Зря, что ли, мы вложили в тебя столько денег и привили тебе такую любовь к родителям? В других семьях – по двое, по трое детей. Утрата одного из них не такое уж великое дело. Вполне можно пережить. Родители отдают свою любовь остальным. Братья и сестры несут груз вины – как солдаты, наблюдавшие гибель товарища. «Почему он, а не я?» Эта простая мысль отравляет им существование до конца дней… Если мы потеряем тебя, тЬ сойдем с ума. Не буду говорить за твоего отца, но я – точно. А теперь отправляйся в школу.
В художественном классе мальчик вносит последние штрихи в собственноручно снятый на 8-миллиметровую камеру рисованный мультфильм. Белые склизки с нити тянутся из розового столбика. Затем мальчик изображает тот же столбик, стоящий вертикально и пририсовывает к нему нижнюю часть человеческого торса. Кадр за кадром, мальчик снимает маленькой камерой белую жижу, медленно выползающую из столбика. Учительница одобрительно кивает.
– О, да это же сперма! – говорит она. – Пенис-огурчик, вынутый из женщины-огурчика за миг до эякуляции… Не самый надежный способ контроля рождаемости. Еще в колледже я сделала два аборта, а все потому, что не пользовалась контрацепцией. Мы с моим парнем использовали именно этот метод, который и не метод вовсе, а полная чушь. Но когда я вся горю от страсти – где уж тут думать. Я просто кричу, и все тут. Парень должен успеть вынуть в последнюю мегасекунду и кончить мне на живот, но капелька-другая неизбежно попадают внутрь. А поскольку я самая плодовитая женщина на земле, они всегда попадают как раз туда, куда надо.
Учительница продолжает:
– Маршрут школьного автобуса проходит как раз мимо того дома оргий, где модели из агентства «Риф Герл» принимают солнечные ванны в голом виде. Я слышала: все мальчишки подскакивают с сидений, чтобы лучше видеть. Это делает поездку в школу своего рода необходимостью… Возможно, ты сейчас еще слишком мал, чтобы все это понять, но в следующем семестре я принесу вам книгу, которая называется «Камасутра». Там описаны сотни позиций для секса, и у каждой есть свое собственное красивое наименование – например «Крылья Бабочки» и тому подобное. Я попробовала все разные позиции подходят для разных типов тел. Наверное, это прозвучит смешно, но после всех выкрутасов я поняла, что у меня консервативные вкусы и больше всего мне нравится самая обычная «католическая» поза. Я предпочитаю быть снизу и ощущать вес тела партнера. Когда я лежу на боку или стою на четвереньках – это все, конечно, очень сексуально. Особенно, если мы трахаемся в мотеле, и там повсюду зеркала. Но, видишь ли, я не настолько подвижна, как мне хотелось бы. Ты поймешь, о чем я, когда станешь немного постарше. А если окажется, что ты гей и предпочитаешь быть снизу, тогда ладно, подружка – мы найдем о чем поболтать.
Учительница изящно всплескивает руками в воздухе. Мальчик пишет в своей тетрадке: «убийца из туалета». Затем он пишет: «подтираться надо спереди назад, ни в коем случае не наоборот».
Учительница говорит:
– Для любого мультфильма требуется афиша.
Она достает листы бумаги и грифель. Мальчик рисует ножи. Длинные ряды ножей. Ножи, стоящие вертикально, соприкасаясь кончиками, как копна сена. Ножи, падающие с неба, словно снежные хлопья…
– Мне нравятся твои ножи, – одобряет учительница. – Мой первый муж обожал использовать во время секса разные аксессуары. В том числе и ножи. Хвала небесам, он ни разу меня не поранил, но близость опасности действовала очень возбуждающе. Это было в дни нашей бесшабашной молодости с водкой и кокаином – еще до того, как мы собственно поженились. Но стоило нам обменяться клятвами и кольцами – как все сошло на «нет». Мы оба прошли курс лечения и стали полноценными членами общества. Вот такая печальная история…
– Твои ножи выглядят очень романтично, – говорит учительница, разглядывая рисунки мальчика, – но где же член? Ты представляешь себе, как должен выглядеть финальный продукт? Попробуй нарисовать руки. Руки и ножи – вместе.
Мальчик рисует руку, сжимающую нож и втыкающую его в другую руку. Учительница наклоняется над партой и предлагает:
– Теперь попытайся нарисовать лицо. Черт с ним, с членом.
Мальчик изображает две большие головы. Из глаз и ушей торчат ножи. Затем на картинке появляются две изогнутые линии, и учительница предполагает, что мальчик собирается нарисовать попы.
– А, черт возьми, – говорит она. – Мы начнем проходить строение организма только на следующей неделе, ну да ладно уж. Продолжай.
Учительница роняет карандаш, который до этого вертела в руках, и задумчиво смотрит в потолок.
– Задница-опасная зона. Это единственная часть человеческого тела, где сочетаются комедия и трагедия – и сочетаются гармонично. Юноша, вы талантливый рисовальщик…
Учительница подходит к своему столу и вынимает диктофон. Она кладет его на парту мальчика. Звенит звонок. Урок окончен. Пора идти домой.
– Посмотрим теперь, насколько ты искусен в работе со звуком, – говорит она. – Возьми диктофон и по пути домой запиши все, что покажется тебе интересным. Не садись в автобус, пройдись пешком. Подноси микрофон поближе, если услышишь интересные звуки.
По пути домой мальчик завернул в парк: ему нужно было сходить по-большому. Солнце клонилось к закату. Возле туалета мальчик увидел неряшливого человека в банном халате и с проволочной вешалкой в руках. Мальчик вытащил из рюкзачка диктофон и нажал кнопку записи.
– Эй, мистер, – сказал он, – не собираетесь ли вы задушить кого-нибудь этой вешалкой? Мама предупреждала меня о людях вроде вас.
– Давай-ка мы войдем внутрь. Там нас никто не увидит, – предложил мужчина, открывая дверь туалета. – После тебя, – вежливо сказал он.
– Я делаю запись для школы, – сказал мальчик. – Если не возражаете, я задам вам несколько вопросов.
– Интересно, – отвечал человек с вешалкой. – Ну попробуй.
– Ваш любимый способ убийства? – спросил мальчик.
Мужчина помахал своей вешалкой.
– Вообще-то, я предпочитаю голые руки.
– А почему вы это делаете? – задал следующий вопрос мальчик.
– Ну, мой отец занимался подобными вещами, а я иду по его стопам. Сын всегда идет по пути отца (это не нужно записывать), он просто не может иначе. Зачастую ты делаешь все возможное, чтобы жить собственной жизнью, но что-то – в генах, в психике – мешает тебе. Родословная заставляет тебя совершать те или иные поступки – и не имеет значения, насколько они аморальны, деструктивны, преступны… Впрочем, есть и еще кое-что. Убийство всегда вызывают бурю эмоций. Ты словно несешься на гигантской волне. Адреналин, риск, лихачество – все дела… И ты побеждаешь…
– Хм. Это звучит довольно устрашающе, – сказал мальчик.
– Возможно. Но все зависит от того, кого убивать. Некоторые люди не так забавны, как другие. К примеру, я не могу понять, какой смысл убивать стариков. Во-первых, они и так почти мертвы – где ж тут лихачество? Во-вторых, эти старики, как правило, считают тебя кем-то из своих родственников. Они полагают, что ты – один из их внуков или племянников. В итоге вместо того чтобы наслаждаться их кончиной, ты начинаешь вдаваться в длинные объяснения, втолковывая им, кто ты таков на самом деле. Это сводит на нет все удовольствие от процесса… Вдобавок, они не сопротивляются – слишком слабы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
В художественном классе мальчик вносит последние штрихи в собственноручно снятый на 8-миллиметровую камеру рисованный мультфильм. Белые склизки с нити тянутся из розового столбика. Затем мальчик изображает тот же столбик, стоящий вертикально и пририсовывает к нему нижнюю часть человеческого торса. Кадр за кадром, мальчик снимает маленькой камерой белую жижу, медленно выползающую из столбика. Учительница одобрительно кивает.
– О, да это же сперма! – говорит она. – Пенис-огурчик, вынутый из женщины-огурчика за миг до эякуляции… Не самый надежный способ контроля рождаемости. Еще в колледже я сделала два аборта, а все потому, что не пользовалась контрацепцией. Мы с моим парнем использовали именно этот метод, который и не метод вовсе, а полная чушь. Но когда я вся горю от страсти – где уж тут думать. Я просто кричу, и все тут. Парень должен успеть вынуть в последнюю мегасекунду и кончить мне на живот, но капелька-другая неизбежно попадают внутрь. А поскольку я самая плодовитая женщина на земле, они всегда попадают как раз туда, куда надо.
Учительница продолжает:
– Маршрут школьного автобуса проходит как раз мимо того дома оргий, где модели из агентства «Риф Герл» принимают солнечные ванны в голом виде. Я слышала: все мальчишки подскакивают с сидений, чтобы лучше видеть. Это делает поездку в школу своего рода необходимостью… Возможно, ты сейчас еще слишком мал, чтобы все это понять, но в следующем семестре я принесу вам книгу, которая называется «Камасутра». Там описаны сотни позиций для секса, и у каждой есть свое собственное красивое наименование – например «Крылья Бабочки» и тому подобное. Я попробовала все разные позиции подходят для разных типов тел. Наверное, это прозвучит смешно, но после всех выкрутасов я поняла, что у меня консервативные вкусы и больше всего мне нравится самая обычная «католическая» поза. Я предпочитаю быть снизу и ощущать вес тела партнера. Когда я лежу на боку или стою на четвереньках – это все, конечно, очень сексуально. Особенно, если мы трахаемся в мотеле, и там повсюду зеркала. Но, видишь ли, я не настолько подвижна, как мне хотелось бы. Ты поймешь, о чем я, когда станешь немного постарше. А если окажется, что ты гей и предпочитаешь быть снизу, тогда ладно, подружка – мы найдем о чем поболтать.
Учительница изящно всплескивает руками в воздухе. Мальчик пишет в своей тетрадке: «убийца из туалета». Затем он пишет: «подтираться надо спереди назад, ни в коем случае не наоборот».
Учительница говорит:
– Для любого мультфильма требуется афиша.
Она достает листы бумаги и грифель. Мальчик рисует ножи. Длинные ряды ножей. Ножи, стоящие вертикально, соприкасаясь кончиками, как копна сена. Ножи, падающие с неба, словно снежные хлопья…
– Мне нравятся твои ножи, – одобряет учительница. – Мой первый муж обожал использовать во время секса разные аксессуары. В том числе и ножи. Хвала небесам, он ни разу меня не поранил, но близость опасности действовала очень возбуждающе. Это было в дни нашей бесшабашной молодости с водкой и кокаином – еще до того, как мы собственно поженились. Но стоило нам обменяться клятвами и кольцами – как все сошло на «нет». Мы оба прошли курс лечения и стали полноценными членами общества. Вот такая печальная история…
– Твои ножи выглядят очень романтично, – говорит учительница, разглядывая рисунки мальчика, – но где же член? Ты представляешь себе, как должен выглядеть финальный продукт? Попробуй нарисовать руки. Руки и ножи – вместе.
Мальчик рисует руку, сжимающую нож и втыкающую его в другую руку. Учительница наклоняется над партой и предлагает:
– Теперь попытайся нарисовать лицо. Черт с ним, с членом.
Мальчик изображает две большие головы. Из глаз и ушей торчат ножи. Затем на картинке появляются две изогнутые линии, и учительница предполагает, что мальчик собирается нарисовать попы.
– А, черт возьми, – говорит она. – Мы начнем проходить строение организма только на следующей неделе, ну да ладно уж. Продолжай.
Учительница роняет карандаш, который до этого вертела в руках, и задумчиво смотрит в потолок.
– Задница-опасная зона. Это единственная часть человеческого тела, где сочетаются комедия и трагедия – и сочетаются гармонично. Юноша, вы талантливый рисовальщик…
Учительница подходит к своему столу и вынимает диктофон. Она кладет его на парту мальчика. Звенит звонок. Урок окончен. Пора идти домой.
– Посмотрим теперь, насколько ты искусен в работе со звуком, – говорит она. – Возьми диктофон и по пути домой запиши все, что покажется тебе интересным. Не садись в автобус, пройдись пешком. Подноси микрофон поближе, если услышишь интересные звуки.
По пути домой мальчик завернул в парк: ему нужно было сходить по-большому. Солнце клонилось к закату. Возле туалета мальчик увидел неряшливого человека в банном халате и с проволочной вешалкой в руках. Мальчик вытащил из рюкзачка диктофон и нажал кнопку записи.
– Эй, мистер, – сказал он, – не собираетесь ли вы задушить кого-нибудь этой вешалкой? Мама предупреждала меня о людях вроде вас.
– Давай-ка мы войдем внутрь. Там нас никто не увидит, – предложил мужчина, открывая дверь туалета. – После тебя, – вежливо сказал он.
– Я делаю запись для школы, – сказал мальчик. – Если не возражаете, я задам вам несколько вопросов.
– Интересно, – отвечал человек с вешалкой. – Ну попробуй.
– Ваш любимый способ убийства? – спросил мальчик.
Мужчина помахал своей вешалкой.
– Вообще-то, я предпочитаю голые руки.
– А почему вы это делаете? – задал следующий вопрос мальчик.
– Ну, мой отец занимался подобными вещами, а я иду по его стопам. Сын всегда идет по пути отца (это не нужно записывать), он просто не может иначе. Зачастую ты делаешь все возможное, чтобы жить собственной жизнью, но что-то – в генах, в психике – мешает тебе. Родословная заставляет тебя совершать те или иные поступки – и не имеет значения, насколько они аморальны, деструктивны, преступны… Впрочем, есть и еще кое-что. Убийство всегда вызывают бурю эмоций. Ты словно несешься на гигантской волне. Адреналин, риск, лихачество – все дела… И ты побеждаешь…
– Хм. Это звучит довольно устрашающе, – сказал мальчик.
– Возможно. Но все зависит от того, кого убивать. Некоторые люди не так забавны, как другие. К примеру, я не могу понять, какой смысл убивать стариков. Во-первых, они и так почти мертвы – где ж тут лихачество? Во-вторых, эти старики, как правило, считают тебя кем-то из своих родственников. Они полагают, что ты – один из их внуков или племянников. В итоге вместо того чтобы наслаждаться их кончиной, ты начинаешь вдаваться в длинные объяснения, втолковывая им, кто ты таков на самом деле. Это сводит на нет все удовольствие от процесса… Вдобавок, они не сопротивляются – слишком слабы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77