* * *
Среди ночи я внезапно проснулся. В голове звучал голос Сэнди: «Надо еще знать правильные вопросы».
Мне пришел в голову вопрос, который я должен был задать, но не сделал этого. Завтра утром первым делом и задам его.
Завтра утром первым делом меня разбудил телефонный звонок Мэриголд. Терзая мои барабанные перепонки своим оглушительным голосом, она немедленно перешла к делу.
— Не нравится мне твой приятель Петерман. Хотелось бы посоветоваться. Не мог бы ты приехать? Скажем, часиков в девять?
— Угу. — Я с трудом выкарабкивался из глубин сна, пытаясь сообразить, что к чему. — Да, Мэриголд. В девять. Хорошо.
— Ты что, пьян? — спросила она.
— Нет, просто не могу проснуться. В постели, и глаз еще не открывал.
— Так ведь уже семь, — резко заметила она. — Уже полдня прошло.
— Сейчас приеду, — пробормотал я, пытаясь положить трубку на рычаг.
— Хорошо, — услышал я ее голос с некоторого расстояния. — Прекрасно.
Спать хотелось ужасно, так и тянуло снова завалиться в постель. Только сознание того, что я так и не задал самый важный вопрос, заставило меня вылезти из постели и направиться в ванную комнату.
Суббота. Кофе. Кукурузные хлопья.
Все еще плохо соображая, я протопал в хаос моей гостиной и включил компьютер Все работали нормально. Я вызвал на экран те данные о водителях, которые Изабель снова ввела в компьютер Все коротко, сжато: имена, адреса, даты рождения, ближайшие родственники, номера водительских удостоверений, поездки за последнюю неделю, количество часов за рулем.
Были там данные и о Нине: ее адрес и возраст — сорок четыре года.
На девять лет старше меня. Точнее, на восемь с половиной. Я выпил еще чашку горячего кофе и задумался, много ли значит такая разница в возрасте.
Я ответил один за другим на четыре телефонных звонка, приняв заказ, внеся поправки и согласившись еще на одну поездку, и внес все данные в компьютер для Изабель, которая обычно работала в конторе каждую субботу с восьми утра до полудня. Без десяти восемь она сама мне позвонила и сообщила, что пришла, после чего я с облегчением переключил телефон на ферму.
Сам я тоже отправился туда, чтобы посмотреть за началом работы и разобраться в возможных неурядицах. Однако Изабель и Харв держали все под контролем.
Нина (сорок четыре года) приветливо мне улыбнулась и отправилась готовиться к поездке в Лингфилд.
Выглядела она так же решительно непривлекательно, как и раньше. Харв, Фил и остальные ходили в столовую и обратно, потягиваясь, забирали путевые листы и слегка флиртовали с Изабель Обычное субботнее утро. Еще один день скачек. Двадцать четыре часа жизни.
К половине девятого большая часть фургонов разъехалась. Я пошел к Изабель, которая печатала исправленный дневной график, пользуясь в основном тем, что я ввел в компьютер дома.
— Как дела? — спросил я без особого интереса.
— Все кувырком, — ответила она, довольно улыбнувшись.
— Хочу попросить тебя кое-что вспомнить.
— Валяй. — Она продолжала печатать, глядя на экран.
— Гм... — сказал я, — прошлым августом... — Я помолчал, дожидаясь, когда она обратит на меня внимание.
— Что прошлым августом? — переспросила она безразлично, продолжая печатать. — Тебя прошлым августом не было.
— Да, я знаю Когда меня не было прошлым августом, что нашел Джоггер в смотровой яме?
Она перестала печатать и с изумлением воззрилась на меня — Что ты сказал? — спросила она.
— Что нашел Джоггер в смотровой яме? Что-то мертвое. Что он нашел мертвое в яме?
— Но Джоггер... он был в яме мертвый, так ведь?
— В прошлое воскресенье в яме был мертвый Джоггер Но в августе в прошлом году он, судя по всему, нашел что-то другое мертвое, мертвый крестик, так он сказал, но ведь это полная чепуха. Не можешь вспомнить, что он нашел? Он кому-нибудь говорил? Тебе, например?
— О! — Напряженно думая, она сморщила лоб и подняла брови. — Что-то смутно припоминаю, но это был какой-то пустяк, не стоило тебе говорить.
— Так что он нашел?
— Думаю, кролика.
— Кролика?
— Ага. Мертвого кролика. Он еще сказал, что на нем было полным-полно личинок или чего-то еще, и он выбросил его в помойку. И все.
— Ты уверена ? — с сомнением спросил я. Она кивнула.
— Он не знал, что с ним делать, и выбросил.
— Я имею в виду, ты уверена, что это был кролик?
— Вроде бы. Я его не видела. Джоггер сказал, что он, наверное, спрыгнул в яму, а уж выбраться не смог.
— Разумеется, — согласился я. — Не помнишь, в какой день это было?
Она решительно покачала головой.
— Если ты не можешь вспомнить, значит, тебя в тот день не было.
Она машинально повернулась к компьютеру, и на лице ее появилась знакомая уже досада.
— Может, в тех данных, что пропали, и было что-то, только вряд ли я вводила такую ерунду.
— А Джоггер показывал кому-нибудь этого кролика?
— Да не помню я. — По ее лицу было видно, что она не придает всему этому никакого значения.
— Ну ладно. Все равно спасибо, — сказал я.
Она бесхитростно улыбнулась и снова повернулась к экрану.
> Крестики, подумал я. Кролики. Крестики и нолики — кролики.
Как там Джоггер сказал? «Займись этими крестиками. Я нашел одного мертвого в яме прошлым августом, и на нем кишмя кишело».
Единственные кролики, о которых я знал и которых он мог иметь в виду, принадлежали детям Уотермидов. Но если даже один из них и убежал и как-то попал в яму, то вряд ли на нем могло быть полно личинок, если, конечно, он не провалялся в яме несколько дней, пока Джоггер его обнаружил. Ничего такого важного в этом на первый взгляд не было... но Джоггер посчитал это достаточно важным, чтобы сообщить мне семь месяцев спустя, хоть и совершенно нечленораздельно.
Я взглянул на часы. Около девяти. Что-то я должен был сделать в девять часов? Я вспомнил, как, полусонный, договаривался с Мэриголд.
Сказав Изабель, чтобы в случае необходимости она связалась со мной по портативному телефону, я отправился к Мэриголд.
Она была во дворе и, завидев меня, быстро подошла, неся с собой миску с орехами для лошадей.
— Не вылезай, — скомандовала она. — Поедем посмотрим на Петермана.
Следуя ее указаниям, я проехал по неровной травянистой дороге к дальнему выгону за домом. Выгон спускался к ручью и был окружен плотным кольцом ив, в тени которых старые лошади могли прятаться в жаркую погоду.
Однако Петерман стоял у ворот и выглядел ужасно. Он было протянул морду к ладони Мэриголд за орехами, но тут же отвернулся, как будто его обидели.
— Видишь? — спросила она. — Не ест.
— А что за орехи? — спросил я. Она назвала обычный вид, который пользовался большой популярностью.
— Все лошади их любят, все до одной. Я с удивлением посмотрел на Петермана.
— Что ж тогда с тобой, а? Мэриголд нерешительно сказала:
— Я позвонила моему ветеринару еще по Солсбери; но он сказал, что старику просто надо привыкнуть. Я опять пришла сюда вчера вечером, ты ведь помнишь, какой вчера был солнечный вечер? Заходящее солнце освещало коня, и их было видно.
— Кого их?
— Клещей.
Я молча смотрел на нее.
— Клещи кусаются, — объяснила она. — В этом, наверное, все дело. Полчаса назад я позвонила Джону Тигвуду и попросила что-нибудь сделать, но он сказал, что такого не может быть, все ерунда, и что ты, Фредди, во вторник вызывал ветеринара, когда лошадей привезли в Пиксхилл, и настоял, чтобы их осмотрели, и ветеринар нашел, что лошади в полном порядке, и подписал соответствующий документ, который он может мне показать, если я пожелаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76