Байда отвел глаза и пожал плечами. Во всей его позе чувствовалась обида.
«Хлопцы гордятся своей формой и хотят в ней воевать, – подумал Бобрович. – Что же здесь плохого? Пора уже прекратить заметать следы словно затравленные звери.
– Хорошо, об этом поговорим позже. А сейчас пусть стрельцы по одному заходят в туалет и переодеваются. Только быстро!
В мгновение ока с самого дна спортивных сумок были извлечены камуфляжные куртки с шевронами УНСО, мазепинки с тризубами. Через десять минут изумленные пассажиры увидели, что салон забит военными со странными знаками отличия.
– Это те самые УНСО, националисты, – шептали пассажиры друг другу, тревожно поглядывая на гордо сидящих парней.
Прекратились смешки, разговоры. Все как – то сразу почувствовали, что они приземляются в стране, где сейчас идет гражданская война.
ГЛАВА 2
АН – 24 наконец-то закончил утомительное петляние по рулевым дорожкам аэродрома и замер на отведенной ему площадке. Еще пять минут пассажиры, не двигаясь с места, слушают осточертевший гул турбин, и вот стюардесса приглашает всех на выход. Первыми к выходу рванулись суматошные грузины, таща за собой жен, детей, огромные сумки.
Одетая в камуфляжные куртки с шевронами УНСО на рукавах, «бригада ремонтников» во главе с сотником Устимом спокойно ожидала, когда аборигены перебесятся и освободят проход.
Наконец сотник поднялся с кресла:
– Всем на выход. У трапа построиться!
И когда отряд в униформе выстроились в шеренгу по двое, это уже была не бригада рабочих, а боевая сотня УНСО. Строем, стараясь выдерживать равнение и дистанцию, колонна унсовцев двинулась к зданию аэропорта.
При виде украинских добровольцев на лице у грузинских таможенников и пограничников отразился неописуемый восторг. Ни о какой проверке багажа или документов никто и речи не вел.
– Пожалуйста, братья, проходите в зал. Приветствуем на священной грузинской земле.
Вокруг унсовцев тут же собрались многочисленные сотрудники аэропорта, пассажиры и провожающие. Стрельцов окружили плотным кольцом. Мгновение – и парней уже подбрасывали на руках.
– Ура! Украина пришла на помощь!
Радостное возбуждение гостеприимных грузин нарушил пожилой человек в черной рубашке и белом галстуке. Он довольно бесцеремонно растолкал толпу и, безошибочно определив командира, протянул сотнику квадратную ладонь:
– Микеладзе, Зураб Микеладзе. Мы вас уже ждем. Прошу пройти в машины.
Поймав удивленный взмах бровей сотника, Зураб пояснил:
– Вылететь в Сухуми сегодня не удастся. Аэропорт уже двое суток находится под обстрелом. Но завтра обещают сделать несколько рейсов. А пока что переночуете в гостинице.
Микеладзе оказался руководителем Лиги граждан Грузии – организацией, которая считалась демократической, но стояла на крайне националистических позициях. Последнее обстоятельство и содействовало установлению тесных деловых контактов с УНА – УНСО. На первых порах это сотрудничество оказалось весьма кстати. В дальнейшем же унсовцы предпочитали поддерживать контакт со стремительно набравшей силу организаций «Мхедриони», которую возглавил член госсовета Грузии Джаба Иосселиани.
На площадке для стоянки автомашин отряд унсовцев быстро загрузился в микроавтобус и две «Волги».
– В отель! – скомандовал Зураб, и кавалькада машин тронулась с места.
– Вы очень хорошо сделали, что решили приехать. Многие наши и ваши политики уже забыли уроки истории, – начал политбеседу Зураб. – Когда в 20-ом году Россия давила Украину, Грузия молча наблюдала, надеясь, что удастся отсидеться. Но в 23-ем году настала ее очередь. Теперь ситуация несколько изменилась. Сегодня давят Грузию. И если Украина тоже будет молча наблюдать, то завтра настанет ее очередь.
Однако унсовцы не проронили ни слова, молча вглядываясь в очертания незнакомого города, в суету его улиц и площадей. От Тбилиси веяло стариной и спокойствием. Абсолютно ничто не говорило о том, что в стране разгорается национальный конфликт, грозящий привести к расколу страны. Радостное спокойствие столичного люда показалось кощунственным.
«Впрочем, чему же здесь удивляться, – подумал Бобрович. – Ведь и в Киеве молодежь будет продолжать есть мороженное и целоваться даже тогда, когда мои парни начнут умирать в горах Абхазии».

* * *
На базе Гражданской обороны, где были заранее зарезервированы места для унсовцев, их уже ждали. Полчаса ушло на то, чтобы привести себя в порядок с дороги. Потом весь отряд дружно проследовал в столовую, где для них был накрыт торжественный ужин. Лига граждан Украины денег на угощение не пожалело. И сейчас Зураб имел полное право гордо смотреть в глаза гостей. Но Устим не спешил отдавать команду садиться за стол.
– Спиртное со стола убирите! – приказал сотник официанту. И продолжил, обращаясь уже к стрельцам, – С момента приземления в Грузии мы находимся на боевом положении.
В дальнейшем, в ходе всей боевой компании, сухой закон среди унсовцев нарушался всего один раз. И произошло это так.
Первым серьезным боем, в котором довелось участвовать украинской сотне, было взятие села Кома. В нем располагался армянский батальон имени Баграмяна, в котором было около 300 человек личного состава. Однако Бобрович, получивший приказ на операцию, ничего не знал о столь существенном превосходстве противника. Иначе он ни за чтобы не решился на захват села, имея в наличие всего 26 стрельцов, два гранатомета и один станковый пулемет.
Находясь в полном неведении о силах противника, и от того действуя с вызывающей наглостью и напористостью, унсовцы бесшумно уничтожили часовых и ворвались на окраину села, открыв дружный огонь. Атака украинских добровольцев ошеломила армянский батальон. Приняв отряд УНСО за крупное воинское подразделение, личный состав армянского батальона после недолгой, но достаточно жаркой перестрелки, принял решение отойти за село, чтобы перегруппироваться. Но унсовцы перешли в решительную атаку, стремясь навязать рукопашный бой. И тогда противник, побросав технику, поспешно бежал.
После боя, когда стрельцы разместились по хатам, где еще недавно квартировали солдаты армянского батальона, к сотнику Устиму подошел командир первого отделения Рута.
– Пан сотник, тут к нам пришли местные жители и в знак благодарности за освобождение принесли десять литров чачи. Так что нам с ними делать?
Бобрович решил было приказать немедленно вернуть спиртное, но потом передумал.
«Вряд ли сейчас стрельцы выполнят мой приказ, – рассуждал он про себя. – Если я запрещу им попробовать чачи, они скорее всего напьются втихую. А это будет серьезным нарушением дисциплины. Придется тогда принимать решительные меры, а это настроит подчиненных против меня. К тому же, это будет полезно в плане снятия психологического стресса. Ведь некоторые хлопцы сегодня впервые почувствовали как над головой свистят настоящие пули».
Необходимо было сохранить контроль над ситуацией. И сотник принял решение действовать согласно старому правилу замполитов: «Если пьянку нельзя предотвратить – ее надо возглавить!»
Бобрович построил личный состав, вывел четырех стрельцов и сказал:
– Панове! Вот четыре человека, которые будут нести караул всю ночь, сменяя друг друга через каждые два часа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59