До ста, трехсот, пусть даже и до тысячи! Таким образом можно установить продолжительность реакции.
И социолог принялся тут же считать, но уже на сорока сбился. Но даже это его не огорчило.
— Зато какая реакция! — то и дело выкрикивал он, оглушая своими выкриками в шлемофоне прочих пришельцев.
А население городка, вмиг прознавшее об эпохальном событии, и в самом деле реагировало самым что ни на есть правильным образом. То и дело боязливо оглядываясь на пришельцев, директор ювелирного магазина поспешно опускал жалюзи на окнах и навешивал амбарный замок на двери, торопясь сбежать куда подальше. Ведь неизвестно, насколько марсиане разбираются в драгоценностях и запорах, вдруг им ничего не стоит силой воли распахнуть двери, поэтому ему, директору, имеет смысл быть в этот момент как можно дальше от вверенного ему объекта.
— Пани Зося! — кричал он продавщице. — Быстренько запирайте заднюю дверь! И засовы, засовы не забудьте задвинуть! Сейчас я вам помогу. Чтобы потом не говорили, что заперто было не в соответствии с инструкцией. В случае чего подтвердите.
Послушная продавщица сделала, как ей велел начальник, и только поинтересовалась:
— А какую табличку на двери повесить? Чтобы в соответствии с инструкцией? «Переучёт» или «Приём товара»?
— «Переучёт»! Чтобы и в голову никому не пришло, что тут может быть хоть какой-нибудь товар. А вдруг эти марсиане умеют читать по-нашему? Эх, никого нет поблизости. Поглядите с той стороны, не спрятался ли кто за магазин? Не мешало бы иметь свидетеля, что мы уходим с пустыми руками. Нет, постойте, вон за мусорным баком притаился директор Санэпида, он партийный. Попросите его на, минутку. Нет, нет, вы пойдите, он неравнодушен к хорошеньким женщинам.
Ради продавщицы директор Санэпида и в самом деле на минутку согласился покинуть своё безопасное укрытие, предупредив, что в случае чего опять туда сбежит. Но требуемый факт подтвердил.
В горсовете секретарша председателя полулежала в кресле со стаканом воды в руках и, пытаясь успокоиться, попивала из стакана мелкими глоточками. Зубы девушки нежно позванивали о стекло. Её начальник взволнованно метался по комнате. Взволновал его не столько прилёт в подопечный город неземных существ, сколько отсутствие в этот исторический момент секретаря горкома.
— И как раз сейчас его нет! А они прилетели! Что делать?! Надо же, в такой момент — и я один! А его нет! И неизвестно, какой у них государственный строй…
Прекратив на минуту метаться, он потряс секретаршу за плечо. Её зубы сильнее застучали о стакан. Отобрав его у девушки, начальник спросил с надеждой в голосе:
— А что они вообще говорили?
— Да ничего они не говорили, — плача, отвечала насмерть перепуганная девушка. — Вылезли из своей тарелки, встали и стояли молча. Пять штук. И ни словечка не сказали! И я туда не пойду больше, хоть убейте!
— Может, это какая американская пропаганда? — вслух размышлял начальник. — Тогда это по линии отдела культуры. Где Ящук?
— А он уже к ним с самого начала помчался. И вообще все туда подались, мы с вами, наверное, только и остались в горсовете.
Поднявшись, девушка налила себе ещё воды, выпила и глубоко перевела дыхание.
— А вы правы, хорошо бы здесь оказался секретарь. Мне кажется, по такому случаю его даже из больницы выпустят, операцию ему ведь все ещё не сделали.
Председатель внезапно оживился.
— Не сделали, говорите? Ну конечно же, ведь он от неё руками и ногами… Пани Хелена, пошли туда немедленно!
— Ни за что! — завизжала секретарша. — Я боюсь этих марсиан! Вон, до сих пор в себя не приду!
— При чем здесь марсиане? Пошли к нему в больницу!
Оба кинулись к двери и столкнулись с вбегавшим заведующим отделом культуры.
— Атакуют! — кричал тот не помня себя. — На пожарников набросились! У них такие огнемёты, знаете, сплошной кошмар! Стреляют огнём, и при этом ещё отравляющий газ выделяется!
Секретарша с криком ужаса бросилась в угол, пытаясь залезть в щель за шкафом. Председатель со стоном повалился в кресло, схватившись за голову и привычно затянув:
— И за все отвечать мне одному! Первый как чувствовал, в больницу сбежал! Езус-Мария, конец света! Как знать, может, они сейчас по всей земле высаживаются! А народу много погибло?
Заведующий замялся:
— Н-не знаю… Не думаю, все бросились бежать, и я тоже. И пожарники.
И он попытался протиснуться в щель за шкафом с другой стороны. Ему помешал председатель. Сорвавшись с места, он подбежал к подчинённому и принялся трясти его за плечо, приговаривая:
— И секретаря как назло нет, а я отвечай! Да куда вы лезете, черт вас подери?
— Там, за шкафом, давно валялся кусок трубы, от ремонта остался, — попытался объяснить заведующий.
— А труба вам зачем?
— Ну как же! Надо ведь какое-то оружие иметь при себе! Для защиты!
— Оставьте в покое трубу, холера! Тоже мне оружие! А ну давайте со мной мигом в больницу, быстрее, пока дороги не отрезали! Этим секретарь должен заняться, я не желаю брать на себя ответственность. Да отцепитесь же от шкафа! Пошли, пошли!
С силой дёрнув, председатель, мужчина крупный и могучий, оторвал-таки от шкафа хлипкого культурника и за руку вытащил его из кабинета, заставив бежать за собой. В кабинете осталась за шкафом трясущаяся секретарша, одна-одинёшенька во всем здании органов местной власти.
Первый секретарь гарволинского горкома и в самом деле помещён был в местную больницу с диагнозом — камни в почке. Царь и Бог в своём городе, он все вопросы решал единолично, осуществляя в нем верховную власть. За его спиной председатель горсовета жил как за каменной стеной, во всем советуясь с секретарём и в жизни не приняв ни одного самостоятельного решения. А вот теперь обстоятельства складывались так, что по иерархии он оказывался самым главным, ему принимать решения, ему и отвечать в случае чего. Очень неприятное положение!
Главный хирург гарволинской больницы мыл руки. Мыл уже пятнадцать минут и не собирался кончать. Так ему лучше думалось, а думать было о чем. Консилиум компетентных специалистов пришёл к единодушному мнению: операция первому секретарю необходима. Камни в почке были у него из тех, которые сами по себе не рассасываются и не выходят, удалить их можно было только хирургическим путём, секретарь же ни за что не соглашался на операцию. Напрасно врачи пытались объяснить секретарю необходимость операционного вмешательства, напрасно рисовали в ярких красках жуткие последствия промедления с операцией, напрасно приводили поучительные примеры удачных операций, словом, напрасно ссылались на прецеденты. Секретарь был непреклонен и, длительное время занимая койку в больнице, успешно дезорганизовывал работу как больницы, так и горсовета. Уговоры врачей и родных не производили на него впечатления, у него же самого не хватало решимости принять столь ответственное постановление.
Вот хирург и ломал голову, какой бы аргумент придумать, автоматически в сотый раз намыливая руки. Слышал он о каком-то знаменитом знахаре в одной из деревушек под Гарволином, может, напустить его на секретаря? Хирург так глубоко задумался, что не обращал внимания не только на то, что делает, но и на то, что вокруг него делается. А меж тем в больнице постепенно нарастал какой-то нетипичный шум и вскоре принял такие размеры, что хирург наконец-то очнулся от дум и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
И социолог принялся тут же считать, но уже на сорока сбился. Но даже это его не огорчило.
— Зато какая реакция! — то и дело выкрикивал он, оглушая своими выкриками в шлемофоне прочих пришельцев.
А население городка, вмиг прознавшее об эпохальном событии, и в самом деле реагировало самым что ни на есть правильным образом. То и дело боязливо оглядываясь на пришельцев, директор ювелирного магазина поспешно опускал жалюзи на окнах и навешивал амбарный замок на двери, торопясь сбежать куда подальше. Ведь неизвестно, насколько марсиане разбираются в драгоценностях и запорах, вдруг им ничего не стоит силой воли распахнуть двери, поэтому ему, директору, имеет смысл быть в этот момент как можно дальше от вверенного ему объекта.
— Пани Зося! — кричал он продавщице. — Быстренько запирайте заднюю дверь! И засовы, засовы не забудьте задвинуть! Сейчас я вам помогу. Чтобы потом не говорили, что заперто было не в соответствии с инструкцией. В случае чего подтвердите.
Послушная продавщица сделала, как ей велел начальник, и только поинтересовалась:
— А какую табличку на двери повесить? Чтобы в соответствии с инструкцией? «Переучёт» или «Приём товара»?
— «Переучёт»! Чтобы и в голову никому не пришло, что тут может быть хоть какой-нибудь товар. А вдруг эти марсиане умеют читать по-нашему? Эх, никого нет поблизости. Поглядите с той стороны, не спрятался ли кто за магазин? Не мешало бы иметь свидетеля, что мы уходим с пустыми руками. Нет, постойте, вон за мусорным баком притаился директор Санэпида, он партийный. Попросите его на, минутку. Нет, нет, вы пойдите, он неравнодушен к хорошеньким женщинам.
Ради продавщицы директор Санэпида и в самом деле на минутку согласился покинуть своё безопасное укрытие, предупредив, что в случае чего опять туда сбежит. Но требуемый факт подтвердил.
В горсовете секретарша председателя полулежала в кресле со стаканом воды в руках и, пытаясь успокоиться, попивала из стакана мелкими глоточками. Зубы девушки нежно позванивали о стекло. Её начальник взволнованно метался по комнате. Взволновал его не столько прилёт в подопечный город неземных существ, сколько отсутствие в этот исторический момент секретаря горкома.
— И как раз сейчас его нет! А они прилетели! Что делать?! Надо же, в такой момент — и я один! А его нет! И неизвестно, какой у них государственный строй…
Прекратив на минуту метаться, он потряс секретаршу за плечо. Её зубы сильнее застучали о стакан. Отобрав его у девушки, начальник спросил с надеждой в голосе:
— А что они вообще говорили?
— Да ничего они не говорили, — плача, отвечала насмерть перепуганная девушка. — Вылезли из своей тарелки, встали и стояли молча. Пять штук. И ни словечка не сказали! И я туда не пойду больше, хоть убейте!
— Может, это какая американская пропаганда? — вслух размышлял начальник. — Тогда это по линии отдела культуры. Где Ящук?
— А он уже к ним с самого начала помчался. И вообще все туда подались, мы с вами, наверное, только и остались в горсовете.
Поднявшись, девушка налила себе ещё воды, выпила и глубоко перевела дыхание.
— А вы правы, хорошо бы здесь оказался секретарь. Мне кажется, по такому случаю его даже из больницы выпустят, операцию ему ведь все ещё не сделали.
Председатель внезапно оживился.
— Не сделали, говорите? Ну конечно же, ведь он от неё руками и ногами… Пани Хелена, пошли туда немедленно!
— Ни за что! — завизжала секретарша. — Я боюсь этих марсиан! Вон, до сих пор в себя не приду!
— При чем здесь марсиане? Пошли к нему в больницу!
Оба кинулись к двери и столкнулись с вбегавшим заведующим отделом культуры.
— Атакуют! — кричал тот не помня себя. — На пожарников набросились! У них такие огнемёты, знаете, сплошной кошмар! Стреляют огнём, и при этом ещё отравляющий газ выделяется!
Секретарша с криком ужаса бросилась в угол, пытаясь залезть в щель за шкафом. Председатель со стоном повалился в кресло, схватившись за голову и привычно затянув:
— И за все отвечать мне одному! Первый как чувствовал, в больницу сбежал! Езус-Мария, конец света! Как знать, может, они сейчас по всей земле высаживаются! А народу много погибло?
Заведующий замялся:
— Н-не знаю… Не думаю, все бросились бежать, и я тоже. И пожарники.
И он попытался протиснуться в щель за шкафом с другой стороны. Ему помешал председатель. Сорвавшись с места, он подбежал к подчинённому и принялся трясти его за плечо, приговаривая:
— И секретаря как назло нет, а я отвечай! Да куда вы лезете, черт вас подери?
— Там, за шкафом, давно валялся кусок трубы, от ремонта остался, — попытался объяснить заведующий.
— А труба вам зачем?
— Ну как же! Надо ведь какое-то оружие иметь при себе! Для защиты!
— Оставьте в покое трубу, холера! Тоже мне оружие! А ну давайте со мной мигом в больницу, быстрее, пока дороги не отрезали! Этим секретарь должен заняться, я не желаю брать на себя ответственность. Да отцепитесь же от шкафа! Пошли, пошли!
С силой дёрнув, председатель, мужчина крупный и могучий, оторвал-таки от шкафа хлипкого культурника и за руку вытащил его из кабинета, заставив бежать за собой. В кабинете осталась за шкафом трясущаяся секретарша, одна-одинёшенька во всем здании органов местной власти.
Первый секретарь гарволинского горкома и в самом деле помещён был в местную больницу с диагнозом — камни в почке. Царь и Бог в своём городе, он все вопросы решал единолично, осуществляя в нем верховную власть. За его спиной председатель горсовета жил как за каменной стеной, во всем советуясь с секретарём и в жизни не приняв ни одного самостоятельного решения. А вот теперь обстоятельства складывались так, что по иерархии он оказывался самым главным, ему принимать решения, ему и отвечать в случае чего. Очень неприятное положение!
Главный хирург гарволинской больницы мыл руки. Мыл уже пятнадцать минут и не собирался кончать. Так ему лучше думалось, а думать было о чем. Консилиум компетентных специалистов пришёл к единодушному мнению: операция первому секретарю необходима. Камни в почке были у него из тех, которые сами по себе не рассасываются и не выходят, удалить их можно было только хирургическим путём, секретарь же ни за что не соглашался на операцию. Напрасно врачи пытались объяснить секретарю необходимость операционного вмешательства, напрасно рисовали в ярких красках жуткие последствия промедления с операцией, напрасно приводили поучительные примеры удачных операций, словом, напрасно ссылались на прецеденты. Секретарь был непреклонен и, длительное время занимая койку в больнице, успешно дезорганизовывал работу как больницы, так и горсовета. Уговоры врачей и родных не производили на него впечатления, у него же самого не хватало решимости принять столь ответственное постановление.
Вот хирург и ломал голову, какой бы аргумент придумать, автоматически в сотый раз намыливая руки. Слышал он о каком-то знаменитом знахаре в одной из деревушек под Гарволином, может, напустить его на секретаря? Хирург так глубоко задумался, что не обращал внимания не только на то, что делает, но и на то, что вокруг него делается. А меж тем в больнице постепенно нарастал какой-то нетипичный шум и вскоре принял такие размеры, что хирург наконец-то очнулся от дум и спросил:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64