Уехать и не доехать. Или доехать и скрыться. Или же на полпути еще до дороги встретить Тузика и попросить довезти его до дому. Но тогда почему молчит Тузик?
И в том и в ином случае это легко проверить. Движение автомобилей по зоне отдыха ограничено, и оно контролируется двумя постами ГАИ в двухкилометровом промежутке.
Одевшись, я заглянул в комнату отдыха. На широкой ковровой тахте две хищницы-пираньи высасывали последние силы из Длинного Вована. В предсмертных судорогах костлявое его тело дергалось и колотилось. Широко открытый рот жадно ловил воздух, наполняя его звериным рычащим стоном.
- Помогай, Гончаров, - уже в конвульсиях прохрипел он.
- Некогда, дай машину на полчаса.
- За-а-бирай...
Больше слушать и смотреть я не решился, боясь быть насильно или добровольно втянутым в этот клубок человеческих тел.
Тузика я застал за некрасивым занятием. Через бинокль он разглядывал барахтающуюся на пляже парочку.
- Уважаешь? - насмешливо спросил я.
- Да нет, просто делать нечего.
- Твой хозяин мне машину на полчаса дал.
- Ну и езжай.
- Я не умею, свози, тут недалеко.
- Делать мне нечего. Ну да ладно, поехали.
Мне повезло: и на первом и на втором посту ГАИ дежурили те же бригады. Но, к моему великому сожалению; они не помнили одиноко идущего верзилу в тот день, первого августа.
- Поехали назад, - велел я водителю. - Тебя как зовут?
- Тузубай.
- А почему Тузиком кличут?
- Делать нечего.
- Тузубай, а для чего ты замочил Гену?
- ...?
- Ага, когда ты возвращался к хозяину, то по дороге встретил Гену. Он попросил тебя отвезти его в город, а ты по пути его и пришил. Где труп?
- Что мне, делать нечего?..
- Шутка. Тузик, ты пляж разглядывал?
- Ну и что?
- Это хорошо. Скажи, от трактира вниз есть тропинка?
- Ну есть, только ей редко кто пользуется. Она крутая. Минут десять спускаться надо. Иногда хозяйка искупаться сходит, или из пляжников кто за "Фантой" приползет. Но тоже редко. Бар дорогой.
- А мог бы по ней идти Гена?
- Но он же в сиську был, шею б поломал. Ты сам прикинь, поймешь.
Прикидывая и матерясь, я улиткой полз по крутому склону тропинки, цепляясь за сучья, ветки и корневища. Пройти по ней даже трезвому человеку было непросто, что уж говорить о Длинном Гене, что, по свидетельству многих очевидцев, был пьян вдрызг.
Спускаясь, я размышлял. Но лучше бы я этого не делал. Запнувшись о коварную корягу, я полетел куда-то вниз. К черту на рога.
Очнулся я оттого, что в моем затылке прочно торчит огромный раскаленный гвоздь. А перед глазами плывет вибрирующая мутно-серая пелена. Кажется, такая атмосфера висит в приемной у Сатаны. И похоже, аудиенция вот-вот начнется.
Но рано я понадеялся. Постепенно туман развеялся, и прямо перед носом я сфокусировал красивый позолоченный колпачок дорогой авторучки. Как он сюда попал? И не мираж ли это? Я попробовал протянуть к нему руку и опять улетел в небытие.
Когда за мной пришли, я был уже в сознании. Тузик хотел тут же перевернуть меня на спину, но, услышав мой тихий мат, оставил в покое.
- Что же делать? - только и спросил он.
- Слушай сюда, - негромко, но внятно приказал я. - Поднимайся наверх, сооруди носилки. Возьми целлофановый пакет и пинцет. Потом подгони машину на пляж. Спускать меня будет легче, чем поднимать. А ты, Григорий, попробуй усадить меня на задницу. Очень больно лежать ногами вверх.
Перевернув, он кое-как придал мне сидячее положение. Во время этой процедуры меня вырвало - боль была адской. Я едва балансировал на грани новой потери сознания, зная, что это может закончиться печально. И все-таки я победил. Дождался Тузика с носилками и его долговязым шефом. Слава Богу, оценив обстановку, он вопросов не задавал, а попытался сразу водрузить меня на носилки.
- Подождите, - остановил я их, - где пинцет и пакет?
- Здесь, все принесли.
- Хорошо. Возле моей правой ноги лежит авторучка. Тузик, возьми ее пинцетом, не касаясь руками и аккуратно положи в пакетик. Хорошо. Теперь завяжи его, но воздух не спускай.
- Стой, - вдруг заорал Длинный Вован, - это же Генкин "паркер", я ему сам его дарил на Новый год. Как он тут оказался? Дай его сюда.
- Не лапай, - предупредил я. - Можешь стереть отпечатки.
- Почему? Это же его ручка, точно говорю. И отпечатки там его.
- Не сомневаюсь, но могут быть и не его.
- Да, ты прав.
К машине меня сносили долго и больно. Широкий "мерседес" шел плавно, заботливо качая меня, лежащего на заднем сиденье.
- Куда едем-то? - обернулся ко мне Вован.
- Домой.
- А может, лучше в больничку? Зелено-серый ты, Гончаров. Краше в гроб кладут. У меня в элитной больничке свой мужик есть. Нейрохирург. Я прикидываю, он тебе как раз нужен.
- Вези, - не желая помирать, согласился я. - А потом привезешь мне Николая Подвойко, эксперта из РОВД моего района. Достань его из-под земли. Только тихо. Кажется, у нас что-то получается.
- Все сделаю как надо. Притараню его живого или мертвого. Ты смотри только не помирай.
- Про нашу находку никому не говори и своих предупреди. Это в наших интересах. Если что, отдашь ручку Подвойко.
- Ежу понятно. Приехали, лежи, я схожу за санитарами и договорюсь с Самуилом Исааковичем.
Через пять минут он явился с двумя быками в белых халатах с жесткими носилками под мышкой.
- Исааковича пока нет, но я обо всем договорился с его шефом. Считай, тебе повезло, попал к лучшему хирургу лучшей больницы города. Тащите его в двадцать пятый кабинет. Да осторожней, балбесы. Коновалы, вам только быков кастрировать.
Куда я попал? Понять было трудно. То ли лаборатория, то ли операционная, то ли одноместная больничная палата. Кушетка жесткая, но удобная и широкая.
Результаты диагностики, проведенной тут же, оказались неутешительными, а в латинской транскрипции просто ужасающими. Из блиц-консилиума, проведенного у моего ложа, я понял, что повторно я сотряс свои мозги совершенно напрасно и, по медицинской логике, я должен был спокойно лежать абсолютным мертвецом. Но уж коли случился такой феноменальный факт, то я должен тихо, без движения, валяться десять дней. В ляжку мне засобачили несколько уколов, и я провалился в темную мягкую вату забытья.
То ли во сне, то ли наяву ко мне подходило множество знакомых и незнакомых людей. Кто-то с добрыми намерениями, они гладили меня по щеке, протирали влажными салфетками, осторожно поворачивали голову. Мне слышалось равномерное ласковое урчание, тихие щелчки и негромкий успокаивающий говор. Иногда появлялся длинный худой человек в темных очках с тяжелой бейсбольной битой. Почему-то он был в белом халате. Наверное, доктор. Но тогда почему он хочет меня убить? В полной темноте он замахивается на меня дубинкой. Я слышу громкий звук удара и кричу от ужаса и боли. Опять становится светло. Возле убийцы появляется женщина. В руках у нее шприц. Убийца говорит ей что-то резкое, поворачивается и уходит. Она согласно кивает головой и втыкает в мою ляжку иглу. Через несколько мгновений ни с чем не сравнимое блаженство заботливо берет меня в свои сказочные объятия. С высоты птичьего полета я наблюдаю за жизнью Земли. Я ясно вижу, как крутится планета, подставляя мне то один, то другой бок. Желтая, синяя и зеленая, она раскрашена во все мыслимые цвета. И разноцветные люди совершают разноцветные дела. Черные, белые, красные. Вскинулось к небу заминированное высотное здание, и сотни недвижимых людей лежат в руинах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36