И что-то сделать уже поздно. Альберт! — вскричал князь. — Крыса чернильная!
В кабинет испуганно заглянул начальник тайного приказа.
— Чего изволите, Ваша Светлость?
— Запереть в замке все ворота. Поднять мосты. На стене выставить лучников. И чтобы до послезавтра без моего приказания ни одна собака сюда не пробежала! Ни одна мышь не проскочила! Ни одна ворона не залетела!
— Слушаюсь, Ваша Светлость, — пролепетал барон Альберт. — Еще будут приказания?
— Да! — рявкнул князь. — Усилить надзор надо всеми! И над обоими Длиннорукими, и над этим дураком Каширским, и над Анной Сергеевной. Никому доверять нельзя, никому.
Барон Альберт на цыпочках покинул княжеский кабинет.
— Ох, не в духе нынче хозяин, — вздыхал барон, тяжело ступая по длинному полутемному коридору. — И так каждый год. Только наступает октябрь, как будто с цепи срывается. И что ж это за тайна такая, что даже мне, главе тайного приказа, не ведома?
x x x
Леший и его друг водяной привычно сумерничали в корчме, когда раздался стук в дверь.
— Толкайте, да посильнее! — крикнул корчмарь, и тут же дверь ввалилась вовнутрь, а следом за нею и запоздалый посетитель — высокий человек в лохмотьях, с которыми несколько контрастировала широкополая шляпа, надвинутая на самые брови.
— Добро пожаловать, дорогой гость, — приветствовал его хозяин. Вошедший украдкой огляделся по сторонам, снял шляпу и кинул ее на ближайший столик.
— Боярин Василий! — в голос ахнули водяной и леший.
— Никто не знает, что я здесь, — устало вздохнул Василий, присаживаясь за столик. — Переночуем, а завтра утром поедем восвояси.
— A как же… — начал было водяной и осекся.
— Увы, — развел руками Дубов, — сам я ничего не могу сделать, а те, на чью помощь рассчитывал, отказались. Да сам виноват — такие дела с наскока не делаются. Ну ничего, доживем до будущего года…
— Ах да, чуть не забыл. — Леший достал из-под стойки запечатанный в трубочку свиток. — Это для вас.
— Любопытненько. — Василий подошел к стойке и, разломав печать, пробежал послание. — Кто его принес, вы не заметили?
— Русалка, — с некоторым удивлением ответил леший. — Я уж хотел ей сказать, что вас нет, что вас убили, а ее уж и след простыл.
— Теперь и это уже ни к чему, — и Дубов, мелко порвав письмо, кинул его в тлеющую печку. — Кузьма здесь?
— Да, в вашей горнице, — кивнул корчмарь.
— Спокойной ночи, господа, — и Василий по скрипучей лестнице стал подниматься на второй этаж. — Да-да, ничего не вышло, — бормотал он себе под нос. — Остается только заехать за Надей, и домой…
— Ну где ж ты пропадал? — напустился Кузька на Василия, едва тот переступил порог комнаты. — Я тут весь изволновался…
— На болоте прятался, — ответил Дубов, опустившись на кровать. — Не мог же я тут среди дня появиться! Ну как, вещи ты сложил?
— Сложил, — буркнул Кузька. — Выходит, впустую ездили, эх-ма…
— Завтра затемно выезжаем, — сообщил Василий, — а теперь неплохо бы малость подремать. Дверь бы чем припереть на всякий случай?
Но тут дверь в «апартаменты» Дубова распахнулась, и в ней, к немалому удивлению детектива, возникла долговязая фигура Гренделя. Василий про себя усмехнулся, но виду не подал.
— Чем могу служить? — вежливо осведомился он.
— Я, право, не знаю. — выдавил из себя Грендель и замолк. Бедолага явно находился в полном расстройстве чувств. Он затравленно озирался по комнате, будто ища поддержки у этих облезлых стен и пошарпаной мебели.
— Я, понимаете ли, человек тонкий, но… — наконец собрался с духом Грендель, и в этот момент дверь резко распахнулась и на пороге возникла массивная фигура Беовульфа.
— Я, знаете ли, человек такой… — начал было он, но увидев Гренделя, осекся.
Грендель машинально попятился к окну. Беовульф же лишь ухмыльнулся.
— И ты здесь. — И, уже обращаясь к Дубову, продолжил: — Я, знаете ли, такой человек, никому обид прощать задарма не намерен. Так что князю Григорию придется заплатить за подстроенную подлянку. Вот.
— Своею жизнью заплатить! — с пафосом добавил Грендель.
— Во-во, — мрачно ухмыльнулся Беовульф. — Это я и имел в виду.
— Ну что ж, господа, прекрасно, — улыбнулся Дубов. — Если я вас правильно понимаю, вы поддерживаете мой план и готовы принять в нем участие. — При этом заклятые друзья закивали головами. — В таком случае нам пора в путь.
— Как? Прямо сейчас? — опешил Грендель.
— Да. Это как-то того… — пробурчал Беовульф.
— Увы, господа. — развел руками Дубов. — Время не терпит. В нашем распоряжении чуть более суток. Поэтому надо выходить рано утром. Если вы, конечно, не передумали.
— Я готов, — выпятил впалую грудь Грендель.
— А чего там… — махнул рукой Беовульф. — Пошли! Только почему такая спешка?
— Дело в том, что князь Григорий уязвим только один день в году, -объяснил Василий. — Точнее, одну ночь. И эта ночь — следующая. Подробности я расскажу по дороге, а теперь надо подумать о том, как нам обеспечить себе свободу действий. Господин Беовульф, как насчет того, о чем я вас просил?
— Мои люди проследили, куда они сбежали, — самодовольно кивнул Беовульф. — Ну, та дама и ее прислужник.
— И куда же?
— В Белую Пущу, к этому вурдалаку Григорию! И как я мог в нее втрескаться, ума не приложу.
— A я тем более в полном недоумении, — меланхолично вздохнул Грендель.
x x x
Король Александр и Надежда Чаликова сидели в потемках и прислушивались к мертвому молчанию, царящему в королевских покоях. Не было слышно даже мурлыканья Уильяма. Когда им стало невмоготу слушать зловещую тишину, Александр вполголоса предложил:
— А действительно, Наденька, что это мы тут сидим, будто в рот воды набравши? Если особо не шуметь, то можно и поговорить.
— Да, пожалуй, — также вполголоса согласилась Надя. — Знаете, Ваше Величество, когда вы давеча за обедом читали стихи Касьяна, то я наблюдала буквально за каждым.
— Ну и как? — заинтересовался король.
— Никакого результата. Во всяком случае людоед, если он один из ваших поэтов, ничем себя не выдал. Разве что… — Надя замолкла.
— Ну, договаривайте, — шепотом поторопил ее Александр. — Если вам что-то показалось, то не таите.
— Мне показалось, что донна Клара… Ну, в общем, она как-то странно на вас глядела. Я бы об этом и не вспомнила, если бы не ее выпрыги за ужином. — ну, когда она заявила, что, мол, ежели людоед к ней заявится, и все такое прочее.
— Ну, это она просто от страха, — вздохнул Александр.
— А если донна Клара таким образом пыталась отвести от себя возможные подозрения? — предположила Надя.
— Все может быть, — не стал спорить король. — А что это вы, Наденька, за обедом мне сказали, что людоед не из поэтов? Ну, оттого что он Касьяна съел, а его стихи не взял.
— Знаете, Ваше Величество, по зрелому размышлению я пришла к выводу, что это, пожалуй, не совсем так. Поэты действительно живо интересуются стихами, но с одним уточнением — своими. Но отнюдь не чужими, особенно если они не хуже твоих собственных. А то, что писал Касьян, на мой взгляд, это все-таки настоящая поэзия, хоть и не без недостатков.
— Нечто подобное я и собирался вам сказать, — ответил Александр.
В темной комнате вновь повисло зловещее молчание.
— Ваше Величество, — вновь заговорила Надя, — из разговора с летописцем господином Пирумом я поняла, что вы, кроме всего прочего, являетесь прямым потомком князя Феодора Шушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
В кабинет испуганно заглянул начальник тайного приказа.
— Чего изволите, Ваша Светлость?
— Запереть в замке все ворота. Поднять мосты. На стене выставить лучников. И чтобы до послезавтра без моего приказания ни одна собака сюда не пробежала! Ни одна мышь не проскочила! Ни одна ворона не залетела!
— Слушаюсь, Ваша Светлость, — пролепетал барон Альберт. — Еще будут приказания?
— Да! — рявкнул князь. — Усилить надзор надо всеми! И над обоими Длиннорукими, и над этим дураком Каширским, и над Анной Сергеевной. Никому доверять нельзя, никому.
Барон Альберт на цыпочках покинул княжеский кабинет.
— Ох, не в духе нынче хозяин, — вздыхал барон, тяжело ступая по длинному полутемному коридору. — И так каждый год. Только наступает октябрь, как будто с цепи срывается. И что ж это за тайна такая, что даже мне, главе тайного приказа, не ведома?
x x x
Леший и его друг водяной привычно сумерничали в корчме, когда раздался стук в дверь.
— Толкайте, да посильнее! — крикнул корчмарь, и тут же дверь ввалилась вовнутрь, а следом за нею и запоздалый посетитель — высокий человек в лохмотьях, с которыми несколько контрастировала широкополая шляпа, надвинутая на самые брови.
— Добро пожаловать, дорогой гость, — приветствовал его хозяин. Вошедший украдкой огляделся по сторонам, снял шляпу и кинул ее на ближайший столик.
— Боярин Василий! — в голос ахнули водяной и леший.
— Никто не знает, что я здесь, — устало вздохнул Василий, присаживаясь за столик. — Переночуем, а завтра утром поедем восвояси.
— A как же… — начал было водяной и осекся.
— Увы, — развел руками Дубов, — сам я ничего не могу сделать, а те, на чью помощь рассчитывал, отказались. Да сам виноват — такие дела с наскока не делаются. Ну ничего, доживем до будущего года…
— Ах да, чуть не забыл. — Леший достал из-под стойки запечатанный в трубочку свиток. — Это для вас.
— Любопытненько. — Василий подошел к стойке и, разломав печать, пробежал послание. — Кто его принес, вы не заметили?
— Русалка, — с некоторым удивлением ответил леший. — Я уж хотел ей сказать, что вас нет, что вас убили, а ее уж и след простыл.
— Теперь и это уже ни к чему, — и Дубов, мелко порвав письмо, кинул его в тлеющую печку. — Кузьма здесь?
— Да, в вашей горнице, — кивнул корчмарь.
— Спокойной ночи, господа, — и Василий по скрипучей лестнице стал подниматься на второй этаж. — Да-да, ничего не вышло, — бормотал он себе под нос. — Остается только заехать за Надей, и домой…
— Ну где ж ты пропадал? — напустился Кузька на Василия, едва тот переступил порог комнаты. — Я тут весь изволновался…
— На болоте прятался, — ответил Дубов, опустившись на кровать. — Не мог же я тут среди дня появиться! Ну как, вещи ты сложил?
— Сложил, — буркнул Кузька. — Выходит, впустую ездили, эх-ма…
— Завтра затемно выезжаем, — сообщил Василий, — а теперь неплохо бы малость подремать. Дверь бы чем припереть на всякий случай?
Но тут дверь в «апартаменты» Дубова распахнулась, и в ней, к немалому удивлению детектива, возникла долговязая фигура Гренделя. Василий про себя усмехнулся, но виду не подал.
— Чем могу служить? — вежливо осведомился он.
— Я, право, не знаю. — выдавил из себя Грендель и замолк. Бедолага явно находился в полном расстройстве чувств. Он затравленно озирался по комнате, будто ища поддержки у этих облезлых стен и пошарпаной мебели.
— Я, понимаете ли, человек тонкий, но… — наконец собрался с духом Грендель, и в этот момент дверь резко распахнулась и на пороге возникла массивная фигура Беовульфа.
— Я, знаете ли, человек такой… — начал было он, но увидев Гренделя, осекся.
Грендель машинально попятился к окну. Беовульф же лишь ухмыльнулся.
— И ты здесь. — И, уже обращаясь к Дубову, продолжил: — Я, знаете ли, такой человек, никому обид прощать задарма не намерен. Так что князю Григорию придется заплатить за подстроенную подлянку. Вот.
— Своею жизнью заплатить! — с пафосом добавил Грендель.
— Во-во, — мрачно ухмыльнулся Беовульф. — Это я и имел в виду.
— Ну что ж, господа, прекрасно, — улыбнулся Дубов. — Если я вас правильно понимаю, вы поддерживаете мой план и готовы принять в нем участие. — При этом заклятые друзья закивали головами. — В таком случае нам пора в путь.
— Как? Прямо сейчас? — опешил Грендель.
— Да. Это как-то того… — пробурчал Беовульф.
— Увы, господа. — развел руками Дубов. — Время не терпит. В нашем распоряжении чуть более суток. Поэтому надо выходить рано утром. Если вы, конечно, не передумали.
— Я готов, — выпятил впалую грудь Грендель.
— А чего там… — махнул рукой Беовульф. — Пошли! Только почему такая спешка?
— Дело в том, что князь Григорий уязвим только один день в году, -объяснил Василий. — Точнее, одну ночь. И эта ночь — следующая. Подробности я расскажу по дороге, а теперь надо подумать о том, как нам обеспечить себе свободу действий. Господин Беовульф, как насчет того, о чем я вас просил?
— Мои люди проследили, куда они сбежали, — самодовольно кивнул Беовульф. — Ну, та дама и ее прислужник.
— И куда же?
— В Белую Пущу, к этому вурдалаку Григорию! И как я мог в нее втрескаться, ума не приложу.
— A я тем более в полном недоумении, — меланхолично вздохнул Грендель.
x x x
Король Александр и Надежда Чаликова сидели в потемках и прислушивались к мертвому молчанию, царящему в королевских покоях. Не было слышно даже мурлыканья Уильяма. Когда им стало невмоготу слушать зловещую тишину, Александр вполголоса предложил:
— А действительно, Наденька, что это мы тут сидим, будто в рот воды набравши? Если особо не шуметь, то можно и поговорить.
— Да, пожалуй, — также вполголоса согласилась Надя. — Знаете, Ваше Величество, когда вы давеча за обедом читали стихи Касьяна, то я наблюдала буквально за каждым.
— Ну и как? — заинтересовался король.
— Никакого результата. Во всяком случае людоед, если он один из ваших поэтов, ничем себя не выдал. Разве что… — Надя замолкла.
— Ну, договаривайте, — шепотом поторопил ее Александр. — Если вам что-то показалось, то не таите.
— Мне показалось, что донна Клара… Ну, в общем, она как-то странно на вас глядела. Я бы об этом и не вспомнила, если бы не ее выпрыги за ужином. — ну, когда она заявила, что, мол, ежели людоед к ней заявится, и все такое прочее.
— Ну, это она просто от страха, — вздохнул Александр.
— А если донна Клара таким образом пыталась отвести от себя возможные подозрения? — предположила Надя.
— Все может быть, — не стал спорить король. — А что это вы, Наденька, за обедом мне сказали, что людоед не из поэтов? Ну, оттого что он Касьяна съел, а его стихи не взял.
— Знаете, Ваше Величество, по зрелому размышлению я пришла к выводу, что это, пожалуй, не совсем так. Поэты действительно живо интересуются стихами, но с одним уточнением — своими. Но отнюдь не чужими, особенно если они не хуже твоих собственных. А то, что писал Касьян, на мой взгляд, это все-таки настоящая поэзия, хоть и не без недостатков.
— Нечто подобное я и собирался вам сказать, — ответил Александр.
В темной комнате вновь повисло зловещее молчание.
— Ваше Величество, — вновь заговорила Надя, — из разговора с летописцем господином Пирумом я поняла, что вы, кроме всего прочего, являетесь прямым потомком князя Феодора Шушка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122