Я хочу сказать вам, доктор Пеннингер, если бы вы позволили мне обеспечивать вашу безопасность, вы быстро бы добились изменений.
— Вы говорите, мистер Гамильтон, что хотите быть руководителем безопасности Лаборатории?
— Нет, конечно, но… — Кевин остановился, изумленный. — Ну да! Да, конечно, я вполне соответствую этой должности! Я гожусь для этой проклятой работы! Сделайте меня представителем федеральной власти. Посадите меня на этот чертов полицейский бюджет. Дайте мне все бляхи и жезлы. Черт, да, я могу!
— Хорошо, — сказала она. — Я — директор Лаборатории, и я лежу у тебя на заднем сиденье в наручниках. Я не вижу, чтобы кто-то еще, кроме тебя, выражал желание мне помочь и в дальнейшем.
— Я смогу это сделать, доктор Пеннингер, клянусь, что смогу. Я мог бы даже сейчас занять Коллабораторий, если бы нас было побольше… — Он пожал плечами. — Хорошо, думаю, мы сейчас здесь покружим и потом попробуем дозвониться.
— Я никогда не двигаюсь без цели, — ответил Оскар.
— Так, шеф, ты знаешь, куда мы едем? Куда же?
— А где здесь поблизости самый большой лагерь Модераторов?
9.
Кантонская ярмарка в Техасе проводилась с середины XIX века. Каждый уик-энд перед первым понедельником месяца здесь собирались торговцы, коллекционеры, завсегдатаи блошиного рынка и зеваки. Народ съезжался за сотни миль, чтобы в течение трех дней потолкаться на рынке, поторговаться, сбыть что-то с рук, обменять или прикупить. Естественно, что кочевники-пролы переняли этот старый, многим привлекающий обычай.
Они вписались в общий поток машин, направлявшихся по дороге на северо-восток к временному палаточному городку. Старомодная машина Кевина выглядела естественно среди цистерн, платформ, автобусов кочевников.
Оскар и Грета могли теперь осмотреть свои раны и слегка привести себя в порядок. На Грете все еще были наручники. Они сидели вместе на заднем сиденье, а на переднем Кевин жевал бутерброд и вытирал запотевшие от их дыхания холодные стекла автомобиля.
Осмотр ранений был медленным и интимным процессом. Он включал в себя нежное расстегивание рубашек, задержку дыхания, сочувственное пощелкивание языком и наложение антисептических мазей. Они были в таком состоянии, которое при нормальных обстоятельствах потребовало бы тщательного медицинского осмотра и нескольких дней постельного режима. Голова кружилась и болела от нокаутирующего газа. К сожалению, побочное следствие газового отравления лишь частично снималось ласковыми поглаживаниями и нежными поцелуями.
Грета переносила боль стоически. Она и Оскара заставила принять свое фирменное снадобье: шесть таблеток аспирина, четыре ацетаминофена, три полные ложки белого сахара и сорок микрограммов лизергиновой кислоты. Эта смесь, по ее авторитетному заверению, должна была их взбодрить.
Под вечер они оставили переполненное шоссе и свернули на восток по темной и грязной сельской дороге. Потом они припарковались и стали ждать. Не прошло и часа, как к ним присоединился Йош Пеликанос, который приехал на взятом напрокат автомобиле со спутниковой антенной.
Пеликанос был, как всегда, на высоте. Он привез им лэптопы, кредитные карточки, пакеты первой помощи, два чемодана одежды, пластиковые распылители, новые телефоны и, последним по списку, но отнюдь не по значению, длинный резак по железу.
Кевин, имевший самый богатый опыт в обращении с полицейскими наручниками, занялся наручниками Греты, а Оскар тем временем переодевался внутри просторного и светлого авто Пеликаноса.
— Вы похожи на трех зомби! Я надеюсь, ты знаешь, на что идешь, — мрачно пробурчал Пеликанос. — В Лаборатории творится черт-те что!
— Как отреагировала наша команда? — спросил Оскар, осторожно сбривая щетину вокруг глубокой рваной раны над ухом.
— Ну, некоторые с забастовочным комитетом, кое-кто скрывается в гостинице. Мы можем все еще входить и выходить из Лаборатории, но это ненадолго. Ходят слухи, что они опечатают все помещения. Полицейские Коллаборатория собираются подавить забастовку. Там копы из Буны и шерифы из графства, все крутятся вокруг отеля, а комитет Греты слишком испуган, чтобы оставить Хотзону… И знаешь, Оскар, наши сторонники сильно смущены. Там ходят слухи, что вы преступники, что вы отказались от них. Люди деморализованы.
— Клеветническая пропаганда? И какие ходят слухи? — спросил Оскар.
— Ну, вопли по поводу тайного бегства были истошные. Да это обычное дело — кто не воспламенится, когда все подано под соусом секса? Я думаю, что, в принципе, это ход, которого мы всегда ожидали. Они распространяют фотографию — ты и Грета в Холли-Бич.
— Так я и знал, что те полицейские в Луизиане имели телефото. — Оскар вздохнул. — Я так и думал!
— Но этот скандал не прошел в серьезную прессу. Мне беспрестанно звонили журналисты, но никто так и не получил никаких подтверждений. Всем известно, что это стандартный ход — постараться примазать секс. В Коллаборатории не относятся к этому серьезно. Каждый в Буне и так знает про вас с Гретой. Нет, серьезным ударом стало обвинение в растрате. Вот это действительно наповал. Поскольку деньги на самом деле уплыли из Лаборатории.
— Сколько он украл? — сказал Оскар.
— Он украл все работы! Лаборатория — банкрот. Это ужасно! Это даже не просто банкротство, а финансовый коллапс, потому что бюджет всей Лаборатории, все отчеты исчезли. Я никогда не видел ничего подобного. Нет ни единой копии, они выгребли все. Система ничего не может, ее нельзя исправить и модернизировать, она выдает полную ерунду. Это полная финансовая лоботомия.
— Американские инфовоенные вирусы, — сказал Оскар. — Хью использовал то, что добыл на базе ВВС.
— Ясно, это военные разработки, — Пеликанос кивнул. — С их помощью можно свергнуть правительство любого государства. У компьютеров Лаборатории не было шанса устоять.
— Как много времени надо, чтобы ты смог восстановить функциональные возможности системы? — сказал Оскар.
— Ты смеешься? Я не волшебник! — Пеликанос был задет. — Я только бухгалтер! Я не могу восстановить ущерб от сетевой атаки! Кстати, я думаю, кто-то отслеживал и мою работу. Все файлы, к которым я обращался в течение двух месяцев, были уничтожены. Думаю, что они внедрили в мой лэптоп программу слежения. Я не могу доверять собственной персоналке! Не могу доверять даже тем файлам, которые находятся вне Сети!
— Прекрасно, Йош, я согласен, что это не в твоей власти. Так в чьей? Кто может нам помочь?
Пеликанос с видимым усилием обдумывал вопрос.
— Ну, для начала тебе нужна приличная команда по восстановлению компьютеров, чтобы прочесать все программы строчка за строчкой… Нет, забудь об этом. Одно только исследование и описание повреждений потребовало бы нескольких лет. И стоило бы целого состояния. Давай исходить из того, что записи уничтожены. Нам сейчас дешевле будет вообще выбросить эту систему и начать все по новой на пустом месте.
— Кажется, я понял, — сказал Оскар. — Хью постоянно присваивал деньги Лаборатории. Он разрушил Федеральную лабораторию с помощью военных сетевых программ только ради того, чтобы избавить свою администрацию от обвинений в коррупции. Чудовищно! Это просто кошмар. Надо быть совершенно бессовестным человеком, чтобы пойти на такое. Ладно, но, по крайней мере, мы знаем, что происходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135
— Вы говорите, мистер Гамильтон, что хотите быть руководителем безопасности Лаборатории?
— Нет, конечно, но… — Кевин остановился, изумленный. — Ну да! Да, конечно, я вполне соответствую этой должности! Я гожусь для этой проклятой работы! Сделайте меня представителем федеральной власти. Посадите меня на этот чертов полицейский бюджет. Дайте мне все бляхи и жезлы. Черт, да, я могу!
— Хорошо, — сказала она. — Я — директор Лаборатории, и я лежу у тебя на заднем сиденье в наручниках. Я не вижу, чтобы кто-то еще, кроме тебя, выражал желание мне помочь и в дальнейшем.
— Я смогу это сделать, доктор Пеннингер, клянусь, что смогу. Я мог бы даже сейчас занять Коллабораторий, если бы нас было побольше… — Он пожал плечами. — Хорошо, думаю, мы сейчас здесь покружим и потом попробуем дозвониться.
— Я никогда не двигаюсь без цели, — ответил Оскар.
— Так, шеф, ты знаешь, куда мы едем? Куда же?
— А где здесь поблизости самый большой лагерь Модераторов?
9.
Кантонская ярмарка в Техасе проводилась с середины XIX века. Каждый уик-энд перед первым понедельником месяца здесь собирались торговцы, коллекционеры, завсегдатаи блошиного рынка и зеваки. Народ съезжался за сотни миль, чтобы в течение трех дней потолкаться на рынке, поторговаться, сбыть что-то с рук, обменять или прикупить. Естественно, что кочевники-пролы переняли этот старый, многим привлекающий обычай.
Они вписались в общий поток машин, направлявшихся по дороге на северо-восток к временному палаточному городку. Старомодная машина Кевина выглядела естественно среди цистерн, платформ, автобусов кочевников.
Оскар и Грета могли теперь осмотреть свои раны и слегка привести себя в порядок. На Грете все еще были наручники. Они сидели вместе на заднем сиденье, а на переднем Кевин жевал бутерброд и вытирал запотевшие от их дыхания холодные стекла автомобиля.
Осмотр ранений был медленным и интимным процессом. Он включал в себя нежное расстегивание рубашек, задержку дыхания, сочувственное пощелкивание языком и наложение антисептических мазей. Они были в таком состоянии, которое при нормальных обстоятельствах потребовало бы тщательного медицинского осмотра и нескольких дней постельного режима. Голова кружилась и болела от нокаутирующего газа. К сожалению, побочное следствие газового отравления лишь частично снималось ласковыми поглаживаниями и нежными поцелуями.
Грета переносила боль стоически. Она и Оскара заставила принять свое фирменное снадобье: шесть таблеток аспирина, четыре ацетаминофена, три полные ложки белого сахара и сорок микрограммов лизергиновой кислоты. Эта смесь, по ее авторитетному заверению, должна была их взбодрить.
Под вечер они оставили переполненное шоссе и свернули на восток по темной и грязной сельской дороге. Потом они припарковались и стали ждать. Не прошло и часа, как к ним присоединился Йош Пеликанос, который приехал на взятом напрокат автомобиле со спутниковой антенной.
Пеликанос был, как всегда, на высоте. Он привез им лэптопы, кредитные карточки, пакеты первой помощи, два чемодана одежды, пластиковые распылители, новые телефоны и, последним по списку, но отнюдь не по значению, длинный резак по железу.
Кевин, имевший самый богатый опыт в обращении с полицейскими наручниками, занялся наручниками Греты, а Оскар тем временем переодевался внутри просторного и светлого авто Пеликаноса.
— Вы похожи на трех зомби! Я надеюсь, ты знаешь, на что идешь, — мрачно пробурчал Пеликанос. — В Лаборатории творится черт-те что!
— Как отреагировала наша команда? — спросил Оскар, осторожно сбривая щетину вокруг глубокой рваной раны над ухом.
— Ну, некоторые с забастовочным комитетом, кое-кто скрывается в гостинице. Мы можем все еще входить и выходить из Лаборатории, но это ненадолго. Ходят слухи, что они опечатают все помещения. Полицейские Коллаборатория собираются подавить забастовку. Там копы из Буны и шерифы из графства, все крутятся вокруг отеля, а комитет Греты слишком испуган, чтобы оставить Хотзону… И знаешь, Оскар, наши сторонники сильно смущены. Там ходят слухи, что вы преступники, что вы отказались от них. Люди деморализованы.
— Клеветническая пропаганда? И какие ходят слухи? — спросил Оскар.
— Ну, вопли по поводу тайного бегства были истошные. Да это обычное дело — кто не воспламенится, когда все подано под соусом секса? Я думаю, что, в принципе, это ход, которого мы всегда ожидали. Они распространяют фотографию — ты и Грета в Холли-Бич.
— Так я и знал, что те полицейские в Луизиане имели телефото. — Оскар вздохнул. — Я так и думал!
— Но этот скандал не прошел в серьезную прессу. Мне беспрестанно звонили журналисты, но никто так и не получил никаких подтверждений. Всем известно, что это стандартный ход — постараться примазать секс. В Коллаборатории не относятся к этому серьезно. Каждый в Буне и так знает про вас с Гретой. Нет, серьезным ударом стало обвинение в растрате. Вот это действительно наповал. Поскольку деньги на самом деле уплыли из Лаборатории.
— Сколько он украл? — сказал Оскар.
— Он украл все работы! Лаборатория — банкрот. Это ужасно! Это даже не просто банкротство, а финансовый коллапс, потому что бюджет всей Лаборатории, все отчеты исчезли. Я никогда не видел ничего подобного. Нет ни единой копии, они выгребли все. Система ничего не может, ее нельзя исправить и модернизировать, она выдает полную ерунду. Это полная финансовая лоботомия.
— Американские инфовоенные вирусы, — сказал Оскар. — Хью использовал то, что добыл на базе ВВС.
— Ясно, это военные разработки, — Пеликанос кивнул. — С их помощью можно свергнуть правительство любого государства. У компьютеров Лаборатории не было шанса устоять.
— Как много времени надо, чтобы ты смог восстановить функциональные возможности системы? — сказал Оскар.
— Ты смеешься? Я не волшебник! — Пеликанос был задет. — Я только бухгалтер! Я не могу восстановить ущерб от сетевой атаки! Кстати, я думаю, кто-то отслеживал и мою работу. Все файлы, к которым я обращался в течение двух месяцев, были уничтожены. Думаю, что они внедрили в мой лэптоп программу слежения. Я не могу доверять собственной персоналке! Не могу доверять даже тем файлам, которые находятся вне Сети!
— Прекрасно, Йош, я согласен, что это не в твоей власти. Так в чьей? Кто может нам помочь?
Пеликанос с видимым усилием обдумывал вопрос.
— Ну, для начала тебе нужна приличная команда по восстановлению компьютеров, чтобы прочесать все программы строчка за строчкой… Нет, забудь об этом. Одно только исследование и описание повреждений потребовало бы нескольких лет. И стоило бы целого состояния. Давай исходить из того, что записи уничтожены. Нам сейчас дешевле будет вообще выбросить эту систему и начать все по новой на пустом месте.
— Кажется, я понял, — сказал Оскар. — Хью постоянно присваивал деньги Лаборатории. Он разрушил Федеральную лабораторию с помощью военных сетевых программ только ради того, чтобы избавить свою администрацию от обвинений в коррупции. Чудовищно! Это просто кошмар. Надо быть совершенно бессовестным человеком, чтобы пойти на такое. Ладно, но, по крайней мере, мы знаем, что происходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135