Ну, тестя королевича Георга.
— Да, это так, — согласился король. — Более того, и в последующие сто с чем-то лет, до прихода князя Григория, ново-ютландские короли несколько раз женились на княжнах из Белой Пущи, и наоборот.
— Это значит, что при определенном стечении обстоятельств вы могли бы занять княжеский престол в Белой Пуще? — деланно равнодушным тоном спросила Чаликова.
— Что за глупость! — удивился король. — Там уже есть свой князь, да и на что мне это вурдалачье царство?
— Да, но если с князем Григорием что-то случиться, то занять престол будет некому — ведь никого из Шушков не осталось…
— Нет-нет-нет, и слушать не желаю! — решительно перебил Александр. -Если вы с боярином Василием и впрямь решились извести князя Григория, то я вам мешать не буду, но меня от ваших замыслов — увольте!
— Ну что вы, Ваше Величество, избави меня боже вмешивать вас в наши дела, — поспешно ответила Надежда. — Но хоть чисто отвлеченно поговорить о престолонаследии все-таки можно?
— Ну, отчего ж не поговорить? — мгновенно успокоился король. -Поговорить можно. И даже нужно. А то заснем тут и не заметим, как нас… гм… ну, вы, Наденька, понимаете. Да, так вот насчет престолонаследия. Если продолжить вашу мысль, то я мог бы наследовать чуть ли не всем королевским, княжеским и прочим престолам Европы. Ведь Ютландский королевский двор, откуда изгнали Георга, находился в родстве со многими августейшими семьями. Ну а сейчас у нас, конечно, все по-другому. Вернее, так же, но только в местных мерках.
— В каком смысле? — переспросила Надя.
— Ну, например, в том, послании, что привез боярин Василий, Кислоярский царь Дормидонт именует меня не иначе как «брат Александр». И это не просто принятое обращение между монархами, а действительно так. Моя бабушка была замужем за его дедушкой. Или нет, кажется наоборот. Ну и с другими правителями из соседних княжеств, поменьше, мы тоже в родстве. Это, конечно, не Испания и не Пруссия, даже не Ливония, но все же…
— Но неужели для Вашего Величества в окружающих княжествах не нашлось подходящей невесты?
Как показалось Чаликовой, король горестно вздохнул, и Надя пожалела, что затронула эту тему, видимо, болезненную для Александра. «Может, половая ориентация не позволяет ему жениться?» — промелькнуло в голове журналистки.
— Видимо, не нашлось, — усмехнулся король. — Была одна вполне подходящая, так и та замуж вышла.
— Вы имеете в виду царевну Татьяну Дормидонтовну? — сообразила Надя.
— Ну да. Дормидонт приглашал и меня на свадьбу, да тут как раз дождик полил… А если по-серьезному, так черт бы побрал все эти августейшие браки! — неожиданно вырвалось у Александра. — И как я завидую Татьяне Дормидонтовне, что она вышла за человека, которого действительно любит!.. Ох, чего-то я расшумелся, — понизил голос король. — Эдак мы нашего людоеда спугнем.
Надя прислушалась к мертвящей тишине и вполголоса спросила:
— А разве вы, Ваше Величество, против династических браков?
Король немного помолчал и вдруг по своему обычаю свернул разговор на совершенно другую тему:
— Вот я слушаю вас, Наденька, и с боярином Василием беседовал, и заметил, что довольно странными словами вы порой изъясняетесь: династический, интересоваться, результат… Знаете, я вас еще как-то понимаю только потому, что немного знаком с европейскими языками. Правда, наречия своих предков, ютландских королей, к своему стыду, так и не выучил… Сдается мне, что прибыли вы сюда не совсем из Царь-Города…
— А откуда же, по-вашему? — упавшим голосом спросила Чаликова.
— Должно быть, из какого-нибудь торгового города, где смешались языки многих народов и иноземные слова естественно вошли в повседневное употребление. Ну, например, из Новой Мангазеи.
— Да нет, Ваше Величество, из Москвы. — Сказав это, Чаликова чуть не прикусила язычок.
— А, ну понятно, — протянул Александр, но по его виду Надя поняла, что тот слышит это название чуть ли не впервые.
Действительно, в параллельном мире, где жили король Александр, царь Дормидонт, князь Григорий и в котором волею судьбы оказалась московская журналистка Чаликова, Москва была небольшим городком, известным разве что тем, что, находясь на стыке Суздальского, Рязанского и Тульского княжеств, он время от времени переходил из рук в руки при княжеских междоусобицах.
x x x
ДEНЬ ТPEТИЙ
Грендель в потемках вел Дубова и Беовульфа через болота и перелески по одному ему ведомым волчьим тропам.
— Осторожно, здесь топкое место, — говорил он. — Идите строго за мной, а если шаг вправо, то там трясина…
Беовульф то и дело проваливался под своим весом чуть не по колено в болотную топь и время от времени, не в состоянии сдержать чувств, громогласно бранился:
— Куда ты завел нас, ирод! Утопить хочешь, да?! Не могли идти по обычной дороге, что ли?..
— В том-то и дело, что не могли, — успокаивал его Василий. — Никто не должен знать, куда мы идем, иначе все пропало. А тут шпионы князя Григория на всяком шагу.
— А кстати, боярин Василий, отчего такая спешка? — спросил Грендель, когда они вышли на сравнительно сухое место и зашагали по еле заметной в траве тропинке, вьющейся по узкой опушке между тронутыми осенью перелеском и зловещим болотом, откуда раздавались лягушачьи трели и дальнее завывание выпи.
— Это связано именно с сегодняшней датой, — ответил Василий. — Нам стало известно, что князь Григорий может быть уничтожен только одним способом — если его загрызет волк в ночь свадьбы. Когда он хотел жениться на царевне Татьяне Дормидонтовне, то мы решили этим воспользоваться и под видом царевны привезли ему колдуна Чумичку. А ночью он обернулся волком и перегрыз князю глотку.
— Вот это круто! — загоготал Беовульф. — Дорого бы я дал, чтобы на эдакое поглядеть!
— А хорошо ли так поступать? — задумчиво промолвил Грендель. — Каков бы ни был Григорий, но такое разочарование: любимая девушка превращается в волка и впивается тебе в горло.
— Лучше вспомните, сколько народу загубил этот злодей, — возразил Дубов и сорвал с куста огромную черную ежевичину.
— Осторожно, там могут быть змеи, — предупредил Грендель. -Погодите, Василий, но если Чумичка, то есть царевна, в общем, если князю перегрызли глотку, то как он остался жив?
— Значит, плохо грызли! — громогласно встрял Беовульф.
— Да нет, здесь другое, — вздохнул Дубов. Теперь он старался держаться подальше от ежевичника, который тянулся вдоль тропинки. -Во-первых, Чумичка все же оказался не настоящим волком, а как бы понарошку. А нужен настоящий.
— То есть я? — тихо промолвил Грендель. — Но ведь и я тоже не совсем…
— Да, но во время превращения вы становитесь волком по-настоящему? -пристально глянул на него Василий.
— Ну, так-то так, — промямлил Грендель, — да какой я волк! И загрызть-то толком не смогу.
— Да не слушайте вы его, боярин Василий! — загремел Беовульф. -Придуривается!
— Я попросил бы! — вскинулся Грендель.
— Господа, ну не ссорьтесь же по пустякам! — повысил голос и Василий. — Нам предстоит важная, можно сказать — историческая миссия, а вы, право же, как малые дети.
— Ну хорошо, а в чем же вторая причина? — как ни в чем не бывало спросил Беовульф.
— Вторая причина в том, как понимать выражение «ночь свадьбы». По зрелому рассуждению мы пришли к выводу, что речь здесь идет не о «волчьей свадьбе» с лже-царевной Татьяной Дормидонтовной, а о его настоящей свадьбе с белопущенской княжной Ольгой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
— Да, это так, — согласился король. — Более того, и в последующие сто с чем-то лет, до прихода князя Григория, ново-ютландские короли несколько раз женились на княжнах из Белой Пущи, и наоборот.
— Это значит, что при определенном стечении обстоятельств вы могли бы занять княжеский престол в Белой Пуще? — деланно равнодушным тоном спросила Чаликова.
— Что за глупость! — удивился король. — Там уже есть свой князь, да и на что мне это вурдалачье царство?
— Да, но если с князем Григорием что-то случиться, то занять престол будет некому — ведь никого из Шушков не осталось…
— Нет-нет-нет, и слушать не желаю! — решительно перебил Александр. -Если вы с боярином Василием и впрямь решились извести князя Григория, то я вам мешать не буду, но меня от ваших замыслов — увольте!
— Ну что вы, Ваше Величество, избави меня боже вмешивать вас в наши дела, — поспешно ответила Надежда. — Но хоть чисто отвлеченно поговорить о престолонаследии все-таки можно?
— Ну, отчего ж не поговорить? — мгновенно успокоился король. -Поговорить можно. И даже нужно. А то заснем тут и не заметим, как нас… гм… ну, вы, Наденька, понимаете. Да, так вот насчет престолонаследия. Если продолжить вашу мысль, то я мог бы наследовать чуть ли не всем королевским, княжеским и прочим престолам Европы. Ведь Ютландский королевский двор, откуда изгнали Георга, находился в родстве со многими августейшими семьями. Ну а сейчас у нас, конечно, все по-другому. Вернее, так же, но только в местных мерках.
— В каком смысле? — переспросила Надя.
— Ну, например, в том, послании, что привез боярин Василий, Кислоярский царь Дормидонт именует меня не иначе как «брат Александр». И это не просто принятое обращение между монархами, а действительно так. Моя бабушка была замужем за его дедушкой. Или нет, кажется наоборот. Ну и с другими правителями из соседних княжеств, поменьше, мы тоже в родстве. Это, конечно, не Испания и не Пруссия, даже не Ливония, но все же…
— Но неужели для Вашего Величества в окружающих княжествах не нашлось подходящей невесты?
Как показалось Чаликовой, король горестно вздохнул, и Надя пожалела, что затронула эту тему, видимо, болезненную для Александра. «Может, половая ориентация не позволяет ему жениться?» — промелькнуло в голове журналистки.
— Видимо, не нашлось, — усмехнулся король. — Была одна вполне подходящая, так и та замуж вышла.
— Вы имеете в виду царевну Татьяну Дормидонтовну? — сообразила Надя.
— Ну да. Дормидонт приглашал и меня на свадьбу, да тут как раз дождик полил… А если по-серьезному, так черт бы побрал все эти августейшие браки! — неожиданно вырвалось у Александра. — И как я завидую Татьяне Дормидонтовне, что она вышла за человека, которого действительно любит!.. Ох, чего-то я расшумелся, — понизил голос король. — Эдак мы нашего людоеда спугнем.
Надя прислушалась к мертвящей тишине и вполголоса спросила:
— А разве вы, Ваше Величество, против династических браков?
Король немного помолчал и вдруг по своему обычаю свернул разговор на совершенно другую тему:
— Вот я слушаю вас, Наденька, и с боярином Василием беседовал, и заметил, что довольно странными словами вы порой изъясняетесь: династический, интересоваться, результат… Знаете, я вас еще как-то понимаю только потому, что немного знаком с европейскими языками. Правда, наречия своих предков, ютландских королей, к своему стыду, так и не выучил… Сдается мне, что прибыли вы сюда не совсем из Царь-Города…
— А откуда же, по-вашему? — упавшим голосом спросила Чаликова.
— Должно быть, из какого-нибудь торгового города, где смешались языки многих народов и иноземные слова естественно вошли в повседневное употребление. Ну, например, из Новой Мангазеи.
— Да нет, Ваше Величество, из Москвы. — Сказав это, Чаликова чуть не прикусила язычок.
— А, ну понятно, — протянул Александр, но по его виду Надя поняла, что тот слышит это название чуть ли не впервые.
Действительно, в параллельном мире, где жили король Александр, царь Дормидонт, князь Григорий и в котором волею судьбы оказалась московская журналистка Чаликова, Москва была небольшим городком, известным разве что тем, что, находясь на стыке Суздальского, Рязанского и Тульского княжеств, он время от времени переходил из рук в руки при княжеских междоусобицах.
x x x
ДEНЬ ТPEТИЙ
Грендель в потемках вел Дубова и Беовульфа через болота и перелески по одному ему ведомым волчьим тропам.
— Осторожно, здесь топкое место, — говорил он. — Идите строго за мной, а если шаг вправо, то там трясина…
Беовульф то и дело проваливался под своим весом чуть не по колено в болотную топь и время от времени, не в состоянии сдержать чувств, громогласно бранился:
— Куда ты завел нас, ирод! Утопить хочешь, да?! Не могли идти по обычной дороге, что ли?..
— В том-то и дело, что не могли, — успокаивал его Василий. — Никто не должен знать, куда мы идем, иначе все пропало. А тут шпионы князя Григория на всяком шагу.
— А кстати, боярин Василий, отчего такая спешка? — спросил Грендель, когда они вышли на сравнительно сухое место и зашагали по еле заметной в траве тропинке, вьющейся по узкой опушке между тронутыми осенью перелеском и зловещим болотом, откуда раздавались лягушачьи трели и дальнее завывание выпи.
— Это связано именно с сегодняшней датой, — ответил Василий. — Нам стало известно, что князь Григорий может быть уничтожен только одним способом — если его загрызет волк в ночь свадьбы. Когда он хотел жениться на царевне Татьяне Дормидонтовне, то мы решили этим воспользоваться и под видом царевны привезли ему колдуна Чумичку. А ночью он обернулся волком и перегрыз князю глотку.
— Вот это круто! — загоготал Беовульф. — Дорого бы я дал, чтобы на эдакое поглядеть!
— А хорошо ли так поступать? — задумчиво промолвил Грендель. — Каков бы ни был Григорий, но такое разочарование: любимая девушка превращается в волка и впивается тебе в горло.
— Лучше вспомните, сколько народу загубил этот злодей, — возразил Дубов и сорвал с куста огромную черную ежевичину.
— Осторожно, там могут быть змеи, — предупредил Грендель. -Погодите, Василий, но если Чумичка, то есть царевна, в общем, если князю перегрызли глотку, то как он остался жив?
— Значит, плохо грызли! — громогласно встрял Беовульф.
— Да нет, здесь другое, — вздохнул Дубов. Теперь он старался держаться подальше от ежевичника, который тянулся вдоль тропинки. -Во-первых, Чумичка все же оказался не настоящим волком, а как бы понарошку. А нужен настоящий.
— То есть я? — тихо промолвил Грендель. — Но ведь и я тоже не совсем…
— Да, но во время превращения вы становитесь волком по-настоящему? -пристально глянул на него Василий.
— Ну, так-то так, — промямлил Грендель, — да какой я волк! И загрызть-то толком не смогу.
— Да не слушайте вы его, боярин Василий! — загремел Беовульф. -Придуривается!
— Я попросил бы! — вскинулся Грендель.
— Господа, ну не ссорьтесь же по пустякам! — повысил голос и Василий. — Нам предстоит важная, можно сказать — историческая миссия, а вы, право же, как малые дети.
— Ну хорошо, а в чем же вторая причина? — как ни в чем не бывало спросил Беовульф.
— Вторая причина в том, как понимать выражение «ночь свадьбы». По зрелому рассуждению мы пришли к выводу, что речь здесь идет не о «волчьей свадьбе» с лже-царевной Татьяной Дормидонтовной, а о его настоящей свадьбе с белопущенской княжной Ольгой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122