Предпринятые усилия были ненапрасны – у одного унсовца изъяли две наступательных гранаты. Нарушителя приказа жестоко избили «буками» и отправили домой.
Однако вопрос безопасности этой важной поездки не давал покоя Лупиносу. Буквально за день до отъезда он подошел к Олегу Кашперскому:
– Послушай, Президент. Постарайся подобрать в депо десятка два метровых арматурин и надежно спрятать их под штабным вагоном. Если пруты обнаружат, они должны выглядеть, как инструменты для поездной ремонтной бригады.
– Сделаю в лучшем виде, – заверил Олег. – Но одних прутков будет, пожалуй, маловато. Лично я расчитываю в этой поездке на худшее.
Позднее среди унсовцев ходили слухи о трех «калашниковых», которые якобы взяли в поездку специалисты ОВД. Боевой настрой, готовность к открытому столкновению с политическими противниками и послужили основанием тому, что люди сразу же окрестили этот туристический поезд бронепоездом «Дружба».
* * *
С первой же минуты, как бронепоезд тронулся с 10 пути киевского железнодорожного вокзала, командиры приступили к работе с личным составом своих отрядов. Многих из своих подчиненных они видели впервые, практически ничего о них не знали. Поэтому необходимо было не только узнать друг друга, но и установить в вагонах воинскую дисциплину.
С этой задачей удалось блестяще справиться. За все время долгого и трудного пути не произошло ни одного серьезного ЧП. Если не считать выходки народных депутатов. В Херсоне они позволили себе расслабиться в городском ресторане, куда их пригласили восторженные поклонники идей национализма. В свой вагон нардепы добрались чуть тепленькими.
О чрезвычайном происшествии было немедленно доложено руководству.
– Вышвырнуть их немедленно с поезда! – распорядился Лупинос.
Но посовещавшись, руководство организации прняло более гибкое решение: Степана Хмару, учитывая его заслуги перед революцией и преклонный возраст, оставить в вагоне. Остальных выбросить.
Два крепких унсовца, под громкий хохот товарищей, без малейшего почтения к званию народного депутата, пинками вытолкали из вагона пьяных нарушителей приказа. Когда проспавшийся на следущее утро Степан Хмара стал разыскивать своих соседей по купе, он долго не мог поверить, что эти мальчишки унсовцы могли решиться на подобный поступок. Но посмотрев в холодные глаза Лупиноса, Степан Илькович увидел там такое, что заставило его как можно реже высовываться из своего купе.
В Херсоне их догнала посланная неделю назад телеграмма командующего Черноморским флотом адмирала Касатонова: «Лягу костьми, но не пущу националистов в город русских моряков!»
Тут же, в штабном вагоне, уселись писать ответ. Слух о телеграмме распространился с быстротой молнии, и скоро в штабном вагоне было негде упасть яблоку. Телеграмму Касатонову составляли в диком шуме и хохоте, как это повелось в здешних местах еще со времен написания казаками ответа турецкому султану. После многочисленных дополнений и сокращений, наконец удалось прийти к единому мнению. Текст телеграммы, уместившийся на двух страницах, исписанных убористым почерком, принесли для подписи Лупиносу.
Он глянул в начало и конец этого сочинения, потом скомкал листы и швырнул их на пол. В своем блокноте он размашисто вывел: «Выезжаем. Будем утром. Встречай. Твоя УНСО».
* * *
И унсовцы свое слово сдержали. Хотя трудностей на их пути было немало. Первую попытку остановить бронепоезд местные власти предприняли в Симферополе. Долго не находилось свободного пути, потом возникли проблемы с локомотивом.
– У меня есть предложение как ускорить нашу отправку, – не теряя хладнокровия изрек Лупинос. – Через час организуем митинг протеста против пророссийской ориентации руководства Крыма. Место сбора – у здания Верховного Совета.
Построившись в колонну и поставив во главе певчих церковного хора с хоругвиями, унсовцы направились к центру города. Туда же потянулись любопытные местные жители. Вскоре на площадь прибыли члены различных политических и общественных организаций с плакатами и флагами. Таким образом, при относительной немногочисленности приезжих «туристов», центральная площадь оказалась заполненной довольно разношерстной, но агрессивно настроенной толпой.
К стоявшему в центре площади под красно – черными унсовскими стягами Лупиносу пробились двое полковников милиции и передали приглашение на встречу с отцами города. Отсутствовал дядя Толя не более четверти часа.
– Наш бронепоезд стоит под парами и готов к немедленному отходу, – улыбнулся Лупинос. – Эта уступка сделана нам в обмен на просьбу прекратить митинг. Поступим так: спокойно сворачиваем знамена и рассасываемся по одному. А горожане как хотят – могут продолжать митинговать хоть до самого лета. И вплоть до вечера перед зданием Верховного Совета не смолкали проклятия и призывы немедленно навести на полуострове порядок. Но экипаж бронепоезда был уже далеко.
Вторая и самая серьезная попытка заставить унсовцев вернуть назад бронепоезд «Дружба» была предпринята под Севастополем. Дежуривший на КПП усиленный наряд моряков – черноморцев решительно потребовал документы на право проезда на территорию закрытого города. Пламенная речь Степана Хмары, потрясавшего своим удостоверением народного депутата Украины, не только не поколебала решительности патрульных, но и оказала обратное влияние.
– Так это тот самый националюга, которого в Киеве КГБ арестовывало! – перешептывались моряки, еще плотнее смыкая свои ряды.
Было понятно, что никакие уговоры здесь не помогут.
– А может пора уже браться за арматурины? – предложил Президент.
– Мне кажется, что в данном случае это нецелесообразно, – заявил Лупинос. – Однако на решительные действия Касатонова надо отвечать еще более решительными контрмерами. Немедленно выйти всем на рельсы и перекрыть движение поездов. За нами сейчас смотрит вся Украина, и мы не имеем права проиграть.
В считанные минуты вагоны туристического поезда опустели. «Туристы» из УНСО уселись прямо на рельсы. На долгих два часа, пока политическое руководство Крыма и командование Черноморского флота обсуждали свое решение, железнодорожная связь с «городом русских моряков» была перекрыта. И снова, в который уже раз, пала неприступная оборона Севастополя.
К вечеру того же дня отряд УНСО, как он и обещал адмиралу, прибыл в город – герой Севастополь. Они прошли через все препятствия и добились своего. Они доказали, что сплоченность и настойчивость могут делать невозможное. Слова разъединяют, действия – объединяют.
Цель была достигнута, и остальные мероприятия УНСО в городе уже не носили принципиального характера. Так что совершенно напрасно нервничал адмирал Касатонов. Впрочем, в какой – то мере он даже помог унсовцам, воздвигая на их пути препятствия, преодоление которых создавало боевикам ореол борцов за независимую Украину. Давно ведь известно, что без мученников нет веры.
Пройдя маршем по улицам притихшего города, с боевыми песнями и развернутыми знаменами, унсовцы провели молебен в церкви, где, как им сказали, в 1918 году большевики расстреляли украинских националистов. Впрочем, об этом молебне у стрельцов остались весьма блеклые воспоминания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Однако вопрос безопасности этой важной поездки не давал покоя Лупиносу. Буквально за день до отъезда он подошел к Олегу Кашперскому:
– Послушай, Президент. Постарайся подобрать в депо десятка два метровых арматурин и надежно спрятать их под штабным вагоном. Если пруты обнаружат, они должны выглядеть, как инструменты для поездной ремонтной бригады.
– Сделаю в лучшем виде, – заверил Олег. – Но одних прутков будет, пожалуй, маловато. Лично я расчитываю в этой поездке на худшее.
Позднее среди унсовцев ходили слухи о трех «калашниковых», которые якобы взяли в поездку специалисты ОВД. Боевой настрой, готовность к открытому столкновению с политическими противниками и послужили основанием тому, что люди сразу же окрестили этот туристический поезд бронепоездом «Дружба».
* * *
С первой же минуты, как бронепоезд тронулся с 10 пути киевского железнодорожного вокзала, командиры приступили к работе с личным составом своих отрядов. Многих из своих подчиненных они видели впервые, практически ничего о них не знали. Поэтому необходимо было не только узнать друг друга, но и установить в вагонах воинскую дисциплину.
С этой задачей удалось блестяще справиться. За все время долгого и трудного пути не произошло ни одного серьезного ЧП. Если не считать выходки народных депутатов. В Херсоне они позволили себе расслабиться в городском ресторане, куда их пригласили восторженные поклонники идей национализма. В свой вагон нардепы добрались чуть тепленькими.
О чрезвычайном происшествии было немедленно доложено руководству.
– Вышвырнуть их немедленно с поезда! – распорядился Лупинос.
Но посовещавшись, руководство организации прняло более гибкое решение: Степана Хмару, учитывая его заслуги перед революцией и преклонный возраст, оставить в вагоне. Остальных выбросить.
Два крепких унсовца, под громкий хохот товарищей, без малейшего почтения к званию народного депутата, пинками вытолкали из вагона пьяных нарушителей приказа. Когда проспавшийся на следущее утро Степан Хмара стал разыскивать своих соседей по купе, он долго не мог поверить, что эти мальчишки унсовцы могли решиться на подобный поступок. Но посмотрев в холодные глаза Лупиноса, Степан Илькович увидел там такое, что заставило его как можно реже высовываться из своего купе.
В Херсоне их догнала посланная неделю назад телеграмма командующего Черноморским флотом адмирала Касатонова: «Лягу костьми, но не пущу националистов в город русских моряков!»
Тут же, в штабном вагоне, уселись писать ответ. Слух о телеграмме распространился с быстротой молнии, и скоро в штабном вагоне было негде упасть яблоку. Телеграмму Касатонову составляли в диком шуме и хохоте, как это повелось в здешних местах еще со времен написания казаками ответа турецкому султану. После многочисленных дополнений и сокращений, наконец удалось прийти к единому мнению. Текст телеграммы, уместившийся на двух страницах, исписанных убористым почерком, принесли для подписи Лупиносу.
Он глянул в начало и конец этого сочинения, потом скомкал листы и швырнул их на пол. В своем блокноте он размашисто вывел: «Выезжаем. Будем утром. Встречай. Твоя УНСО».
* * *
И унсовцы свое слово сдержали. Хотя трудностей на их пути было немало. Первую попытку остановить бронепоезд местные власти предприняли в Симферополе. Долго не находилось свободного пути, потом возникли проблемы с локомотивом.
– У меня есть предложение как ускорить нашу отправку, – не теряя хладнокровия изрек Лупинос. – Через час организуем митинг протеста против пророссийской ориентации руководства Крыма. Место сбора – у здания Верховного Совета.
Построившись в колонну и поставив во главе певчих церковного хора с хоругвиями, унсовцы направились к центру города. Туда же потянулись любопытные местные жители. Вскоре на площадь прибыли члены различных политических и общественных организаций с плакатами и флагами. Таким образом, при относительной немногочисленности приезжих «туристов», центральная площадь оказалась заполненной довольно разношерстной, но агрессивно настроенной толпой.
К стоявшему в центре площади под красно – черными унсовскими стягами Лупиносу пробились двое полковников милиции и передали приглашение на встречу с отцами города. Отсутствовал дядя Толя не более четверти часа.
– Наш бронепоезд стоит под парами и готов к немедленному отходу, – улыбнулся Лупинос. – Эта уступка сделана нам в обмен на просьбу прекратить митинг. Поступим так: спокойно сворачиваем знамена и рассасываемся по одному. А горожане как хотят – могут продолжать митинговать хоть до самого лета. И вплоть до вечера перед зданием Верховного Совета не смолкали проклятия и призывы немедленно навести на полуострове порядок. Но экипаж бронепоезда был уже далеко.
Вторая и самая серьезная попытка заставить унсовцев вернуть назад бронепоезд «Дружба» была предпринята под Севастополем. Дежуривший на КПП усиленный наряд моряков – черноморцев решительно потребовал документы на право проезда на территорию закрытого города. Пламенная речь Степана Хмары, потрясавшего своим удостоверением народного депутата Украины, не только не поколебала решительности патрульных, но и оказала обратное влияние.
– Так это тот самый националюга, которого в Киеве КГБ арестовывало! – перешептывались моряки, еще плотнее смыкая свои ряды.
Было понятно, что никакие уговоры здесь не помогут.
– А может пора уже браться за арматурины? – предложил Президент.
– Мне кажется, что в данном случае это нецелесообразно, – заявил Лупинос. – Однако на решительные действия Касатонова надо отвечать еще более решительными контрмерами. Немедленно выйти всем на рельсы и перекрыть движение поездов. За нами сейчас смотрит вся Украина, и мы не имеем права проиграть.
В считанные минуты вагоны туристического поезда опустели. «Туристы» из УНСО уселись прямо на рельсы. На долгих два часа, пока политическое руководство Крыма и командование Черноморского флота обсуждали свое решение, железнодорожная связь с «городом русских моряков» была перекрыта. И снова, в который уже раз, пала неприступная оборона Севастополя.
К вечеру того же дня отряд УНСО, как он и обещал адмиралу, прибыл в город – герой Севастополь. Они прошли через все препятствия и добились своего. Они доказали, что сплоченность и настойчивость могут делать невозможное. Слова разъединяют, действия – объединяют.
Цель была достигнута, и остальные мероприятия УНСО в городе уже не носили принципиального характера. Так что совершенно напрасно нервничал адмирал Касатонов. Впрочем, в какой – то мере он даже помог унсовцам, воздвигая на их пути препятствия, преодоление которых создавало боевикам ореол борцов за независимую Украину. Давно ведь известно, что без мученников нет веры.
Пройдя маршем по улицам притихшего города, с боевыми песнями и развернутыми знаменами, унсовцы провели молебен в церкви, где, как им сказали, в 1918 году большевики расстреляли украинских националистов. Впрочем, об этом молебне у стрельцов остались весьма блеклые воспоминания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59