимом обнищании.
Привыкшая жить, соблюдая бережливость, экономя каждую монету, аккуратно за все расплачиваясь, предпочитая отказывать себе во всем, девушка почувствовала непереносимый стыд, так же как и ее сестры и Бобино.
С их понятиями честных бедняков, им казалось, что они совершили кражу, роскошно живя за счет человека, ставшего почти сумасшедшим и оказавшегося теперь на мели.
Из троих только Бобино имел немного денег, оставшихся от той суммы, что князь заставил взять на карманные расходы.
Превозмогая чувство неловкости, Бобино решил действовать дерзко, подумав, что человек, с кем ему придется говорить, только такое поведение и понимает.
Он гордой поступью прошел к хозяину гостиницы, посмотрел на него свысока и объявил тоном, каким говорят с мелким торговцем, что они скоро расплатятся.
Хозяин сказал, что подождет неделю, представитель князя заверил: расплатится дня через четыре.
Немного успокоившись после разговора, Бобино навестил князя и почти потребовал, чтобы тот откровенно сообщил ему о состоянии своих финансов.
И Мишель уже привычно отвечал:
– Говорю тебе, что я без гроша, как выражаются русские.
– Как это получилось?
– Они… Ты мне надоел с твоими вопросами!..
– Что же теперь делать?
– Поскольку граф Мондье женится на Жермене!.. Он за все расплатится, этот мой милый друг. Он расплатится не торгуясь. Он порядочный человек… Жермена станет богатой, графиней… Так надо!.. Так надо!
Бобино рассвирепел и, отбросив церемонии, сказал:
– Послушай, Мишель! Если бы я не любил тебя и не чувствовал огромной благодарности за все хорошее, что ты для нас сделал, я бы не простил гадостей, какие ты последнее время говоришь Жермене, и застрелил бы тебя.
– И оказал бы мне большую услугу, – с грустью сказал князь, к нему на минуту, казалось, вернулось ясное сознание. – Мне бы тогда не пришлось бы самому разбивать собственную башку, постепенно доведенную ими до полной тупости.
– Кто? Скажи мне, ради Бога?
– Они… Вернее, он.
– Кто он?
Князя затрясло, глаза помутнели, губы сжались.
Бобино подумал, что наконец узнает тайну, мучившую их всех вот уже более двух недель.
Несчастный склонил голову, и будто некая сила зажала ему рот и сковала язык. Он еле пробормотал:
– Я… Я не знаю…
Потом ясное сознание, что все-таки не покидало его окончательно, опять засветилось в глазах, и он сказал:
– Мой бедный друг!.. Если бы ты только знал! Я вас всех люблю!.. Но понимаешь?.. Я конченый человек!.. Если бы ты знал, что он со мной сделал!..
Бобино, растроганный, сжимал руки князя и спрашивал, как же им все-таки быть, где взять деньги.
– Деньги… У вас ни у кого их нет… У меня тоже, ну и плевать на эти бумажки…
Видя, что добиться разумного ответа невозможно, Бобино, желая избавить Жермену от ложного и унизительного положения, решил действовать по собственному усмотрению.
Он отправил телеграмму следующего содержания:
«Владиславу, дом Березова, авеню Ош, Париж.
Прошу отправить на имя Жана Робера, площадь Урбино, отель, все деньги, которыми вы располагаете. Князю Березову нужны немедленно самое меньшее десять тысяч. Если их у вас нет в наличии, продайте что сочтете возможным. С дружеским приветом от всех нас Жан Робер, называемый Бобино».
Типограф знал, что дворецкий имеет от князя полномочия распоряжаться в хозяйстве всем, и вернулся в отель полный надежды. Он думал: Владислав все сделает как надо. Самое большое дня через три я получу нужную сумму, чтобы расплатиться с владельцем отеля, и у меня еще наверняка останется на дорогу в милую Францию! С меня довольно Италии с ее туристами. Она меня навсегда избавила от желания путешествовать!
Юноша ждал денежного письма без особого волнения и нетерпения, сказав Жермене и сестрам о том, что он предпринял. Они были уверены, что Владислав знает дела князя лучше, чем тот сам, и справится с несложной в общем задачей.
Все же сердце Бобино забилось, когда слуга подал на подносе утреннюю почту. В ней было несколько писем для князя, в их числе три из России, одно из Франции и одно из Италии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107