А ведь мы могли бы поверить всей этой чепухе о собственной никчемности, если бы не внутренняя решимость, которую мы всегда чувствовали, которую всегда ощущал я, нечто вроде уверенности в том, что рано или поздно должно произойти что-то важное.
Каждому, кто вышел из низов (а с нами, парнями из рабочего класса, так и было), а затем поднялся наверх и увидел, как все пресмыкаются перед ним, ясно: победителей любят все, только проигрывают все в одиночку».
Джон : «Классовое неравенство существует до сих пор. Такие, как мы, способны подняться выше — но чуть-чуть. Когда-то мы входили в ресторан, и нас чуть ли не вышвыривали оттуда. Так было, пока все не узнали, кто мы такие, и тогда нас обслуживал сам метрдотель: «Чего желаете?» — «Мы пришли поесть, черт возьми, вот что нам нужно». Тогда и хозяин замечал нас и говорил: «Прошу вас, сэр, вон там есть свободный столик, сэр». Это напоминало мне о тех временах, когда мне было девятнадцать и повсюду, где я появлялся, на меня глазели или отпускали обидные замечания. Только когда «Битлз» стали известными, люди начали говорить: «О, замечательно, входите, входите!» — и я на время забыл, о чем они на самом деле думают. Эти люди видят только звезду во всем ее блеске, а пока сияния не было видно, они обращали внимание только на одежду и прическу.
Мы не были такими открытыми и честными, когда для нас это было непозволительно. Мы относились ко всему спокойно. Нам пришлось подстричься, чтобы покинуть Ливерпуль. Пришлось надеть костюмы, чтобы попасть на телевидение. Пришлось идти на компромисс. Мы со многим смирились, чтобы добиться своего, а потом почувствовали свою силу и заявили: «Вот то, что нам нравится». Мы были вынуждены немного актерствовать, хотя сами это и не очень сознавали» (66).
Ринго : «В октябре мы отправились на неделю в Швецию, дать несколько концертов. В отеле мы здорово повеселились. В один памятный день Пол оделся так, что стал неузнаваем, взял фотоаппарат и прошел по ресторану: „Как поживаете, шведы?“ Он нес какую-то чепуху и снимал всех подряд, а его никто не узнавал, что нас забавляло. Он раздавал чужие визитные карточки — это было обычное дело».
Нил Аспиналл : «Их популярность стремительно росла с каждым днем. Я помню времена, когда я стоял у служебная входа во время выступлений Эдди Кокрена и Джина Винсента в Ливерпуле. Там собиралась толпа девчонок, они вопили, как ненормальные, но с битломанией это не шло ни в какое сравнение. Когда мы вернулись из Швеции, в лондонском аэропорту собралось десять тысяч человек. И это был еще не предел. Битломания началась в 1963 году, но пока не достигла пика».
Ринго : «В тот год мы начали летать. В первый раз, когда мы оказались в самолете все вместе с Брайаном Эпстайном и полетели из Ливерпуля в Лондон, Джордж Харрисон сел у окна, а окно открылось. Он даже закричал от неожиданности.
Однажды мы летели из Лондона в Глазго, в самолете было всего три свободных кресла, и я по своей наивности предложил: «Я постою». — «Боюсь, это невозможно, мистер Старр…»
Пол : «Настоящая слава пришла к нам после концерта в „Палладиуме“. Потом нас пригласили на Королевское эстрадное шоу, мы познакомились с королевой-матерью, и она аплодировала нам».
Нил Аспиналл : «Они взлетели, как ракета. Помню, как перед Королевским эстрадным шоу они страшно нервничали, поскольку не привыкли к подобной публике. Это было не выступление в клубе „Кэверн“, а большой благотворительный концерт, за возможность увидеть который люди заплатили кучу денег. В зале сидела и оценивала „Битлз“ совсем другая публика».
Джордж : «Джон сказал свое знаменитое „потрясите своими драгоценностями“, потому что в зале сидели богачи. По-моему, он заранее придумал эти слова, вряд ли это была чистая импровизация. А еще Джон переусердствовал с поклонами, это тоже смахивало на дураковаляние, тем более что мы никогда не любили кланяться — это один из приемов шоу-бизнеса».
Джон : «На этом концерте нам пришлось шутить, потому что зрители не кричали и не заглушали наши слова (64).
Мы ухитрялись отказываться от предложений, о которых люди даже не подозревали. Мы выступили в Королевском эстрадном шоу, после чего нас просили выступать в нем каждый год, но мы всегда заявляли: «Отвалите!» Поэтому каждый год в газетах появлялись заголовки: «Почему «Битлз» не выступают перед королевой?» И это было забавно, ведь никто не знал о нашем отказе. Но так или иначе, этот концерт запомнился нам. Все нервничали, были напряжены и играли плохо. Когда подошла наша очередь, я что-то сморозил со сцены. Я чудовищно нервничал, но очень хотел сказать что-нибудь вызывающее, и эта шутка оказалась лучшим, на что я был способен» (70).
Пол : «Королева-мать спросила: «Где вы выступаете завтра вечером?» Я ответил: «В болоте». А она воскликнула: «Так это же совсем рядом с нами!»
Ринго : «В концерте участвовала и Марлен Дитрих. Помню, как я увидел ее и долго таращился на ее ноги — они были великолепны, — пока она стояла, прислонившись к стулу. Я ценитель ног: «Вы только посмотрите на эти шпильки!»
Джон : «А теперь, во время последней песни, нам понадобится ваша помощь. Те, кто сидит на дешевых местах, могут хлопать в ладоши, а остальные — трясти своими драгоценностями. Мы споем песню под названием «Twist And Shout» (63).
Нил Аспиналл : «Для них этот концерт был еще одним способом прорекламировать свои пластинки. Зрители хорошо принимали „Битлз“, они сразу обращают внимание на удачливых. Все хотели подружиться с „Битлз“. Таков шоу-бизнес. По-моему, он слишком переменчив. Людей, с которыми знакомишься на концерте, потом можешь не увидеть полгода или год».
Джон : «С тех пор как мы прославились, мы познакомились с несколькими новыми людьми, но нам ни разу не удавалось вытерпеть их больше двух дней подряд. С некоторыми мы общались дольше, но не более нескольких недель. Большинство же людей нас не понимало (67). Мы не могли подолгу общаться ни с кем, кроме друзей, потому что мы были крепко спаяны (64). У нас был свой жаргон. Мы всегда говорили на нем в присутствии посторонних…»
Пол : «Если в гримерной приключалась беда (иногда бывало, что туда забредал какой-нибудь зануда, а на них нам было всегда жалко тратить время), мы подавали условные сигналы. Мы звали: «Мэл…» — и начинали зевать. Это была просьба выставить гостей. Такие сцены выглядели очень «по-нашему».
Ринго : «Многим известным звездам мы по-настоящему нравились. В те дни Ширли Бэсси была очень популярна и всегда участвовала в концертах. Алма Коган часто устраивала вечеринки и всегда приглашала нас. Не припомню, чтобы было слишком много артистов, которые бы пытались унизить нас, если не считать Ноэля Кауарда с его замечанием: «Бездари». Позднее мы отомстили ему, когда Брайан однажды пришел и сказал: «Внизу Ноэль Кауард, он хочет поздороваться с вами». — «Да пошел он к такой-то матери!» Мы не желали его видеть. «Отвали, Ноэль».
Нил Аспиналл : «14 декабря состоялся концерт в Уимблдонском дворце для членов Южного фан-клуба „Битлз“. Все три тысячи фанов хотели обменяться с музыкантами рукопожатиями, но первым делом все были заняты тем, что бросали на сцену леденцы».
Джон : «Однажды нас спросили, что дарят нам поклонники, и мы сказали: „Ну, например, леденцы“. — „Но их съедает Джордж“, — добавил я. На следующий день мне начали присылать леденцы с записками:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204
Каждому, кто вышел из низов (а с нами, парнями из рабочего класса, так и было), а затем поднялся наверх и увидел, как все пресмыкаются перед ним, ясно: победителей любят все, только проигрывают все в одиночку».
Джон : «Классовое неравенство существует до сих пор. Такие, как мы, способны подняться выше — но чуть-чуть. Когда-то мы входили в ресторан, и нас чуть ли не вышвыривали оттуда. Так было, пока все не узнали, кто мы такие, и тогда нас обслуживал сам метрдотель: «Чего желаете?» — «Мы пришли поесть, черт возьми, вот что нам нужно». Тогда и хозяин замечал нас и говорил: «Прошу вас, сэр, вон там есть свободный столик, сэр». Это напоминало мне о тех временах, когда мне было девятнадцать и повсюду, где я появлялся, на меня глазели или отпускали обидные замечания. Только когда «Битлз» стали известными, люди начали говорить: «О, замечательно, входите, входите!» — и я на время забыл, о чем они на самом деле думают. Эти люди видят только звезду во всем ее блеске, а пока сияния не было видно, они обращали внимание только на одежду и прическу.
Мы не были такими открытыми и честными, когда для нас это было непозволительно. Мы относились ко всему спокойно. Нам пришлось подстричься, чтобы покинуть Ливерпуль. Пришлось надеть костюмы, чтобы попасть на телевидение. Пришлось идти на компромисс. Мы со многим смирились, чтобы добиться своего, а потом почувствовали свою силу и заявили: «Вот то, что нам нравится». Мы были вынуждены немного актерствовать, хотя сами это и не очень сознавали» (66).
Ринго : «В октябре мы отправились на неделю в Швецию, дать несколько концертов. В отеле мы здорово повеселились. В один памятный день Пол оделся так, что стал неузнаваем, взял фотоаппарат и прошел по ресторану: „Как поживаете, шведы?“ Он нес какую-то чепуху и снимал всех подряд, а его никто не узнавал, что нас забавляло. Он раздавал чужие визитные карточки — это было обычное дело».
Нил Аспиналл : «Их популярность стремительно росла с каждым днем. Я помню времена, когда я стоял у служебная входа во время выступлений Эдди Кокрена и Джина Винсента в Ливерпуле. Там собиралась толпа девчонок, они вопили, как ненормальные, но с битломанией это не шло ни в какое сравнение. Когда мы вернулись из Швеции, в лондонском аэропорту собралось десять тысяч человек. И это был еще не предел. Битломания началась в 1963 году, но пока не достигла пика».
Ринго : «В тот год мы начали летать. В первый раз, когда мы оказались в самолете все вместе с Брайаном Эпстайном и полетели из Ливерпуля в Лондон, Джордж Харрисон сел у окна, а окно открылось. Он даже закричал от неожиданности.
Однажды мы летели из Лондона в Глазго, в самолете было всего три свободных кресла, и я по своей наивности предложил: «Я постою». — «Боюсь, это невозможно, мистер Старр…»
Пол : «Настоящая слава пришла к нам после концерта в „Палладиуме“. Потом нас пригласили на Королевское эстрадное шоу, мы познакомились с королевой-матерью, и она аплодировала нам».
Нил Аспиналл : «Они взлетели, как ракета. Помню, как перед Королевским эстрадным шоу они страшно нервничали, поскольку не привыкли к подобной публике. Это было не выступление в клубе „Кэверн“, а большой благотворительный концерт, за возможность увидеть который люди заплатили кучу денег. В зале сидела и оценивала „Битлз“ совсем другая публика».
Джордж : «Джон сказал свое знаменитое „потрясите своими драгоценностями“, потому что в зале сидели богачи. По-моему, он заранее придумал эти слова, вряд ли это была чистая импровизация. А еще Джон переусердствовал с поклонами, это тоже смахивало на дураковаляние, тем более что мы никогда не любили кланяться — это один из приемов шоу-бизнеса».
Джон : «На этом концерте нам пришлось шутить, потому что зрители не кричали и не заглушали наши слова (64).
Мы ухитрялись отказываться от предложений, о которых люди даже не подозревали. Мы выступили в Королевском эстрадном шоу, после чего нас просили выступать в нем каждый год, но мы всегда заявляли: «Отвалите!» Поэтому каждый год в газетах появлялись заголовки: «Почему «Битлз» не выступают перед королевой?» И это было забавно, ведь никто не знал о нашем отказе. Но так или иначе, этот концерт запомнился нам. Все нервничали, были напряжены и играли плохо. Когда подошла наша очередь, я что-то сморозил со сцены. Я чудовищно нервничал, но очень хотел сказать что-нибудь вызывающее, и эта шутка оказалась лучшим, на что я был способен» (70).
Пол : «Королева-мать спросила: «Где вы выступаете завтра вечером?» Я ответил: «В болоте». А она воскликнула: «Так это же совсем рядом с нами!»
Ринго : «В концерте участвовала и Марлен Дитрих. Помню, как я увидел ее и долго таращился на ее ноги — они были великолепны, — пока она стояла, прислонившись к стулу. Я ценитель ног: «Вы только посмотрите на эти шпильки!»
Джон : «А теперь, во время последней песни, нам понадобится ваша помощь. Те, кто сидит на дешевых местах, могут хлопать в ладоши, а остальные — трясти своими драгоценностями. Мы споем песню под названием «Twist And Shout» (63).
Нил Аспиналл : «Для них этот концерт был еще одним способом прорекламировать свои пластинки. Зрители хорошо принимали „Битлз“, они сразу обращают внимание на удачливых. Все хотели подружиться с „Битлз“. Таков шоу-бизнес. По-моему, он слишком переменчив. Людей, с которыми знакомишься на концерте, потом можешь не увидеть полгода или год».
Джон : «С тех пор как мы прославились, мы познакомились с несколькими новыми людьми, но нам ни разу не удавалось вытерпеть их больше двух дней подряд. С некоторыми мы общались дольше, но не более нескольких недель. Большинство же людей нас не понимало (67). Мы не могли подолгу общаться ни с кем, кроме друзей, потому что мы были крепко спаяны (64). У нас был свой жаргон. Мы всегда говорили на нем в присутствии посторонних…»
Пол : «Если в гримерной приключалась беда (иногда бывало, что туда забредал какой-нибудь зануда, а на них нам было всегда жалко тратить время), мы подавали условные сигналы. Мы звали: «Мэл…» — и начинали зевать. Это была просьба выставить гостей. Такие сцены выглядели очень «по-нашему».
Ринго : «Многим известным звездам мы по-настоящему нравились. В те дни Ширли Бэсси была очень популярна и всегда участвовала в концертах. Алма Коган часто устраивала вечеринки и всегда приглашала нас. Не припомню, чтобы было слишком много артистов, которые бы пытались унизить нас, если не считать Ноэля Кауарда с его замечанием: «Бездари». Позднее мы отомстили ему, когда Брайан однажды пришел и сказал: «Внизу Ноэль Кауард, он хочет поздороваться с вами». — «Да пошел он к такой-то матери!» Мы не желали его видеть. «Отвали, Ноэль».
Нил Аспиналл : «14 декабря состоялся концерт в Уимблдонском дворце для членов Южного фан-клуба „Битлз“. Все три тысячи фанов хотели обменяться с музыкантами рукопожатиями, но первым делом все были заняты тем, что бросали на сцену леденцы».
Джон : «Однажды нас спросили, что дарят нам поклонники, и мы сказали: „Ну, например, леденцы“. — „Но их съедает Джордж“, — добавил я. На следующий день мне начали присылать леденцы с записками:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204