– Должно быть, уже вечер, – предположил воин. – Если вечер, то нам пора бы добраться.
– Есть на этом пути какие-нибудь приметы?
– Камни. Как и везде.
– Что-то я не примечал ни одного камня, – вздохнул Дадхъянч.
Индра тоже нигде не видел камней. Давно уже. Так давно, что это разбудило его запоздалое беспокойство.
– Вероятно, мы потеряли дорогу, – безжалостно предположил кшатрий.
– Давно?
– Не настолько, чтобы завтра очутиться в Амаравати.
Дадхъянч хмыкнул.
– Придётся переждать ночь.
– Но мы не сумеем зажечь огонь! – заволновался риши. – И если перестанем идти, то завтра нас скрутит лихорадка.
– А куда идти-то?
Риши приумолк.
– Ладно, – смирился Дадхъянч, – без толку бродить впотьмах по равнине, не зная дороги.
Индра пристроился ко вздутому пузырём холму. Собрался было перетрясти и перевязать жух, но передумал. Что-то подсказывало ему неприметную близость деревни. Возможно, он различал её ведомым только ему чувством. Каким– то особым чутьём, стеснением души, намёком на Ратри.
– Пойду, пожалуй, посмотрю деревню. Она где– то близко.
Дадхъянч воспринял его слова с равнодушием.
Мгла приворожила землю. Развела её тропы. Смешала с дымом приметы. Прежним набегом взялся дождь. Сменив тусклое сейло уставшей воды на тяжёлую силу рвущихся с неба потоков.
Индра должен был признать своё поражение. В схватке с этой мглой. След деревни растворился, как дым. Но куда хуже оказалось то, что воин потерял и Дадхъянча.
Ни окрики, рвущиеся сквозь плач ветра, ни беспокойные метания его выисков ничего не давали. Дадхъянч как сквозь землю провалился.
Индра терзал равнину упрямым шагом. Он бы давно уже сдался, не сдавались только ноги. Уже светало, когда одуревший от усталости и погони за призраком воин заметил в дождевой зависи расплывчатый огонёк.
Что было потом, Индра плохо помнил. Он оказался возле землянки с распахнутым ходом. Появилась женщина и о чём-то спросила пришельца. Воин не слышал её голоса. Индра сел возле порога, приткнувшись к косячине, уронил голову на колени и провалился в незрячую немощь.
* * *
– Ты всё время звал какого-то человека с лошадиной головой, – сказала женщина, когда воин долго и пристально разглядывал незнакомое жильё, пытаясь понять, где он и что с ним произошло.
Женщина стояла в изголовье постели и потому оставалась для Индры неразличимой.
Воин обернулся, и мягкий козий ворс спавшей с его плеч шкуры оголил ему грудь. Индра обнаружил, что он не только раздет, но и омыт чьей-то заботливой рукой.
– Сколько времени я здесь провалялся? – хмуро спросил Индра.
– Ты спал целый день. А пришёл сегодня под утро.
– Как – целый день?!
– Так, целый день.
– А как же Дадхъянч?
– Кто это?
– Человек с лошадиной головой.
– Ты пришёл один.
– Да, я помню. Дадхъянч там, в долине, остался без воды и без еды. Я всё унёс. Я же не знал, что мы разминёмся, – зачем-то объяснял Индра.
– Успокойся, там никого нет, – мягко сказала женщина и положила руку воину на плечо. – Там нет никакого человека с лошадиной головой.
Индра выбрался из мягкой постели, занимавшей почти всё пространство дома и, шлёпая босыми ногами по укатанному полу, подошёл к двери. Дождь перестал, но долину затянуло белёсой пеленой. Сыростью пахла трава. В усталом замерении прогорал вечер, и всё живое обратилось в спячку.
– Ну вот видишь, никого там нет.
– А где моя одежда?
– Сохнет. В дымнике.
Индра только теперь сумел рассмотреть хозяйку как следует. Её свежесть застыла на той вершине возраста, с высоты которой уже открывался обрыв женской привлекательности. Она вполне бы сошла Дадхъянчу, Индра же не мог оценить по себе все зрелые достоинства её женской породы.
– Мне нужно идти, – сказал он тихо.
– Поешь хотя бы. Это не займёт у тебя много времени. Я пожарила заячьи потроха с грибами и парной кашей. А может быть, ты хочешь запечённой козлятины?
Индра сглотнул слюну. Он не ел уже два дня.
– Ладно, – согласился воин, вдруг угадав в себе муки голода. – Это не займёт много времени.
* * *
Они уселись возле очага, и кшатрий, беззаботно прикрыв наготу, отошёл во власть поеда. Сочная вытопь жира текла с его губ на шею. По молодой запушке подбородка, что могла бы сой– ти за бороду, но только издали. Пока. В млечной лазури его глаз метались блики огня. Пожиравшего шипячие салом угли.
– А где твой муж? – спросил воин, пережёвывая козлятину.
– Умер.
– Почему же ты не найдёшь себе другого мужа?
– Здесь бывает мало мужчин.
– Как же ты живёшь одна?
– В ста, в ста и ещё трижды в ста шагах от меня, где колодец, много домов нашего клана. Но я обхожусь без помощи родичей.
Индра покачал головой:
– Вот найду Дадхъянча, и у тебя будет славный муж.
– С лошадиной головой?
– Нет, Ашву я у вас заберу. Он должен таскать повозку.
– Кто это – Ашва?
Индра понял, что объяснения займут слишком много времени. Воин сделал гримасу и не стал продолжать тему.
Набив рот мясом, он с удовольствием подумал о таком удачном решении. Помочь этой доброй женщине и куда-нибудь пристроить риши. В хорошие руки. Осталось только найти Дадхъянча и уломать его. Возможно, с этим пришлось бы повозиться.
– Как зовут тебя, воин? – мягко спросила будущая жена Дадхъянча.
– Индра, – прочмокал её гость.
– Ин-д-ра, – перекатила она его имя кончиком языка. Будто притронулась к тёплой коже воина. И заставила её сжаться. Он нашёл в её глазах такую томительную негу, такую волну тепла, путимого упрямой, несокрушимой волей, что пугливо отринул.
– А меня зовут Сати, – сказала женщина, при– близившись к Индре. – Позволь я позабочусь о твоей ране.
Она кивнула на припухшие рёбра воина. Уже не противившегося ничему.
Сати принесла растирку, дурно, ядовито пахнущую снадобьем, и, уложив кшатрия, взялась живить его тело тихими пальцами. Женщина заговорила о чём-то правильном. О чём-то хорошо известном. Индра пытался её слушать, но сладостная дрёма уносила его мозги в туман покоя и бездействия.
Когда очаг прогорел, воин вспомнил о Дадхъянче.
– Куда же ты пойдёшь, уже ночь? – спросила Сати, обволакивая Индру теплом своих рук.
– Ночь?
– Конечно. И угли прогорели. Мы даже не сможем сделать факел. И одежда твоя в дымнике, а до него нужно идти. Подожди до утра.
– Как же до утра? Он там один. Столько времени.
– Наверняка твой друг пришёл днём в деревню. Они всегда жгут костёр, чтобы издали был виден дым. Его заметно за сотни шагов.
Индра понемногу успокоился и признал над собой власть тёплых рук Сати.
Ни на следующий день, ни после Дадхъянч так и не объявился. Сати ходила в деревню за водой и, вернувшись, поведала, что там чужих не видывали.
– Значит, он повернул к сиддхам, – заключила женщина.
– А далеко отсюда их деревня?
– В полудне пути.
– Я должен его догнать. Сати наклонила голову:
– Разве тебе было плохо со мной этой ночью?
– Нет, поверь, но…
Она обняла Индру за плечи:
– Что изменится, если ты уйдёшь сегодня? Или завтра? Твой Человек с лошадиной головой уже у сиддхов. Должно быть, он переждёт у них Ночь Богов. Ты его не потеряешь.
Индра чувствовал, что и этот его порыв Сати удалось унять. Она вообще заволакивала клокотание всякой страсти вокруг себя. Кроме, разумеется, одной. А уж в ней Сати была большой искусницей.
– Жаль, что он не станет твоим мужем.
– Им уже стал ты, – равнодушно сказала женщина, поправляя на Индре одежды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114