Я толкнул дверь. Заперто. Мне не показалось.
Не думаю, чтобы кто-нибудь испытывал более неприятное ощущение. Ни слова, ни звука. Только рука, которая повернула ключ. А наверху все еще говорили. Кто же там говорил? И где я? Я выпустил дверную ручку и вернулся на середину туалетной комнаты. Машинально включил свет. Задержал дыхание, прислушиваясь. Голоса наверху смолкли.
Мне показалось, что на меня падает бомба: по лестнице кто-то сбегал. Я прикипел к месту, делая над собой неимоверные усилия, тщетно пытаясь вспомнить, что я собирался делать при чьем-то приближении. Выключить лампу. Когда эта мысль наконец всплыла в моем смятенном мозгу, было уже слишком поздно. Лидия входила в комнату. Я стоял на пороге ее туалетной комнаты, к ней лицом, немного наклонившись вперед, и, возможно, производил впечатление не вполне нормального.
Она быстро открыла дверь, закрыла ее за собой и увидела меня. Левой рукой она еще держалась за дверную ручку. Вид у нее был испуганный. Нас разделяли четыре метра. Я сделал движение вперед. Она втиснулась в стенку так, будто я уже прикоснулся к ней. Никогда бы не подумал, что у нее в глазах может быть такой ужас. Я шагнул еще ближе к ней и позвал:
— Лидия...
— Что вы наделали? Вы с ума сошли! — прошептала она в отча-яньи.
Плащ, перекинутый через ее руку, соскользнул на землю. Правой рукой она схватилась за стену. Что я наделал? Потрясение Лидии передалось и мне. Я почти забыл, что в сундуке... А что может быть за той дверью туалетной комнаты?
— Послушайте, Лидия...
— Слишком поздно!
Да, слишком поздно. По лестнице кто-то шел. На светло-зеленом фоне стены лицо Лидии выделялось маленькой бледной маской. Я видел, как вздымались ее грудь и плечи. Губы ее прошептали какое-то слово, которого я не понял. Я попросил, чтобы она повторила. И услышал что-то вроде:
— Прячьтесь... Стенной шкаф...
Тоже слишком поздно. Я услышал голос дядюшки Сонье:
— Ты здесь?
Дверь открылась. На пороге он остановился и вопросительно посмотрел на меня:
— Мне показалось, что здесь кто-то есть...
Я его не узнавал. Впрочем, конечно, я его узнал: новым было мое впечатление от него. Дядюшка Сонье снял фартук. Без синего фартука, без тряпки в руках, без стойки с бутылками дядюшка Сонье перестал быть трактирщиком; и даже перестал быть дядюшкой Сонье. Передо мной стоял грозный медведь; в просторном свитере, в старой охотничьей куртке. Он стоял и ждал, сжав у бедер огромные кулачища. Я не испугался. И если бы не полные ужаса глаза Лидии, я скорее всего обратился бы к Сонье непринужденным тоном. Во всяком случае, стараясь сохранить достоинство. Но Лидия, казалось, была готова упасть в обморок.
— Я понимаю, что мое присутствие здесь не вполне прилично,— сказал я.
Услышав мой голос, Лидия встрепенулась. Она смотрела на меня так, как будто первые же мои слова должны были ее убить. Сонье немного повернулся в сторону дочери, и я увидел, как заходили желваки у него на скулах. Он молча смотрел на нее, а Лидия смотрела на меня. Я чувствовал, что должен произнести слова, которые должны решить мою дальнейшую судьбу — жить мне или нет.
— Я хотел вам сказать, что намерен жениться на Лидии.
Я увидел, что Лидия закрыла глаза, значит, я сказал то, что нужно. Воцарилась тишина, но какая-то качественно новая. Нестерпимое напряжение упало. Сонье повернул свою тяжелую голову ко мне.
— Жениться на Лидии?..
— Да. Лидия уже совершеннолетняя. Но я считаю, что у вас и без этого не должно быть возражений...
Сонье смотрел на меня. Он смотрел на меня так, будто хотел пробуравить насквозь, заглянуть вглубь, увидеть, что кроется за моими словами. А я в эту минуту не хотел ничего другого, кроме как спасти Лидию. А там поглядим.
— Вы хотите жениться на Лидии?
— Да.
Лидия раскрыла глаза и не отрывала от меня взгляда. Я легко угадал ее мольбу: «Не говорите больше ничего!» Сонье молчал. В доме стояла тишина. Что за ней скрывается? Наконец, Сонье раскрыл рот:
— А когда вы собираетесь жениться?
— Как можно скорее. Завтра, если это возможно.
— Завтра невозможно. Нужно обождать хотя бы две недели.
— Я имел в виду, что могу сразу же обручиться с ней. И буквально завтра начну хлопоты о свадьбе.
Не отрывая от меня взгляда, Сонье запустил гигантскую лапищу в свою спутанную шевелюру.
— А почему вы об этом заговорили только сейчас?
— Я хотел поговорить с вами на днях. Вы должны были заметить, что Лидия и я...
Сонье опустил руку.
— Так вы начнете хлопотать завтра?
— Да, завтра с утра. Обещаю.
Он никак не мог отойти от удивления. Оглянулся по сторонам, как будто в комнате еще мог кто-то прятаться. И снова вперил в меня взгляд.
— Хорошо.
Он снова оглядел меня с ног до головы.
— А теперь вы пойдете к себе?
— Да, я приду завтра утром за документами Лидии.
Я не солгал, у меня действительно было такое намерение. Я чувствовал, что от искренности зависит моя жизнь. Наконец, Сонье, казалось, сдался. Он повторил:
— Хорошо.
И отошел от двери.
— Если хотите выйти...
Я сделал шаг вперед. Ни слова не говоря, Лидия опередила меня. Она шла впереди до конца коридора, Сонье позади нас. Лидия открыла дверь, я попрощался:
— До завтра, Лидия.
Она не ответила. Я не видел ее лица, так как она стояла спиной к свету. Позади нее, немного сбоку, неподвижный Сонье. Лидия закрыла дверь дома.
Не помню уже, как я добрался домой. Мне казалось, что я только что сыграл трагический фарс. Кто из драматургов мог придумать сватовство, похожее на мое? Я поднялся по лестнице, зажег свет в кабинете и сел за стол. Абсолютно механически я открыл ящик. Револьвер лежал на месте. Я вынул его, резко встал из-за стола с бешенно колотящимся сердцем. Какой же я дурак! Это же полное безумие — оставить Лидию одну. Я был уверен, что ей угрожает смертельная опасность. Нужно немедленно возвращаться в кафе... Внизу раздался стук входной двери, шаги по лестнице. Передо мною стоял Пьер Бертрикс.
— Куда это вы? Что случилось? Будете вы говорить или нет, черт возьми!
Мне показалось, что язык прилип к небу:
— Сначала вы дадите слово, что при любых обстоятельствах Лидия...
Бертрикс яростно бросил шляпу на диван:
— Она невиновна, черт возьми, я это хорошо знаю! Если бы только вы сказали раньше...
И только теперь меня прорвало. При первых же словах Бертрикс забрал у меня револьвер и заставил сесть.
— Начнем с самого начала...
Сам он уселся на стуле напротив, сверля меня взглядом. Раз десять он меня останавливал, что-то спрашивал, но я хорошо понимал, что все это только для того, чтобы затянуть время. Ничто из рассказанного мной, казалось, его не удивило. Я еще говорил, когда он взял шляпу и сам протянул мне револьвер:
— Надеюсь, мы успеем вовремя. В следующий раз, полагаю, вы будете доверять мне больше.
Тем не менее я почувствовал, как он похлопал меня по плечу:
— На вас действительно нельзя обижаться. И люди с большим опытом, чем ваш, наверняка запутались бы в этом лабиринте.
Человек, который меня вел, остановился за деревом.
— Это здесь,— прошептал он мне.— Не уходите отсюда и не двигайтесь. Шеф будет здесь с минуты на минуту.
Луна только что скрылась. Темная масса трактира «Пти-Лидо» почти сливалась с темнотой. Мой провожатый прошел метров пятнадцать в направлении дебаркадера. Из черной тени моста Капитула вынырнул какой-то человек и тихо двинулся ему навстречу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Не думаю, чтобы кто-нибудь испытывал более неприятное ощущение. Ни слова, ни звука. Только рука, которая повернула ключ. А наверху все еще говорили. Кто же там говорил? И где я? Я выпустил дверную ручку и вернулся на середину туалетной комнаты. Машинально включил свет. Задержал дыхание, прислушиваясь. Голоса наверху смолкли.
Мне показалось, что на меня падает бомба: по лестнице кто-то сбегал. Я прикипел к месту, делая над собой неимоверные усилия, тщетно пытаясь вспомнить, что я собирался делать при чьем-то приближении. Выключить лампу. Когда эта мысль наконец всплыла в моем смятенном мозгу, было уже слишком поздно. Лидия входила в комнату. Я стоял на пороге ее туалетной комнаты, к ней лицом, немного наклонившись вперед, и, возможно, производил впечатление не вполне нормального.
Она быстро открыла дверь, закрыла ее за собой и увидела меня. Левой рукой она еще держалась за дверную ручку. Вид у нее был испуганный. Нас разделяли четыре метра. Я сделал движение вперед. Она втиснулась в стенку так, будто я уже прикоснулся к ней. Никогда бы не подумал, что у нее в глазах может быть такой ужас. Я шагнул еще ближе к ней и позвал:
— Лидия...
— Что вы наделали? Вы с ума сошли! — прошептала она в отча-яньи.
Плащ, перекинутый через ее руку, соскользнул на землю. Правой рукой она схватилась за стену. Что я наделал? Потрясение Лидии передалось и мне. Я почти забыл, что в сундуке... А что может быть за той дверью туалетной комнаты?
— Послушайте, Лидия...
— Слишком поздно!
Да, слишком поздно. По лестнице кто-то шел. На светло-зеленом фоне стены лицо Лидии выделялось маленькой бледной маской. Я видел, как вздымались ее грудь и плечи. Губы ее прошептали какое-то слово, которого я не понял. Я попросил, чтобы она повторила. И услышал что-то вроде:
— Прячьтесь... Стенной шкаф...
Тоже слишком поздно. Я услышал голос дядюшки Сонье:
— Ты здесь?
Дверь открылась. На пороге он остановился и вопросительно посмотрел на меня:
— Мне показалось, что здесь кто-то есть...
Я его не узнавал. Впрочем, конечно, я его узнал: новым было мое впечатление от него. Дядюшка Сонье снял фартук. Без синего фартука, без тряпки в руках, без стойки с бутылками дядюшка Сонье перестал быть трактирщиком; и даже перестал быть дядюшкой Сонье. Передо мной стоял грозный медведь; в просторном свитере, в старой охотничьей куртке. Он стоял и ждал, сжав у бедер огромные кулачища. Я не испугался. И если бы не полные ужаса глаза Лидии, я скорее всего обратился бы к Сонье непринужденным тоном. Во всяком случае, стараясь сохранить достоинство. Но Лидия, казалось, была готова упасть в обморок.
— Я понимаю, что мое присутствие здесь не вполне прилично,— сказал я.
Услышав мой голос, Лидия встрепенулась. Она смотрела на меня так, как будто первые же мои слова должны были ее убить. Сонье немного повернулся в сторону дочери, и я увидел, как заходили желваки у него на скулах. Он молча смотрел на нее, а Лидия смотрела на меня. Я чувствовал, что должен произнести слова, которые должны решить мою дальнейшую судьбу — жить мне или нет.
— Я хотел вам сказать, что намерен жениться на Лидии.
Я увидел, что Лидия закрыла глаза, значит, я сказал то, что нужно. Воцарилась тишина, но какая-то качественно новая. Нестерпимое напряжение упало. Сонье повернул свою тяжелую голову ко мне.
— Жениться на Лидии?..
— Да. Лидия уже совершеннолетняя. Но я считаю, что у вас и без этого не должно быть возражений...
Сонье смотрел на меня. Он смотрел на меня так, будто хотел пробуравить насквозь, заглянуть вглубь, увидеть, что кроется за моими словами. А я в эту минуту не хотел ничего другого, кроме как спасти Лидию. А там поглядим.
— Вы хотите жениться на Лидии?
— Да.
Лидия раскрыла глаза и не отрывала от меня взгляда. Я легко угадал ее мольбу: «Не говорите больше ничего!» Сонье молчал. В доме стояла тишина. Что за ней скрывается? Наконец, Сонье раскрыл рот:
— А когда вы собираетесь жениться?
— Как можно скорее. Завтра, если это возможно.
— Завтра невозможно. Нужно обождать хотя бы две недели.
— Я имел в виду, что могу сразу же обручиться с ней. И буквально завтра начну хлопоты о свадьбе.
Не отрывая от меня взгляда, Сонье запустил гигантскую лапищу в свою спутанную шевелюру.
— А почему вы об этом заговорили только сейчас?
— Я хотел поговорить с вами на днях. Вы должны были заметить, что Лидия и я...
Сонье опустил руку.
— Так вы начнете хлопотать завтра?
— Да, завтра с утра. Обещаю.
Он никак не мог отойти от удивления. Оглянулся по сторонам, как будто в комнате еще мог кто-то прятаться. И снова вперил в меня взгляд.
— Хорошо.
Он снова оглядел меня с ног до головы.
— А теперь вы пойдете к себе?
— Да, я приду завтра утром за документами Лидии.
Я не солгал, у меня действительно было такое намерение. Я чувствовал, что от искренности зависит моя жизнь. Наконец, Сонье, казалось, сдался. Он повторил:
— Хорошо.
И отошел от двери.
— Если хотите выйти...
Я сделал шаг вперед. Ни слова не говоря, Лидия опередила меня. Она шла впереди до конца коридора, Сонье позади нас. Лидия открыла дверь, я попрощался:
— До завтра, Лидия.
Она не ответила. Я не видел ее лица, так как она стояла спиной к свету. Позади нее, немного сбоку, неподвижный Сонье. Лидия закрыла дверь дома.
Не помню уже, как я добрался домой. Мне казалось, что я только что сыграл трагический фарс. Кто из драматургов мог придумать сватовство, похожее на мое? Я поднялся по лестнице, зажег свет в кабинете и сел за стол. Абсолютно механически я открыл ящик. Револьвер лежал на месте. Я вынул его, резко встал из-за стола с бешенно колотящимся сердцем. Какой же я дурак! Это же полное безумие — оставить Лидию одну. Я был уверен, что ей угрожает смертельная опасность. Нужно немедленно возвращаться в кафе... Внизу раздался стук входной двери, шаги по лестнице. Передо мною стоял Пьер Бертрикс.
— Куда это вы? Что случилось? Будете вы говорить или нет, черт возьми!
Мне показалось, что язык прилип к небу:
— Сначала вы дадите слово, что при любых обстоятельствах Лидия...
Бертрикс яростно бросил шляпу на диван:
— Она невиновна, черт возьми, я это хорошо знаю! Если бы только вы сказали раньше...
И только теперь меня прорвало. При первых же словах Бертрикс забрал у меня револьвер и заставил сесть.
— Начнем с самого начала...
Сам он уселся на стуле напротив, сверля меня взглядом. Раз десять он меня останавливал, что-то спрашивал, но я хорошо понимал, что все это только для того, чтобы затянуть время. Ничто из рассказанного мной, казалось, его не удивило. Я еще говорил, когда он взял шляпу и сам протянул мне револьвер:
— Надеюсь, мы успеем вовремя. В следующий раз, полагаю, вы будете доверять мне больше.
Тем не менее я почувствовал, как он похлопал меня по плечу:
— На вас действительно нельзя обижаться. И люди с большим опытом, чем ваш, наверняка запутались бы в этом лабиринте.
Человек, который меня вел, остановился за деревом.
— Это здесь,— прошептал он мне.— Не уходите отсюда и не двигайтесь. Шеф будет здесь с минуты на минуту.
Луна только что скрылась. Темная масса трактира «Пти-Лидо» почти сливалась с темнотой. Мой провожатый прошел метров пятнадцать в направлении дебаркадера. Из черной тени моста Капитула вынырнул какой-то человек и тихо двинулся ему навстречу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47