Но машины остановились задолго до критической отметки. Из «Мерседеса» вышел гражданин Корольков по кличке Папа. Из джипа выпрыгнули несколько охранников.
— Туда, — показал Папа. — Только тихо!
Трое охранников, пригибаясь, побежали по кустам в сторону пустыря.
— Вызываю Березу! В направлении 240 градусов наблюдаю передвижение трех вооруженных объектов. Как поняли меня?
— Вас понял. Объекты вижу. Объекты принял.
Трое охранников, тихо матерясь, продирались сквозь кусты, поближе к месту встречи.
— Ну ты чего топаешь как слон?
— Кто как слон? Это ты как слон.
— Кто как слон? Я?!
— Да тише вы! Нашли время собачиться про слонов...
— Вооружение — два автомата «АКС» и пистолеты Макарова, — передала Береза. — Направляются к окраине пустыря.
— Понял тебя. Вызываю «клен»... Два «АКСа» и «Макаровы»...
— Говорит Клен. Вызываю Тополь и Кедр. «Тополю» и Кедру принять новую цель...
Снайперы переложили винтовки на сорок градусов и припали к окулярам оптических прицелов.
— Цель вижу...
— Клен вызывает Ромашку, — сказал в микрофон майор Проскурин.
— А? Что? — встрепенулся и замер на месте гражданин Иванов. — Кто это? Это вы?
— Тише, Иван Иванович! Идите как идете. Иван Иванович сделал следующий шаг.
— Слушайте меня внимательно. Корольков пришел на встречу с тремя охранниками. Они располагаются от вас слева, по направлению к высокой сосне...
— Ну я же говорил! Я предупреждал!
— Да тише вы! Иван Иванович! Тише. И идите. Идите так же, как шли раньше.
— И что теперь со мной будет?
— Ничего не будет. Если выполнять то, что я скажу. Вы поняли меня?
— Понял.
— Тогда во время разговора старайтесь занять позицию перед Корольковым и его охраной, чтобы он перекрывал им обзор. И слушайте и старайтесь исполнять мои инструкции.
— Но если они?..
— Вы способны разговаривать? Вы помните текст?
— Я? Текст? Не знаю...
— Спокойно! Я буду следить за развитием разговора. Если вы забудете текст, я вам его подскажу. А вы повторите. Все. Теперь молчите! Я прекращаю двустороннюю связь. Корольков уже близко и может услышать вас. Больше ничего не говорите!
— Хорошо...
— Я сказал, ничего не говорите!
— Я ничего не...
— Ромашка, если вы произнесете еще хоть слово, они убьют вас! Или я убью...
Иван Иванович замолчал. И чтобы показать, что все понял, кивнул.
— М-м!..
Корольков по кличке Папа приблизился к Иванову. И остановился. Метрах в пяти.
— Зачем ты меня хотел видеть? — спросил он.
— Чтобы получить то, что принадлежит мне, — ответил Иван Иванович хорошо заученной сценарной фразой.
Корольков недобро ухмыльнулся. Стоящий перед ним человек был совершенно обыкновенным на вид. Даже хуже, чем обыкновенным. Он был никаким и потому не вызывал страха. Было даже странно подумать, что за ним числится столько трупов.
— У меня есть то, что ты ищешь. Но почему я должен отдать тебе это за просто так?
Иван Иванович замолк, лихорадочно вспоминая возможные варианты ответа.
— Потому что дискеты твои, — подсказал майор Проскурин.
— Потому что дискеты мои, — ответил Иван Иванович.
— Они принадлежат тому, у кого они находятся. Теперь они находятся у меня.
— Твой отказ не понравится братве.
— Мои люди — моя забота.
— Твоя забота.
— Твоя забота.
— Да не твоя, а твоя! — холодея от допущенной ошибки, проговорил майор. — Твоя! А не его.
— Я хотел сказать, моя забота.
— Каждодневная забота.
— Каждодневная забота.
— Пугаешь?
— Предупреждаешь.
— Предупреждаю.
— Ты не будешь мочить всех, потому что тебе нужны н жмурики, а дискеты.
— Будешь.
— Буду!
— Хорошо. Допустим, ты кончаешь всех. До одного. И что с того? Денег ты не получишь все равно.
— Он тоже.
— Ты тоже не получишь.
— Почему? Дискеты у меня, а не у тебя.
— Ты изменил номера.
— Это ничего не значит. Я изменил номера счетов. На одну цифру. Которую ты не знаешь.
— Знаешь только ты.
— Эту цифру знаю один только я. Поэтому убивать меня сейчас бессмысленно. Тот, кто меня убьет, никогда не узнает об измененной цифре. Моя смерть...
— Хватит о страховке. Он все понял, — вмешался майор.
— В общем, убивать меня бессмысленно, — договорил Иван Иванович.
— Ты врешь! Насчет цифр, — напрягся Корольков.
— Не врешь.
— Не вру! Поэтому моя смерть...
— Да заткнись ты наконец о своей смерти! — закричал в микрофон майор. — Это он тебя должен бояться. А не ты его!
Иван Иванович дернул головой и непроизвольно поднес руку к уху.
— Руку! Руку назад!
Но Корольков опасного жеста не заметил. Потому что думал о трех охранниках в недалеких кустах, которые должны были пристрелить Иванова сразу после его ухода.
А теперь получается, не должны. Потому что если счета действительно изменены...
— Я предлагаю нам с тобой вступить в пай. Там много денег. Там хватит денег на всех. Тебе будет трудно одному. И без дискет, — сказал Папа.
— Сколько он хочет?
— Сколько ты хочешь?
— Фифти-фифти.
— Это половина наполовину. Удивись. И возмутись.
— Сколько, сколько?!
— Это хорошая цена. Тебе все равно не взять всех денег. А я смогу помочь людьми. И визами в Швейцарию.
— Предположи, что они липовые.
— Липовыми?
— Нет, натуральными. Которые ты видел в паспорте Шустрого. После того как убил его.
— Кто убил? Я убил?
— Не удивляйся! Ничему не удивляйся, — предупредил майор Проскурин.
— Ну ладно, убил.
— Такие визы я могу получить в любой момент. Подумай. Я предлагаю дело. Я предлагаю визы, людей и дискеты. Без дискет ты все равно не получишь денег. И я не получу. В этом деле ты не обойдешься без меня, а я без тебя. Эти деньги мы можем взять только вместе.
— Предложи ему двадцать процентов.
— Двадцать процентов.
— Фифти-фифти.
— Настаивай на двадцати.
— Двадцать!
— Сорок.
— Двадцать!
Папа посмотрел на этого плюгавого, но за которым тянулись десятки трупов, собеседника и сдался. Потому что двадцать процентов — это лучше, чем двадцать трупов. Тем более что эти двадцать процентов можно потом превратить в сто. Потом. Когда он приведет его к сейфам.
— Я согласен.
— Ты ему позвонишь сам.
— Я позвоню. Позже, — сказал Иван Иванович.
— Я рад, что мы договорились, — сказал Папа и протянул для прощанья руку.
Иван Иванович потянул в ответ свою.
— Руку! — крикнул майор Проскурин. — Руку убери!
Иван Иванович отдернул руку.
— Теперь уходи.
Иван Иванович быстро развернулся и пошел. «Странный он какой-то. На вид», — подумал Папа. И тут же, вспомнив о засаде, крикнул вдогонку уходящему Иванову:
— Погоди! Стой! Стой, тебе говорю! Но было уже поздно. Засевшие в кустах охранники, выполняя ранее данный приказ, встали в рост и развернули в сторону Иванова автоматы.
— Снайперам огонь по команде! — коротко приказал Проскурин.
И почти одновременно, но уже обращаясь к Иванову, скомандовал привычное ему по занятиям в тире:
— Оружие к бою!
Следуя инстинктам, выработанным на многих тренировках, Иван Иванович в коротком прыжке согнул и расставил на ширину плеч ноги, одновременно выхватив из заплечной кобуры пистолет.
— Мишень слева! — вновь скомандовал майор. — Огонь!
Всем огонь!
И снова Иванов сделал то, что многократно проделывал перед мишенями в тире. Он развернул пистолет и нажал на спусковой крючок.
Выстрелы его пистолета слились с короткими очередями автоматов охранников и с практически бесшумными снайперских винтовок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104