Он кинулся нам навстречу с протянутыми руками и осыпал нас горячими, чуть ли не восторженными приветствиями. Я ясно заметила трепет, который прошел по рядам его людей при виде этого. Они посторонились, чтобы дать нам проехать, и все, с кем мы встречались глазами, говорили: «Талофа».
На обратном пути заехали к Лаулии. Она так взволнована, что почти не в состоянии говорить по-английски. Она сказала, что убиты родственники Фатулии, в том числе «половина брата» (она хотела сказать «брат наполовину»). Ее очень страшит угроза расплаты за головы женщин. Один из виновников родом из деревни, где она была прежде таупо са. Если начнут мстить, она действительно в опасности, но я уверена, что этого не произойдет.
Отряд атуанцев note 185 отплывает на Маноно за Матаафой, остальные последуют за ними завтра утром. В городе мы не заметили радости от победы. Лица печальные, встревоженные, над всем царит атмосфера подавленности и уныния. По-моему, они сами потрясены, что поубивали стольких друзей, и стыдятся, что брали головы женщин. Всего правительству доставили четырнадцать голов — одиннадцать мужских и три женские. Генри говорит, что на Савайи все за Матаафу. Они не боятся военных кораблей и в восторге от перспективы иметь настоящего высокого вождя. Вообще же ничего определенного сказать нельзя.
В рассказе о начале боев, который все повторяют и который Генри считает достоверным, события описываются следующим образом: солдаты Лаупепы остановились перед каменной оградой, за которой находился Матаафа со своими людьми. Они опустили винтовки, и Тофи и Аси note 186 стали призывать воинов Матаафы сложить оружие и выйти для дружеского разговора, что совершенно в самоанском духе. Те послушались, и в момент, когда Матаафа, беседуя и смеясь, курил с остальными вождями, Аси поцеловал его, как Иуда. Этот поцелуй был сигналом для солдат, которые начали стрелять в воинов Матаафы, побежавших в укрытие. Мы слышали рассказ от нескольких людей с теми же подробностями, включая поцелуй.
— Тогда-то, — говорят они, — и разразилась битва.
Кое-кто передает, что воины Матаафы подстрелили двоих из отряда Лаупепы, но никто не знает, как именно все началось, кроме того, что началось сразу после поцелуя.
Удивляюсь терпеливости этих людей. Будь я самоанкой, я начала бы призывать — и думаю успешно — к убийству белых. На днях Кларк сказал Льюису, что немцы (!) собираются защищать Матаафу. Но кто этому поверит? Он намекал также, что Льюис инициатор этой войны. Я готова жалеть, что это не так. Тогда все сейчас выглядело бы иначе. В городе мы заходили к фотографу, считая, что у него могут быть снимки военных событий. Но он не сделал ни одного.
Бэлла спросила:
— Почему вы не выскочили тотчас же со своим аппаратом, когда принесли головы?
— Я больше думал о собственной шкуре, чем о фотографии, — последовал ответ.
— Все-таки очень жаль, — настаивала Бэлла, — что вы не сфотографировали головы женщин.
— Ничего, — сказал он с обнадеживающей любезностью, — будут еще.
Фэнни. 12 note 187
Нашего славного старика увели насильно. Похоже, что он «на подозрении». Один из его родичей уже приходил за ним раньше, и старик откупился пятью долларами. На этот раз посланный сказал, что он должен идти, иначе его исключат из клана. Никогда еще воин не отправлялся в путь так неохотно. Тот, что явился за стариком, — красивый парень, а первый посланец, который принял пять долларов, еще лучше. Говорят, что в клане их всего двенадцать. Пелема видел шестерых, и каждый — образец силы и мужественной красоты. Мы приготовили каву, но незнакомец поспешил уйти, хотя не отказался от еды и стакана чаю. Кава нечто вроде хлеба-соли. Наш добрый старик сказал, что лучше пойдет сразу, чтобы не казалось, будто он не хочет подчиниться, но постарается вернуться в тот же день попозже. Мы устроили ему отличные проводы, снабдили корзиной с провизией и корешками кавы. Человек, который приходил за ним, сообщил об отмене похода на Маноно, так как поступили сведения, что Матаафа на Савайи. Сегодня они пируют, а завтра отправляются на Савайи.
Ходит тала, что сторонники Лаупепы терпеть не могут королеву. (Она не законная королева и вдобавок не с этих островов — грубая, сварливая, жирная женщина, ничем не похожая на самоанку.) Если верить этому слуху, военный отряд, отправляющийся на Савайи, вовсе не собирается сражаться, они предложат Матаафе заключить мир и, покончив с этим, вернутся и прогонят королеву.
Мне кажется, что власть трех консулов и Мэйбена окончательно подорвана. Когда эти сотни воинов доберутся до Савайи, они не очень-то будут считаться с четырьмя белыми в Апии. Талоло приходил побеседовать со мной. Он принес ужасную новость: один из воинов, бравших как трофеи головы девушек, брат Сины — Афенга. Талоло, по-видимому, получил письмо; он рассказывает, что его мать находится на Маноно и что Матаафа, высадив там свои отряды, сам поспешил на Савайи в надежде поднять весь остров. Он ждал нападения на Маноно и поэтому оставил своих людей для защиты острова. Но я-то думаю, что его целью было отвлечь внимание врага от своих действий на Савайи. Талоло сам слышал эту тала и верит ей, но я сказала, что ничего не могу записывать в книгу как факт, пока не выяснится точно.
Как рассказывает Талоло, таупо са была ранена в колено и, упав, оказалась в сидячем положении. К ней подбежал человек с маленьким топориком. Девушка заплакала и умоляюще протянула к нему руки: «Фаамолемоле, я женщина!» note 188. Но воин крикнул в ответ, что ему все равно, кем бы она ни была, и отрубил ей топориком голову. Я теперь уверена, что брак с Синой не будет заключен официально. По словам Талоло, она стыдится людских взглядов из-за подлого поступка своего брата. Старик беседовал с Талоло и сказал ему, что Сина из слишком простой и низкой по положению семьи, чтобы стоило связывать с ней судьбу на всю жизнь. «Этот старик мне как отец, — сказал Талоло, — он делает все, что я скажу». Сегодня после обеда Талоло постарается выяснить подлинную правду относительно трех женщин — их имена и кто отрезал им головы.
Генри передает со слов человека, видевшего, как принесли первую женскую голову, что волосы были обрезаны коротко, но на женский лад, с челкой на лбу и густыми локонами вокруг шеи «длиной в шесть дюймов, точно как у вас, мадам», — прибавил он. Я сказала ему, что, если бы могла добиться наказания для брата Сины, и притом как можно более позорного, я бы это сделала. Он ответил, что и сам как раз этого хочет.
Есть еще новая тала: будто Матаафа прибыл на Савайи, а местные жители отправили его назад, сказав, что не хотят иметь с ним ничего общего. Принес эту тала Пелема из города. И еще: будто причина недовольства солдат женой Лаупепы та, что он, отказываясь от участия в фоно в Малие, сослался на ее «нездоровье».
Видимо, жителям деревни Фалеалили в Атуа разрешается в военном походе убивать всякого, кто попадется на пути. Отряд атуанцев проходил мимо «Тиволи», и Хаггард с балкона заметил какую-то суету среди молодых людей на улице. Когда они подбежали к дому миссии, Хаггард зааплодировал, решив, что все это шутки. Однако тем было не до смеха. Молодые люди спаслись бегством, а беднягу Краузе, по словам Пелемы, «едва не задушили». Атуанцам попался также главный судья, который после нескольких грубых толчков начал понимать, к чему клонится дело, и поспешил убраться с дороги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72