Им придется творить этих ребят, иначе их бизнес встанет. Этим они и занимаются и будут заниматься все больше и больше. Они вынуждены создавать монстров – так я бы их назвал».
Прекрасный пример идеального функционирования одного из сотворенных Милкеном «монстров», Пельтца, – нападение Avery на Uniroyal Chemical. В апреле 1985 года Карл Айкен выступил с заявкой на приобретение находившихся в обращении акций Uniroyal. Управляющие Uniroyal в ответ приватизировали компанию, а финансирование выкупа обеспечили Clayton&Dubilier (фирма, специализирующаяся на LBO) и Drexel. Долг нужно было выплатить быстро, и скоро выяснилось, что для его погашения придется не просто продать некоторые части компании, а ликвидировать ее.
Химический бизнес составлял центральную, здоровую часть Uniroyal. Давний банкир компании, фирма Salomon Brothers (она попыталась отбить Айкена и затем привлекла Clayton&Dubilier), первой попробовала продать этот бизнес, но назначила за него слишком высокую цену, миллиард долларов, и аукцион провалился. Затем в дело вступила Drexel, и после того как с естественными покупателями (крупными химическими компаниями) возникли сложности, Леон Блэк остановился на Пельтце. «Avery была только „щитом"; соответственно, и уровень заемных средств был велик, – объяснял Блэк. – Акции Avery продавались по два доллара, так что если бы все сработало и они дошли бы до пятнадцати, могло бы получиться просто великолепно».
Достать миллиард долларов, нужных этому „щиту" для покупки на 760 миллионов, подрядилась, конечно же, Drexel. Машина Милкена тем самым сохраняла высокие обороты. Акции Uniroyal выкупались у владельцев в оговоренные сроки, а насытить голодных покупателей должны были новые бумаги на миллиард долларов с доходностью 15 %. Таким образом, долговая гора просто передвигалась с одного места на другое (во многом, вероятно, с помощью тех же самых покупателей – ибо если Uniroyal понравилась им раз, имелись шансы, что она понравится им и в другой), a Drexel опять получала комиссионные. Правда, эта история могла бы завершиться далеко не так гладко, потому что через год с небольшим после того, как Avery приобрела Uniroyal Chemical, Пельтц объявил о намерении продать компанию. Свое решение он объяснил невозможностью превратить ее в крупный концерн с помощью других приобретений, поскольку акции химических компаний тогда котировались высоко.
«Мы все больше участвуем во всех сторонах сделок», – заявил Блэк в середине 1986 года. В переговорах между Avery и Uniroyal и продавца, и покупателя представляла Drexel (главным образом Блэк). Больше того, и тут и там Drexel имела долю в капитале: она получала варранты на 10 % Uniroyal, а также варранты как часть комиссионных за размещение миллиардной эмиссии Avery, дававшие право на 12 %.
Блэк вспомнил не такие уж далекие времена, когда Drexel и думать не могла о подобном вездесущии. Тогда фирма была практически устранена от бизнеса дивеституры – то есть продажи частей компаний, которая достигает 40 % в объеме всех операций слияния и приобретения, – поскольку крупные солидные компании, желавшие что-нибудь продать, никогда не обратились бы к Drexel. И вот эти компании одна за другой начали падать под ударами мстящих за нее налетчиков. Все компании раньше были клиентами Salomon Brothers, а теперь насильно, путем приобретения, оказались в загоне Drexel: Nothwest Industries, Uniroyal, National Can, TWA, Beatrice, Pacific Lumber. «У нас не было клиентов. Потом мы стали их покупать, – заключил Блэк. – И в результате мы получили такой материал для слияний и приобретений, каким никогда не располагали».
После того как переговоры Avery-Uniroyal завершились, Drexel начала собирать миллиард для Avery. Когда в начале сентября 1986 года потенциальные покупатели получили проспект с изложением намеренной рекапитализации компании разводнение оказалось значительно больше, чем ожидал рынок. Пельтц, Мэй и Drexel. скупали акции по очень низким ценам. Разозленные акционеры, естественно, жаловались, что их грабят. Акции Uniroyal быстро упали с шести долларов (цена, по которой они котировались с момента объявления сделки несколькими месяцами ранее) до двух.
Джеффри Стейнер не принадлежал к числу этих несчастных акционеров. Еще в предшествующем году он покинул ряды инвесторов и перебрался в стан игроков Drexel, следуя по стопам своих приятелей Айкена и Пельтца. В конце 1985 года при финансировании от Drexel Стейнер поглотил компанию по производству авиационных запчастей Banner Industries. Затем Милкен собрал Стейнеру «слепой пул» в 300 миллионов долларов, который в начале 1987 года тот использовал для поглощения компании Rexnord, производителя механизмов, химикалий и пластмасс. Стейнер, по-прежнему близкий к Пельтцу, был вторым по величине держателем акций CJI (подконтрольной Triangle), участвовал в европейских операциях National Can, использовал ту же команду инвестиционщиков Drexel во главе с Фредом Маккарти, что и Пельтц. По словам Стейнера, он купил 160 тысяч акций Avery примерно по 60 центов и продал их по шесть долларов (с прибылью почти 900 тысяч долларов) за день до падения. На вопрос, почему он продал акции столь внезапно, Стейнер ответил: «Я не считал, что шесть долларов – обеспеченная цена. Вот я и продал».
Пельтц, прилежно исполняя роль полезного функционера Милкена (а Милкен собрал ему почти три миллиарда долларов), достиг наконец вожделенных высот. Принадлежавшая ему и Питеру Мэю доля в National Can осенью 1986 года оценивалась в 90 миллионов долларов с учетом премии за контрольный пакет (сумма, которую потенциальный покупатель должен заплатить сверх текущей цены акций, чтобы приобрести контрольный пакет). В Бедфорде, штат Нью-Йорк, Пельтц купил за шесть миллионов имение Хай Уиндз площадью 106 акров с 22-комнатным домом, который основательно реконструировал. Меньше чем через год он купил еще одно имение – в Палм-Бич – по некоторым сведениям, за 18 миллионов; говорили, что за всю историю страны это вторая по стоимости покупка личного жилища (только нефтяной магнат Марвин Дейвис заплатил больше за виллу в Беверли-Хиллз).
Пельтц мало соответствовал образу аскетичного управляющего-владельца, который пропагандировал Милкен. Хотя Пельтц без труда копировал тирады Милкена-трейдера, обличавшие опасную расслабленность американской корпоративной жизни («Uniroyal держала центральный аппарат в две тысячи человек [сама Uniroyal утверждает, что не более двухсот пятидесяти], штаб-квартиру в Коннектикуте, которая обошлась в 116 миллионов, – а я вам говорю, что наш традиционный американский деловой стиль больше напоминает коммунизм, чем на это способен сам коммунизм»), лично он всегда проявлял крайнюю расточительность. Получив контроль над Triangle, Пельтц приказал этой, мягко говоря, небогатой компании нанять лимузин, затем вертолет, чтобы возить его из манхэттенской квартиры в Нью-Брунс-уик (штат Нью-Джерси), где находился офис, а сверх того – еще и самолет «Lear». И конечно, не нужно забывать те два миллиона из денег компании, которые ушли за апартаменты в Париже.
Один способ, каким Пельтц вознаграждал себя, – долговременные и, в общем, распространенные корпоративные привилегии. Другой, и более откровенный, – заоблачные гонорары для себя и для Мэя (соответственно, председателя совета и главного управляющего, президента и главного операционного управляющего Triangle). Это делалось довольно незаметным способом, который вплоть до 1987 года не привлекал особого внимания:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Прекрасный пример идеального функционирования одного из сотворенных Милкеном «монстров», Пельтца, – нападение Avery на Uniroyal Chemical. В апреле 1985 года Карл Айкен выступил с заявкой на приобретение находившихся в обращении акций Uniroyal. Управляющие Uniroyal в ответ приватизировали компанию, а финансирование выкупа обеспечили Clayton&Dubilier (фирма, специализирующаяся на LBO) и Drexel. Долг нужно было выплатить быстро, и скоро выяснилось, что для его погашения придется не просто продать некоторые части компании, а ликвидировать ее.
Химический бизнес составлял центральную, здоровую часть Uniroyal. Давний банкир компании, фирма Salomon Brothers (она попыталась отбить Айкена и затем привлекла Clayton&Dubilier), первой попробовала продать этот бизнес, но назначила за него слишком высокую цену, миллиард долларов, и аукцион провалился. Затем в дело вступила Drexel, и после того как с естественными покупателями (крупными химическими компаниями) возникли сложности, Леон Блэк остановился на Пельтце. «Avery была только „щитом"; соответственно, и уровень заемных средств был велик, – объяснял Блэк. – Акции Avery продавались по два доллара, так что если бы все сработало и они дошли бы до пятнадцати, могло бы получиться просто великолепно».
Достать миллиард долларов, нужных этому „щиту" для покупки на 760 миллионов, подрядилась, конечно же, Drexel. Машина Милкена тем самым сохраняла высокие обороты. Акции Uniroyal выкупались у владельцев в оговоренные сроки, а насытить голодных покупателей должны были новые бумаги на миллиард долларов с доходностью 15 %. Таким образом, долговая гора просто передвигалась с одного места на другое (во многом, вероятно, с помощью тех же самых покупателей – ибо если Uniroyal понравилась им раз, имелись шансы, что она понравится им и в другой), a Drexel опять получала комиссионные. Правда, эта история могла бы завершиться далеко не так гладко, потому что через год с небольшим после того, как Avery приобрела Uniroyal Chemical, Пельтц объявил о намерении продать компанию. Свое решение он объяснил невозможностью превратить ее в крупный концерн с помощью других приобретений, поскольку акции химических компаний тогда котировались высоко.
«Мы все больше участвуем во всех сторонах сделок», – заявил Блэк в середине 1986 года. В переговорах между Avery и Uniroyal и продавца, и покупателя представляла Drexel (главным образом Блэк). Больше того, и тут и там Drexel имела долю в капитале: она получала варранты на 10 % Uniroyal, а также варранты как часть комиссионных за размещение миллиардной эмиссии Avery, дававшие право на 12 %.
Блэк вспомнил не такие уж далекие времена, когда Drexel и думать не могла о подобном вездесущии. Тогда фирма была практически устранена от бизнеса дивеституры – то есть продажи частей компаний, которая достигает 40 % в объеме всех операций слияния и приобретения, – поскольку крупные солидные компании, желавшие что-нибудь продать, никогда не обратились бы к Drexel. И вот эти компании одна за другой начали падать под ударами мстящих за нее налетчиков. Все компании раньше были клиентами Salomon Brothers, а теперь насильно, путем приобретения, оказались в загоне Drexel: Nothwest Industries, Uniroyal, National Can, TWA, Beatrice, Pacific Lumber. «У нас не было клиентов. Потом мы стали их покупать, – заключил Блэк. – И в результате мы получили такой материал для слияний и приобретений, каким никогда не располагали».
После того как переговоры Avery-Uniroyal завершились, Drexel начала собирать миллиард для Avery. Когда в начале сентября 1986 года потенциальные покупатели получили проспект с изложением намеренной рекапитализации компании разводнение оказалось значительно больше, чем ожидал рынок. Пельтц, Мэй и Drexel. скупали акции по очень низким ценам. Разозленные акционеры, естественно, жаловались, что их грабят. Акции Uniroyal быстро упали с шести долларов (цена, по которой они котировались с момента объявления сделки несколькими месяцами ранее) до двух.
Джеффри Стейнер не принадлежал к числу этих несчастных акционеров. Еще в предшествующем году он покинул ряды инвесторов и перебрался в стан игроков Drexel, следуя по стопам своих приятелей Айкена и Пельтца. В конце 1985 года при финансировании от Drexel Стейнер поглотил компанию по производству авиационных запчастей Banner Industries. Затем Милкен собрал Стейнеру «слепой пул» в 300 миллионов долларов, который в начале 1987 года тот использовал для поглощения компании Rexnord, производителя механизмов, химикалий и пластмасс. Стейнер, по-прежнему близкий к Пельтцу, был вторым по величине держателем акций CJI (подконтрольной Triangle), участвовал в европейских операциях National Can, использовал ту же команду инвестиционщиков Drexel во главе с Фредом Маккарти, что и Пельтц. По словам Стейнера, он купил 160 тысяч акций Avery примерно по 60 центов и продал их по шесть долларов (с прибылью почти 900 тысяч долларов) за день до падения. На вопрос, почему он продал акции столь внезапно, Стейнер ответил: «Я не считал, что шесть долларов – обеспеченная цена. Вот я и продал».
Пельтц, прилежно исполняя роль полезного функционера Милкена (а Милкен собрал ему почти три миллиарда долларов), достиг наконец вожделенных высот. Принадлежавшая ему и Питеру Мэю доля в National Can осенью 1986 года оценивалась в 90 миллионов долларов с учетом премии за контрольный пакет (сумма, которую потенциальный покупатель должен заплатить сверх текущей цены акций, чтобы приобрести контрольный пакет). В Бедфорде, штат Нью-Йорк, Пельтц купил за шесть миллионов имение Хай Уиндз площадью 106 акров с 22-комнатным домом, который основательно реконструировал. Меньше чем через год он купил еще одно имение – в Палм-Бич – по некоторым сведениям, за 18 миллионов; говорили, что за всю историю страны это вторая по стоимости покупка личного жилища (только нефтяной магнат Марвин Дейвис заплатил больше за виллу в Беверли-Хиллз).
Пельтц мало соответствовал образу аскетичного управляющего-владельца, который пропагандировал Милкен. Хотя Пельтц без труда копировал тирады Милкена-трейдера, обличавшие опасную расслабленность американской корпоративной жизни («Uniroyal держала центральный аппарат в две тысячи человек [сама Uniroyal утверждает, что не более двухсот пятидесяти], штаб-квартиру в Коннектикуте, которая обошлась в 116 миллионов, – а я вам говорю, что наш традиционный американский деловой стиль больше напоминает коммунизм, чем на это способен сам коммунизм»), лично он всегда проявлял крайнюю расточительность. Получив контроль над Triangle, Пельтц приказал этой, мягко говоря, небогатой компании нанять лимузин, затем вертолет, чтобы возить его из манхэттенской квартиры в Нью-Брунс-уик (штат Нью-Джерси), где находился офис, а сверх того – еще и самолет «Lear». И конечно, не нужно забывать те два миллиона из денег компании, которые ушли за апартаменты в Париже.
Один способ, каким Пельтц вознаграждал себя, – долговременные и, в общем, распространенные корпоративные привилегии. Другой, и более откровенный, – заоблачные гонорары для себя и для Мэя (соответственно, председателя совета и главного управляющего, президента и главного операционного управляющего Triangle). Это делалось довольно незаметным способом, который вплоть до 1987 года не привлекал особого внимания:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119