— За вольно трактуемое понятие национального духа прячутся, как правило, беззащитные люди, неуверенные в себе, полагающиеся на спасительную множественность…
Славин усмехнулся:
— Мои слова.
— Я не честолюбивый, — усмехнулся Иванов. — Считаете своими — и считайте на здоровье, какая разница чьи, в конце-то концов.
— Я хочу вам предложить мороженое с вареньем и тортиками… Как отнесетесь к такой перспективе?
— Положительно.
— Все-таки наше мороженое самое вкусное, нигде в мире нет вкусней…
— Ну уж! — возразил Иванов. — Ничего подобного! По мне, самое вкусное мороженое у французов…
— Да? — удивился Славин. — Странно, я полагал, что уж в чем в чем, а в мороженом мы уверенно обогнали передовые капиталистические страны… Вы, кстати, где были за границей последний раз?
— В Берлине.
— А до этого?
— Не помню… Кажется, в Будапеште…
— А в Париже когда были?
— Когда меня еще к буржуям пускали… В семьдесят первом, по-моему…
— А почему потом перестали пускать?
— Занялся новой темой… Закрытая, как у нас говорят… Ну и… Меня, кстати, это не очень и трогает… Я здесь люблю жить. Да и потом с нашими-то командировочными на Западе себя чувствуешь как бедный родственник… Я в Альпах хотел подняться на фуникулере, снежные поля посмотреть, так один билет тридцать швейцарских франков стоил… Чуть не половину того, что дают на день! Ну их к черту! Здесь я человек, а там ходячий арифмометр: броди мимо витрин и подсчитывай, кому что купить, а в номере грызи сухую колбасу! Срам… Я привык жить широко… Здесь. Дома.
— Вас перестали пускать не из-за того, что вы занялись закрытой темой, Георгий Яковлевич, — грустно заметил Славин. — На вас анонимку написали… Очень подлую. С этого все дело и закрутилось…
— Так их на меня все время пишут. — Иванов пожал плечами. — Я привык. Человек ко всему привыкает… Это в молодости возмущаются, ищут правду… А в моем возрасте приходится экономить время; я теперь и в горы беру с собой работу, и на море… Это в радость, если работать интересно, кайф , как говорят молодые.
— А кто еще занимался темой, аналогичной вашей?
— Черт его знает… Как-то меня это не интересовало… Хотько занимался, Влас Хотько, профессор из Киева… Очень интересный теоретик… Вайцман… Фима Вайцман… Вот и все, кажись…
— Так ведь кандидатская почти на такую же тему была у этого… Вылетело из памяти… Что-то связано с сумками…
Иванов рассмеялся:
— У Кулькова? Сюжет из Чехова, лошадиная фамилия… Нет, диссертация Гены не в счет…
— Что, не интересная?
Неуловимая улыбка тронула тонкие, жесткого кроя, губы Иванова; интересно, что он ответит, подумал Славин; сам же ему писал диссертацию…
— Трудно сказать. — Иванов попробовал мороженое, удовлетворенно кивнул: — Между прочим, действительно, очень вкусно, я такого не ел, беру на вооружение… Что касается диссертации Кулькова… Гена ведь больше организатор… Как теоретик он не слишком силен… Честно говоря — но это, конечно, между нами, — я ему помог сделать эту работу…
— По старой дружбе?
— Опять-таки на ваш вопрос ответить нелегко… Гена относится к тому типу людей, с которыми нельзя дружить… Он удобный , очень славный, удобный человек, но друг…
— По-моему, «славный человек» вполне может быть синонимом понятия «друг».
— Вы хорошо чувствуете слово, — заметил Иванов. — Вы правы, я употребил не то выражение… Разве у вас нет таких знакомых, которые журчат , не раздражают вас, а, наоборот, рассказывают новости, готовы услужить? Есть, конечно… И вы им тоже готовы помочь…
— Слушайте, а вы ему часто ключ от своей квартиры давали? — неожиданно для самого себя спросил Славин и сразу же пожалел об этом.
— Не ваше дело, — грубо ответил Иванов и посмотрел на Славина с удивлением и нескрываемой неприязнью. — Бестактно задавать вопросы такого рода.
— Я бы не посмел задать вам этот, как вы говорите, бестактный вопрос — вы правы, он действительно некорректен, — если бы анонимное заявление о том, что вы скрытый антисоветчик, не было напечатано на вашей машинке…
— Что?! — Иванов даже откинулся на спинку стула.
— Оно самое.
— Не может этого быть!
— Я говорю правду.
— Не может быть, — повторил Иванов. — И потом — откуда вам это известно? Кто вам мог сказать, что заявление против меня было написано на моей же машинке? Этим следствие занимается, а вы…
— А я? — спросил Славин.
Иванов отодвинул от себя мороженое:
— Знаете, мне что-то не хочется с вами говорить. Точнее сказать, мне вдруг расхотелось с вами беседовать.
Славин достал из кармана страничку, на которой был напечатан неподписанный текст: «Антисоветские высказывания, анекдоты, пьянки, цинизм», — и молча протянул Иванову:
— Это стоило многих часов работы в архивах, Георгий Яковлевич… Так что, пожалуйста, смените гнев на милость.
— Не хочу я читать всякую гадость, — упрямо повторил Иванов, но в голосе ею уже не было той внезапно возникшей отчужденности, которая слышалась только что.
— Взгляните на дату, Георгий Яковлевич, — попросил Славин. — Только на дату…
— Ну и что? — Иванов надел очки, поглядел число, месяц и год. — Ну и что? Посмотрел. В этот день новый Эйнштейн родился? Или Чайковский?
— Нет. На следующий день вас убрали от академика Крыловского, вот что тогда случилось. Академика — через месяц после этого — сделали консультантом правительства по ракетной технике… И работать с ним начал Кульков…
Иванов снова подвинул себе мороженое, взял своими толстыми пальцами сухой ломтик торта, обмакнул его в растаявшие сливки, облизал, словно кот, и заметил:
— Сейчас вы говорили, как расчетчик… У вас ум математика… Но вы не математик… И не журналист… Видимо, вы из КГБ. Если не можете ответить правду, промолчите, я довольно остро чувствую ложь…
— Вы правы, я действительно из ЧК.
— Почему сразу не представились? Игры играете?
— Играл, — поправил его Славин. — Сейчас перестал… Вам придется уехать из города, Георгий Яковлевич…
— Не могу. У меня завтра защищается аспирант, сильный парень, поэтому много врагов, надо прикрыть…
— Защиту придется перенести.
— Что значит перенести?! Вы подумали, каково будет парню?! Да и потом, почему я должен уезжать?
— Должны.
— Арестовываете, что ли?
— Я забронировал вам номер в отеле «Ялта», и это было очень не просто сделать. — Славин усмехнулся чему-то. — Туда сейчас буржуй повадился, все места распроданы за месяц вперед… Покатаетесь на водных лыжах…
— Это несерьезно…
— Это серьезно, — ответил Славин. — Вы даже не представляете себе, как это серьезно.
— С чгм связано? — Иванов снова отодвинул мороженое.
— Я пока не могу вам ответить… Я не стал оформлять мою просьбу о вашем отъезде официально: пришлось бы приглашать вас к нам, звонить в спецчасть вашего центра… Я решил обратиться к вам лично.
— Погодите-ка… Вы начали с Кулькова… Потом показали мне анонимку, напечатанную на моей же пишущей машинке… После этого провели прямую между датой ее составления и временем моего отвода от Крыловского. А отсюда подбросили идею о выдвижении академика на ключевой пост в ракетной технике… Если вы посмеете после этого сказать, что Крыловский имеет отношение к шпионажу, я вам здесь же, не сходя с места, надаю пощечин.
— В милицию заберут, — ответил Славин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Славин усмехнулся:
— Мои слова.
— Я не честолюбивый, — усмехнулся Иванов. — Считаете своими — и считайте на здоровье, какая разница чьи, в конце-то концов.
— Я хочу вам предложить мороженое с вареньем и тортиками… Как отнесетесь к такой перспективе?
— Положительно.
— Все-таки наше мороженое самое вкусное, нигде в мире нет вкусней…
— Ну уж! — возразил Иванов. — Ничего подобного! По мне, самое вкусное мороженое у французов…
— Да? — удивился Славин. — Странно, я полагал, что уж в чем в чем, а в мороженом мы уверенно обогнали передовые капиталистические страны… Вы, кстати, где были за границей последний раз?
— В Берлине.
— А до этого?
— Не помню… Кажется, в Будапеште…
— А в Париже когда были?
— Когда меня еще к буржуям пускали… В семьдесят первом, по-моему…
— А почему потом перестали пускать?
— Занялся новой темой… Закрытая, как у нас говорят… Ну и… Меня, кстати, это не очень и трогает… Я здесь люблю жить. Да и потом с нашими-то командировочными на Западе себя чувствуешь как бедный родственник… Я в Альпах хотел подняться на фуникулере, снежные поля посмотреть, так один билет тридцать швейцарских франков стоил… Чуть не половину того, что дают на день! Ну их к черту! Здесь я человек, а там ходячий арифмометр: броди мимо витрин и подсчитывай, кому что купить, а в номере грызи сухую колбасу! Срам… Я привык жить широко… Здесь. Дома.
— Вас перестали пускать не из-за того, что вы занялись закрытой темой, Георгий Яковлевич, — грустно заметил Славин. — На вас анонимку написали… Очень подлую. С этого все дело и закрутилось…
— Так их на меня все время пишут. — Иванов пожал плечами. — Я привык. Человек ко всему привыкает… Это в молодости возмущаются, ищут правду… А в моем возрасте приходится экономить время; я теперь и в горы беру с собой работу, и на море… Это в радость, если работать интересно, кайф , как говорят молодые.
— А кто еще занимался темой, аналогичной вашей?
— Черт его знает… Как-то меня это не интересовало… Хотько занимался, Влас Хотько, профессор из Киева… Очень интересный теоретик… Вайцман… Фима Вайцман… Вот и все, кажись…
— Так ведь кандидатская почти на такую же тему была у этого… Вылетело из памяти… Что-то связано с сумками…
Иванов рассмеялся:
— У Кулькова? Сюжет из Чехова, лошадиная фамилия… Нет, диссертация Гены не в счет…
— Что, не интересная?
Неуловимая улыбка тронула тонкие, жесткого кроя, губы Иванова; интересно, что он ответит, подумал Славин; сам же ему писал диссертацию…
— Трудно сказать. — Иванов попробовал мороженое, удовлетворенно кивнул: — Между прочим, действительно, очень вкусно, я такого не ел, беру на вооружение… Что касается диссертации Кулькова… Гена ведь больше организатор… Как теоретик он не слишком силен… Честно говоря — но это, конечно, между нами, — я ему помог сделать эту работу…
— По старой дружбе?
— Опять-таки на ваш вопрос ответить нелегко… Гена относится к тому типу людей, с которыми нельзя дружить… Он удобный , очень славный, удобный человек, но друг…
— По-моему, «славный человек» вполне может быть синонимом понятия «друг».
— Вы хорошо чувствуете слово, — заметил Иванов. — Вы правы, я употребил не то выражение… Разве у вас нет таких знакомых, которые журчат , не раздражают вас, а, наоборот, рассказывают новости, готовы услужить? Есть, конечно… И вы им тоже готовы помочь…
— Слушайте, а вы ему часто ключ от своей квартиры давали? — неожиданно для самого себя спросил Славин и сразу же пожалел об этом.
— Не ваше дело, — грубо ответил Иванов и посмотрел на Славина с удивлением и нескрываемой неприязнью. — Бестактно задавать вопросы такого рода.
— Я бы не посмел задать вам этот, как вы говорите, бестактный вопрос — вы правы, он действительно некорректен, — если бы анонимное заявление о том, что вы скрытый антисоветчик, не было напечатано на вашей машинке…
— Что?! — Иванов даже откинулся на спинку стула.
— Оно самое.
— Не может этого быть!
— Я говорю правду.
— Не может быть, — повторил Иванов. — И потом — откуда вам это известно? Кто вам мог сказать, что заявление против меня было написано на моей же машинке? Этим следствие занимается, а вы…
— А я? — спросил Славин.
Иванов отодвинул от себя мороженое:
— Знаете, мне что-то не хочется с вами говорить. Точнее сказать, мне вдруг расхотелось с вами беседовать.
Славин достал из кармана страничку, на которой был напечатан неподписанный текст: «Антисоветские высказывания, анекдоты, пьянки, цинизм», — и молча протянул Иванову:
— Это стоило многих часов работы в архивах, Георгий Яковлевич… Так что, пожалуйста, смените гнев на милость.
— Не хочу я читать всякую гадость, — упрямо повторил Иванов, но в голосе ею уже не было той внезапно возникшей отчужденности, которая слышалась только что.
— Взгляните на дату, Георгий Яковлевич, — попросил Славин. — Только на дату…
— Ну и что? — Иванов надел очки, поглядел число, месяц и год. — Ну и что? Посмотрел. В этот день новый Эйнштейн родился? Или Чайковский?
— Нет. На следующий день вас убрали от академика Крыловского, вот что тогда случилось. Академика — через месяц после этого — сделали консультантом правительства по ракетной технике… И работать с ним начал Кульков…
Иванов снова подвинул себе мороженое, взял своими толстыми пальцами сухой ломтик торта, обмакнул его в растаявшие сливки, облизал, словно кот, и заметил:
— Сейчас вы говорили, как расчетчик… У вас ум математика… Но вы не математик… И не журналист… Видимо, вы из КГБ. Если не можете ответить правду, промолчите, я довольно остро чувствую ложь…
— Вы правы, я действительно из ЧК.
— Почему сразу не представились? Игры играете?
— Играл, — поправил его Славин. — Сейчас перестал… Вам придется уехать из города, Георгий Яковлевич…
— Не могу. У меня завтра защищается аспирант, сильный парень, поэтому много врагов, надо прикрыть…
— Защиту придется перенести.
— Что значит перенести?! Вы подумали, каково будет парню?! Да и потом, почему я должен уезжать?
— Должны.
— Арестовываете, что ли?
— Я забронировал вам номер в отеле «Ялта», и это было очень не просто сделать. — Славин усмехнулся чему-то. — Туда сейчас буржуй повадился, все места распроданы за месяц вперед… Покатаетесь на водных лыжах…
— Это несерьезно…
— Это серьезно, — ответил Славин. — Вы даже не представляете себе, как это серьезно.
— С чгм связано? — Иванов снова отодвинул мороженое.
— Я пока не могу вам ответить… Я не стал оформлять мою просьбу о вашем отъезде официально: пришлось бы приглашать вас к нам, звонить в спецчасть вашего центра… Я решил обратиться к вам лично.
— Погодите-ка… Вы начали с Кулькова… Потом показали мне анонимку, напечатанную на моей же пишущей машинке… После этого провели прямую между датой ее составления и временем моего отвода от Крыловского. А отсюда подбросили идею о выдвижении академика на ключевой пост в ракетной технике… Если вы посмеете после этого сказать, что Крыловский имеет отношение к шпионажу, я вам здесь же, не сходя с места, надаю пощечин.
— В милицию заберут, — ответил Славин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88