Конечно же, Софи и раньше целовали мужчины, но ее это никак не трогало. До такой степени, что она даже про себя изумлялась, почему этому придавали столько значения. Она была убеждена, что это бессмысленное занятие, к тому же и не очень приятное, отчего и помада на губах размазана и возникает ощущение, что ты подобна домашней тапочке, которую жевала собака. Оставалось загадкой, почему это так возбуждало тех, кто ее целовал, но они были так трогательны в своей благодарности за дарованную милость, что Софи терпеливо переносила их поцелуи, и, желая выглядеть нормальной, сама весьма успешно притворялась, что ей это доставляет удовольствие.
Но этот поцелуй был совершенно особенным. Он также отличался от прежних, как плавание отличается от гребли, цветное телевидение от черно-белого, шампанское - от лимонада... Макс не верил в полумеры. Хотел он ее целовать или нет, но он не отстранил ее, пока не поцеловал так, как никто до него не делал. До этого поцелуя Софи не представляла себе, что губы незримыми нитями связаны со многими такими разными частями тела, коленями, кончиками пальцев рук и ног и...
Она чувствовала слабость, у нее кружилась голова, казалось, она сходит с ума. Роковое безрассудство, сулившее беду, чью власть над собой она уже знала, вновь охватило ее в новой и опасной ситуации. Забыв об осторожности, она стала целовать его сама. Это был страстный, пусть и неумелый, поцелуй, и его водоворот закружил Софи, увлекая все дальше и дальше в свои глубины.
Но, видимо, это отрезвило непредсказуемого Макса, и он решил выбираться на берег. Твердо и нежно, разомкнув ее руки, он освободился из ее объятий. Они посмотрели друг на друга, в смятении бледный Макс и затаившая дыхание Софи.
- Извини, Софи, - пробормотал он. - Не знаю, как это случилось. Это совершенно непростительно, но, если можешь, прости меня.
Взволнованная Софи, которую таким образом поставили на место, съежилась, словно от пощечины.
- Что?.. Пожалуйста, - глупо отвечала она, скорей возвращаясь к плите и бросая горсть спагетти в кастрюлю.
- Этого больше не произойдет, - ровным голосом продолжал Макс.
- Как скажете, - холодно пожала плечами Софи. - Полагаю, это был всего лишь один из способов заставить меня утихомириться.
- Ты действительно так думаешь?
Софи промолчала, тщетно пытаясь подавить в себе гнев, разочарование и смущение.
- Это было свинство с моей стороны смеяться над тобой, - смиренно сказал Макс. - Ты отлично поработала. Я был не прав, я преклоняюсь перед тобой.
- Продолжай в том же духе. Ты еще увидишь, как это у тебя здорово получается, как, впрочем, и все остальное. Писать книги, работать на ферме и соблазнять женщин...
- Ну, перестань, Софи. Я ведь только поцеловал тебя.
"Только поцеловал!" - подумала Софи. А что, если бы он пошел дальше этого только поцелуя к его логической, неумолимой развязке? Скольких женщин Макс "только целовал"? Наверняка не очень много.
Софи хмыкнула, не найдя нужных слов, чтобы возразить ему.
- Мы не можем продолжать жить здесь вместе, если не будем предельно откровенны. Это вовсе не было первым актом какой-то дьявольской инсценировки, поверь, Софи. Я не собираюсь тащить тебя в постель. Это просто... Ну так случилось. Может быть, моя холостяцкая жизнь тому виной. Послушай, я же не могу всю ночь перед тобой извиняться. Не принимай все так близко к сердцу. Ты ведь и сама не оттолкнула меня.
Софи с шумом переставила кастрюли.
- Да, ты, как всегда, прав. Напомни, чтобы в следующий раз я дала тебе пощечину.
- Следующего раза не будет. Я обещаю.
- Что ж, приятно слышать.
- Это просто констатация факта. Все взаимосвязано, а я тебе уже сказал, что не хочу злоупотреблять твоим положением в доме. Лишать девственности девятнадцатилетних девушек не в моем стиле. Для мужчины моего возраста это было бы достойно порицания.
- Очень благородно с вашей стороны. Но, позвольте вас спросить, откуда такая уверенность, что я - девственница?
- Разве нет?
- Тебя это не касается.
- Честно говоря, я не был уверен, - озадаченно протянул Макс. - Ну, хорошо, теперь я знаю. Но этого не надо стыдиться, Софи.
- Хватит мне снова лекции читать. Гадай себе на здоровье. Все равно ты ничего не узнаешь!
У них в Хайматсдорфе, в кругу Клариссы, девственность считалась недостатком, предметом самых язвительных насмешек. Софи трудно было поверить, что такой мужчина, как Макс, будет рассматривать ее девственность иначе, чем нечто достойное жалости.
- Собственно, мне следовало бы догадаться, - без всякого выражения сказал он, - по тому, как ты целуешься.
- Не будь смешным! - топнула ногой Софи, чувствуя себя так, словно ее выставили на публичное осмеяние.
- Должно быть, это знак времени, что ты с такой неохотой в этом признаешься. Почему?
Ты жалеешь об этом?
Глотая слезы, Софи выдавила:
- Отчасти. Иногда. Да.
- Отчасти, иногда, - улыбнулся Макс, потрепав ее по голове, - и я тоже.
Глава 7
Софи не спала почти всю ночь. Она пыталась бороться с неизвестным ей и потому трудным чувством.
Она злилась на Макса за то, что он поцеловал ее, и тем самым заставил ее страдать. Но гораздо сильнее она злилась на него за то, что он прекратил ее целовать. Она никогда прежде, ни с одним мужчиной не чувствовала в себе женщину и не знала желания испытать все до конца. Она всегда оставалась спокойной, смотрела на мужчин свысока, и могла контролировать ситуацию. Софи потихоньку посмеивалась над тем, как мужчины становились рабами своих примитивных желаний. Они заходили так далеко, насколько вы позволяли им это. В случаях с Софи - это была остановка в самом начале.
Насколько было известно Софи, мужчины сами добровольно не останавливаются на половине пути. Особенно это касалось тех случаев, когда вы хотя бы чуть-чуть давали им для этого повод. И она сама дала повод Максу, она не оттолкнула его.
Софи всю передернуло при воспоминании об этом. Она страстно и с радостью бросилась к нему, позабыв все на свете. Она вся дрожала от чувства. И в результате - Боже! как же ей стыдно! - Макс понял, что она мало что соображает в любовных играх, и потому он решил не тратить сил, он остановился! Сам!
Она проспала на следующее утро, с трудом проснулась от телефонного звонка и с удовольствием снова погрузилась в сон, когда Макс взял трубку. Она проснулась спустя некоторое время, зевая, взглянула на часы и поняла, что проспала на целый час.
Софи вскочила, быстро умылась и оделась. Потом спотыкаясь, с опухшими от сна веками, сошла вниз.
Она вошла в кухню одновременно с Максом. Но Макс шел со двора и на нем были не джинсы и свитер, как обычно, а превосходно сшитый серый костюм, шелковая сорочка и галстук. Безупречный вид плохо сочетался с корзинкой, полной яиц, которую он держал в руках. Лицо у него было злое-презлое.
Вне всякого сомнения, он собирался сказать что-то едкое по поводу ее позднего подъема. Софи была готова к борьбе, потому она спокойно занялась своим завтраком.
- Ты правильно сделала, что не стала звать меня к телефону, когда звонила Филисити. Но ты не имела права не передать мне, что она звонила, сказал Макс, стоя за ее спиной и чеканя фразы стальным вежливым тоном.
Софи почувствовала себя, как зверек, попавший в западню - ему было слишком поздно что-то предпринимать для своего спасения.
- Извините, - надулась она, - я забыла сказать вам об этом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44