Полный рабочий день ученые (с тех пор как наука
стала промышленностью - по сути квалифицированные промышленные
рабочие) выдают вещественную если не "культуру", то
цивилизацию (а больше - вооружение), именно вещественно
укрепляют ложь, и везде голосуют и соглашаются и повторяют, как
ведено, - и как же такая культура спасет всех нас?
За минувшие от статьи Телегина годы много было
общественных поводов, чтобы племя гигантов хоть бы
плечами повело, хоть бы дохнуло разик, - нет1 Подписывали, что
требовалось, против Дубчека, против Сахарова, против кого
прикажут, и, держа шиши в карманах, торопились в курилки
развивать "отраслевую подкультуру" и ковать "могучую
методологию".
Л может быть и психиатры института Сербского той же
"тройной моралью" живут и гордятся своею "внутренней свободой"?
И прокуроры иные, и высокие судьи? - среди них ведь есть люди
отточенного интеллекта (например Л. Н. Смирнов), никак не ниже
телегинских гигантов.
Тем и обманчива, в том и путана эта самодовольная
декларация, что она очень близко проходит от истины, и это веет
читателю на сердце, а в опасной точке круто сворачивает вбок.
"Ohne uns!" - восклицает Телегин. Верно. "Не принимать
культуру угнетателей!" - верно. Но: когда? где? и в чем не
принимать? Не в гардеробной после собрания, а на собрании - не
повторять, чего не думаешь, не голосовать против воли! И в том
кабинете - не подписывать, чего не составил по совести сам.
Какую там "культуру" отвергать? Никто и не навязывает
"культуры", навязывают ложь - и всего-то лжи нельзя принять,
но - тотчас, в тот момент и в том месте, где ее предлагают, а
не возмущаться вечером дома за чайным столом. Отвергнуть ложь
- тотчас, и не думать о последствиях для своей
зарплаты, семьи и досуга развивать "новую культуру", Отвергнут
- и не заботиться, повторят ли твой шаг другие, я не
оглядываться, как это распространится на весь народ.
И потому, что ответ так ясен, стянут к такой простоте и
прямоте, - от него всем блеском красноречия увиливает
анонимный идеолог высокомерного, мелкого и бесплодного племени
гигантов5.
А кто не способен идти на риск - избавьте нас пока в
нашей грязи, в нашей низости от ваших остроумных рассуждений,
обличений и указаний, откуда наши русские пороки.
6
И как же при этом центровая образованщина понимает свое
место в стране, по отношению к своему народу? Ошибется, кто
предположит, что она раскаивается в своей роли прислужницы.
Даже Померанц, представляющий совсем другой круг столичной
образованщины - непристроенной, неруководящей, беспартийной,
гуманитарной, не забудет восхвалить "ленинскую культурную
революцию" (разрушала старые формы производства, очень ценно!),
защитить образ правления 1917 - 22 годов ("временная диктатура
в рамках демократии"). И: "деспотического отношения со стороны
победивших революционеров обыватель, разумеется, вполне
заслуживает. Его трусость, его раболепие воспитывают деспотов".
Бго раболепие, не наше!.. А чем же центровая образованщина
ведет себя достойней так называемого "обывателя"? Даже
предположения о какой бы то ни было вине перед народом
за прошлое или за нынешнее, чем так мучилась предреволюционная
интеллигенция, не возникает ни у, кого из певцов образованщины,
ни у порицателей ее. Тут они все едины, и Алтаев: "Народу
самому неплохо было бы ощутить свою вину перед интеллигенцией."
В сравнении себя с народом центровая образованщина все
выводы делает в свою пользу. Померанц: "Интеллигенция есть мера
общественных сил - прогрессивных, реакционных.
Противопоставленный интеллигенции, весь народ сливается в
реакционную массу" (выделено мною, А. С.). "Это - та часть
образованного слоя общества, в которой совершается духовное
развитие, в которой рушатся старые ценности и возникают новые,
в которой делается очередной шаг от зверя к Богу...
Интеллигенция это и есть то, что интеллигенция искала в других
- в народе, в пролетариате и т. д.: фермент, двигающий
историю". Более того: "Любовь к народу гораздо опаснее (чем
любовь к животным); никакого порога, мешающего стать на
четвереньки, здесь нет." Да просто:
"Здесь... складывается хребет нового народа",
"новое что-то заменит народ", "люди творческого умственного
труда становятся избранным народом XX века"!!!
То же у Телегина, то же и Горский (еще один псевдоним,
Вестник No 97); "Путь к высшим ценностям лежит в стороне от
слияния с народом." На 180 градусов от того, как думали их
глупые интеллигентные предшественники.
Заберем себе и религию. Померанц: "Крестьяне не совершенны
в религии", то есть без философской высоты: "можете назвать это
Богом, Абсолютом, Пустотой... я не привязан ни к одному из этих
слов", а просто сердечная преданность вере, ее заветам и даже
обрядам, фи, - крестьяне несовершенны в вере, "так же, как и в
агрономии". (По крестьянской агрономии и хлебушек был и почва
не гибла, а по науке вот скоро мы без почвы. Да, бишь, против
почвенников и вся дискуссия Померанца, его идеал "люди воздуха,
потерявшие все корни в обыденном бытии".) Зато "нынешние
интеллигенты ищут Бога. Религия перестала быть приметой народа.
Она стала приметой элиты". То же и Горский: "Смешивать
возвращение в церковь и хождение в народ - опасный
предрассудок."
Один пишет в московском Самиздате, другие - в парижском
журнале, друг АРУ-га вероятно не знают, а какое единство! -
иголки не пробьешь. Значит, не придумка одиночек, а
направление.
А что ж порекомендуем народу? Вообще ничего. Никакого
народа нет, в этом снова все они сходятся: "Культура,
как змея, просто сбрасывает кожу, и старая кожа, народ, лежит,
потеряв свою жизнь, в пыли." "Для человечества патриархальные
добродетели безнадежно потеряны", "мужик не может возродиться
иначе, как оперный". "Мы не окружены народом. Крестьянства в
развитых странах становится слишком мало, чтобы окружить нас",
"крестьянские нации суть голодные нации, а нации, в которых
крестьянство исчезло, - это нации, в которых исчез голод".
(Это пока мы еще не уперлись в технологический тупик.)
Но если идеологи образованщины так понимают общее
положение народов, то как тогда - национальные судьбы?
Обдумано и это. Померанц: "Нации - локальные культуры и
постепенно исчезнут." А "место интеллигенции - всегда на
полдороге... Духовно все современные интеллигенты принадлежат
диаспоре. Мы всюду не совсем чужие. Мы всюду не совсем свои."
В таком интернационализме-космополитизме было воспитано
все наше поколение. И (если отвлечься - если можно отвлечься!
- от национальной практики 20-х годов) в нем есть большая
духовная высота и красота, и, может быть, когда-нибудь
человечеству уготовано на эту высоту подняться. Такой взгляд
достаточно владеет сейчас и европейским обществом. В ФРГ это
приводит к настроению не очень-то заботиться об объединении
Германии, ничего мистически необходимого в немецком
национальном единстве, мол, нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
стала промышленностью - по сути квалифицированные промышленные
рабочие) выдают вещественную если не "культуру", то
цивилизацию (а больше - вооружение), именно вещественно
укрепляют ложь, и везде голосуют и соглашаются и повторяют, как
ведено, - и как же такая культура спасет всех нас?
За минувшие от статьи Телегина годы много было
общественных поводов, чтобы племя гигантов хоть бы
плечами повело, хоть бы дохнуло разик, - нет1 Подписывали, что
требовалось, против Дубчека, против Сахарова, против кого
прикажут, и, держа шиши в карманах, торопились в курилки
развивать "отраслевую подкультуру" и ковать "могучую
методологию".
Л может быть и психиатры института Сербского той же
"тройной моралью" живут и гордятся своею "внутренней свободой"?
И прокуроры иные, и высокие судьи? - среди них ведь есть люди
отточенного интеллекта (например Л. Н. Смирнов), никак не ниже
телегинских гигантов.
Тем и обманчива, в том и путана эта самодовольная
декларация, что она очень близко проходит от истины, и это веет
читателю на сердце, а в опасной точке круто сворачивает вбок.
"Ohne uns!" - восклицает Телегин. Верно. "Не принимать
культуру угнетателей!" - верно. Но: когда? где? и в чем не
принимать? Не в гардеробной после собрания, а на собрании - не
повторять, чего не думаешь, не голосовать против воли! И в том
кабинете - не подписывать, чего не составил по совести сам.
Какую там "культуру" отвергать? Никто и не навязывает
"культуры", навязывают ложь - и всего-то лжи нельзя принять,
но - тотчас, в тот момент и в том месте, где ее предлагают, а
не возмущаться вечером дома за чайным столом. Отвергнуть ложь
- тотчас, и не думать о последствиях для своей
зарплаты, семьи и досуга развивать "новую культуру", Отвергнут
- и не заботиться, повторят ли твой шаг другие, я не
оглядываться, как это распространится на весь народ.
И потому, что ответ так ясен, стянут к такой простоте и
прямоте, - от него всем блеском красноречия увиливает
анонимный идеолог высокомерного, мелкого и бесплодного племени
гигантов5.
А кто не способен идти на риск - избавьте нас пока в
нашей грязи, в нашей низости от ваших остроумных рассуждений,
обличений и указаний, откуда наши русские пороки.
6
И как же при этом центровая образованщина понимает свое
место в стране, по отношению к своему народу? Ошибется, кто
предположит, что она раскаивается в своей роли прислужницы.
Даже Померанц, представляющий совсем другой круг столичной
образованщины - непристроенной, неруководящей, беспартийной,
гуманитарной, не забудет восхвалить "ленинскую культурную
революцию" (разрушала старые формы производства, очень ценно!),
защитить образ правления 1917 - 22 годов ("временная диктатура
в рамках демократии"). И: "деспотического отношения со стороны
победивших революционеров обыватель, разумеется, вполне
заслуживает. Его трусость, его раболепие воспитывают деспотов".
Бго раболепие, не наше!.. А чем же центровая образованщина
ведет себя достойней так называемого "обывателя"? Даже
предположения о какой бы то ни было вине перед народом
за прошлое или за нынешнее, чем так мучилась предреволюционная
интеллигенция, не возникает ни у, кого из певцов образованщины,
ни у порицателей ее. Тут они все едины, и Алтаев: "Народу
самому неплохо было бы ощутить свою вину перед интеллигенцией."
В сравнении себя с народом центровая образованщина все
выводы делает в свою пользу. Померанц: "Интеллигенция есть мера
общественных сил - прогрессивных, реакционных.
Противопоставленный интеллигенции, весь народ сливается в
реакционную массу" (выделено мною, А. С.). "Это - та часть
образованного слоя общества, в которой совершается духовное
развитие, в которой рушатся старые ценности и возникают новые,
в которой делается очередной шаг от зверя к Богу...
Интеллигенция это и есть то, что интеллигенция искала в других
- в народе, в пролетариате и т. д.: фермент, двигающий
историю". Более того: "Любовь к народу гораздо опаснее (чем
любовь к животным); никакого порога, мешающего стать на
четвереньки, здесь нет." Да просто:
"Здесь... складывается хребет нового народа",
"новое что-то заменит народ", "люди творческого умственного
труда становятся избранным народом XX века"!!!
То же у Телегина, то же и Горский (еще один псевдоним,
Вестник No 97); "Путь к высшим ценностям лежит в стороне от
слияния с народом." На 180 градусов от того, как думали их
глупые интеллигентные предшественники.
Заберем себе и религию. Померанц: "Крестьяне не совершенны
в религии", то есть без философской высоты: "можете назвать это
Богом, Абсолютом, Пустотой... я не привязан ни к одному из этих
слов", а просто сердечная преданность вере, ее заветам и даже
обрядам, фи, - крестьяне несовершенны в вере, "так же, как и в
агрономии". (По крестьянской агрономии и хлебушек был и почва
не гибла, а по науке вот скоро мы без почвы. Да, бишь, против
почвенников и вся дискуссия Померанца, его идеал "люди воздуха,
потерявшие все корни в обыденном бытии".) Зато "нынешние
интеллигенты ищут Бога. Религия перестала быть приметой народа.
Она стала приметой элиты". То же и Горский: "Смешивать
возвращение в церковь и хождение в народ - опасный
предрассудок."
Один пишет в московском Самиздате, другие - в парижском
журнале, друг АРУ-га вероятно не знают, а какое единство! -
иголки не пробьешь. Значит, не придумка одиночек, а
направление.
А что ж порекомендуем народу? Вообще ничего. Никакого
народа нет, в этом снова все они сходятся: "Культура,
как змея, просто сбрасывает кожу, и старая кожа, народ, лежит,
потеряв свою жизнь, в пыли." "Для человечества патриархальные
добродетели безнадежно потеряны", "мужик не может возродиться
иначе, как оперный". "Мы не окружены народом. Крестьянства в
развитых странах становится слишком мало, чтобы окружить нас",
"крестьянские нации суть голодные нации, а нации, в которых
крестьянство исчезло, - это нации, в которых исчез голод".
(Это пока мы еще не уперлись в технологический тупик.)
Но если идеологи образованщины так понимают общее
положение народов, то как тогда - национальные судьбы?
Обдумано и это. Померанц: "Нации - локальные культуры и
постепенно исчезнут." А "место интеллигенции - всегда на
полдороге... Духовно все современные интеллигенты принадлежат
диаспоре. Мы всюду не совсем чужие. Мы всюду не совсем свои."
В таком интернационализме-космополитизме было воспитано
все наше поколение. И (если отвлечься - если можно отвлечься!
- от национальной практики 20-х годов) в нем есть большая
духовная высота и красота, и, может быть, когда-нибудь
человечеству уготовано на эту высоту подняться. Такой взгляд
достаточно владеет сейчас и европейским обществом. В ФРГ это
приводит к настроению не очень-то заботиться об объединении
Германии, ничего мистически необходимого в немецком
национальном единстве, мол, нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12