Кроме пригарков, собранных Кончеро, в корзине был кувшин с настойкой «иоко» добытой у индейцев.
Пловцы оживились, увидев угощение.
– Закусим здесь, а выпить придется в проливе, – балагурил Жан, поедая пригарки. – Ай да Кончеро! Как это ты весь котел не захватил?
Но силача не веселили его шутки; он стоял около Реаля и с грустью вздыхал, словно желая о чем-то просить.
Мануэль еще раз оглядел лагерь. Через несколько минут он расстанется с этими пальмами, панданусами и опротивевшим островом. Начнется иная жизнь.
– Итак, компанейрос, выпейте по чашке «иоко» – и в путь, – сказал Реаль. – Пусть заря встретит вас свободными!
Десантники молча выпивали у Паблито настой «иоко» и уходили к «воздушной переправе». Первыми скрылись во мгле Паоло с Жаном, потом радист Гвидо Фернандес с Ренни, а за ними тяжело зашагали лесоруб Чезаре и Мануэль.
Кончеро пошел за ними и шепотом начал уговаривать командира десантной группы замолвить перед начальством слово о нем.
Реаль на минуту задержал Наварро в роще и тихо сказал:
– Если с Мануэлем что-либо случится в пути, – все сорвется. Ваша обязанность – стать его негласным телохранителем. Он неплохо плавает, но был ранен в руку… да мало ли еще какие опасности ждут впереди.
Наварро вытянулся по-военному и коротко ответил:
– Ясно. Будет исполнено!
Луч маяка появился над их головами. Косой ливень уходил, провожаемый огненными зигзагами молний.
– Мы будем зависеть от вашей решительности и находчивости, – напомнил Реаль. – Надеюсь, вы не растеряетесь?
– Я выполню все, что смогу. Меня ведь ждет смерть!
– Нас ждет победа и жизнь, – сказал Реаль и на прощание крепко пожал ему руку.
Рамон поспешил за товарищами и исчез в потоках дождя.
Оставшись один, Реаль подошел к ограждению и начал всматриваться в темные воды океана. Луч прожектора бродил вдали. Прошло полчаса, начали прибывать связные Манжелли, сообщая о ходе дел на различных участках острова.
Появившийся Кончеро растянулся, зацепившись ногой за корень. За ним, бесшумно ступая, подошел Паоло.
– Так что они уже за проволокой, – поднимаясь, начал докладывать Кончеро. – Я сам Мануэля переправлял, вот как! Он просил велеть… нет, велел приказать… – Силач с надеждой взглянул на Паоло, чтобы тот помог ему выпутаться, но командир инженерной группы молчал. – У них одного человека не хватает. Меня, значит! Мануэль сказал, что очень уж я надоел ему. Он возьмет меня с собой, если вы разрешите. Ох, уплывут они без меня!
Эта просьба, с трудом изложенная Кончеро, вызвала невольную улыбку. Очевидно, силач не только надоел Мануэлю, но по пути обрабатывал и Паоло. Реаль повернулся к командиру инженерной группы.
Паоло коротко сообщил о завершении переброски десантников за ограждение.
Кончеро, видя, как уходят драгоценные минуты, решил ускорить события:
– Я настой «иоко» выпил и Мануэлю помогать буду, да мало ли что… на все пригожусь. Я же самый сильный! – пустил он в ход свой последний козырь.
– Нужно плыть больше километра, а у нас нет больше запасных вязанок из бамбука, – объяснил ему Реаль.
Кончеро моментально оживился:
– Зачем мне бамбук? Я два часа на воде держусь… Пустите.
– Отпусти его; надоел он со своими просьбами, – вставил Паоло и при этом напомнил рассказ силача о том, как, спасаясь от встрепки грозного деда, Кончеро заплывал на середину озера и держался там по нескольку часов подряд, пока старый Педро не упрашивал его выйти. – Кроме того, ты нам не дал Луиджи.
– Он плохо плавает и останется пока в резерве, – ответил Реаль.
– Отдай Кончеро, он пригодится там, а здесь будет лишь бродить да вздыхать.
– Выдержит ли «воздушная переправа»? Ведь он весит больше всех? – критически оглядывая огромную фигуру Кончеро, высказал свое сомнение Реаль.
– Во мне никакого веса! – поспешил уверить силач. – Меня, бывало, дедушка Педро за волосы к потолку поднимал. Какой там вес? Я легкий.
– Ты, Кончеро, самый упрямый человек на свете, – улыбнулся Хосе. – Ладно, отправляйся, если Мануэль не раздумал взять тебя с собой.
Вне себя от радости, силач начал поторапливать Паоло: он опасался, как бы товарищи не уплыли без них.
Паоло сбросил размокшую «полосатку» и остался в одних трусах.
– Одежда каторжника больше мне не понадобится, – сказал он. – Не забудьте разобрать нашу «Карусель».
– Не беспокойся, сделаем, но только после вашего сигнала с Бородавки, – пообещал Реаль.
* * *
Хосе долго стоял у проволоки электропояса. Отсюда ему удобнее было наблюдать за проливом. Наконец он заметил почти сливавшиеся с темнотой девять полураздетых фигур. Они шли по самой кромке берега, неся на плечах легкие вязанки из сухого бамбука, которые должны были помочь им держаться на воде.
Десантники остановились за оградой, почти напротив Реаля. Один из них жестом указал направление. «Это Наварро», – догадался Хосе.
Он рассмотрел, как летчик первым бесстрашно бросился в высокие, вихрящиеся волны. За ним во тьме залива исчезали и другие. Даже в луче прожектора, скользнувшем по заливу, не видно было их голов.
– Доплывут, – уверил себя Реаль и вернулся в рощу панданусов.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
НОЧЬ НА БОРОДАВКЕ
– Стой, не волочи… здесь камни острые! – устало произнес Наварро.
Вместе с Кончеро они вынесли на берег опутанного морскими водорослями Мануэля, уложили его на широкий плоский камень и сели отдохнуть сами.
– У меня в глазах все крутится в разные стороны, – сказал Кончеро. Его мутило; силач порядком наглотался горько-соленой воды, никак не мог опомниться от качки на волнах. Но летчик был беспощаден, он не позволил долго отдыхать.
– Вставай!.. Иди на помощь другим.
Кончеро поднялся и, пошатываясь, направился к высоким волнам, разбивавшимся о прибрежные камни. Путь через бурный пролив оказался гораздо труднее, чем они предполагали.
Шторм заметно ослабевал, но нависшие тучи продолжали поливать волны и скалы теплым дождем.
В самые трудные минуты Наварро пришлось плыть, поддерживая на себе Мануэля. В каких-нибудь полутораста метрах от берега судорога свела руку командиру десанта. Хорошо, что подоспел Кончеро, иначе не хватило бы сил вытащить Мануэля на сушу.
Видя, что Мануэль уже приходит в себя, Наварро пошел разыскивать товарищей. На отмели он встретил Кончеро, тащившего на себе обессиленных Чезаре и Жана.
Вблизи Бородавки высокие откатные волны разметали пловцов. Изнемогающий Паоло никак не мог добраться до берега: бешеная вода то бросала его к нависшим скалам, то тянула назад, в море. Наварро, найдя опору, удачно схватил его за отросшие длинные волосы и вытянул на прибрежные камни. Таким же приемом он извлек из волн и Паблито. Даже теряя сознание, неразлучные друзья были рядом.
Подбежавший Кончеро горестно сообщил:
– Чезаре не дышит и шевелиться не хочет.
– Сделай ему искусственное дыхание, – предложил Наварро и вновь поспешил в клокочущий вихрь пены и брызг.
«Делай искусственное дыхание, но как? Главного-то и не сказал! – огорчился Кончеро и, спотыкаясь, пошел к неподвижному лесорубу. Он понимал, что нужно какое-то вмешательство. Но какое? – Не дышит, – значит, в нем воды много. Надо вылить ее, авось легче станет», – решил силач и приступил к оживлению Чезаре.
Взвалив большое обвисшее тело себе на спину, он принялся раскачивать его, держа головой вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41
Пловцы оживились, увидев угощение.
– Закусим здесь, а выпить придется в проливе, – балагурил Жан, поедая пригарки. – Ай да Кончеро! Как это ты весь котел не захватил?
Но силача не веселили его шутки; он стоял около Реаля и с грустью вздыхал, словно желая о чем-то просить.
Мануэль еще раз оглядел лагерь. Через несколько минут он расстанется с этими пальмами, панданусами и опротивевшим островом. Начнется иная жизнь.
– Итак, компанейрос, выпейте по чашке «иоко» – и в путь, – сказал Реаль. – Пусть заря встретит вас свободными!
Десантники молча выпивали у Паблито настой «иоко» и уходили к «воздушной переправе». Первыми скрылись во мгле Паоло с Жаном, потом радист Гвидо Фернандес с Ренни, а за ними тяжело зашагали лесоруб Чезаре и Мануэль.
Кончеро пошел за ними и шепотом начал уговаривать командира десантной группы замолвить перед начальством слово о нем.
Реаль на минуту задержал Наварро в роще и тихо сказал:
– Если с Мануэлем что-либо случится в пути, – все сорвется. Ваша обязанность – стать его негласным телохранителем. Он неплохо плавает, но был ранен в руку… да мало ли еще какие опасности ждут впереди.
Наварро вытянулся по-военному и коротко ответил:
– Ясно. Будет исполнено!
Луч маяка появился над их головами. Косой ливень уходил, провожаемый огненными зигзагами молний.
– Мы будем зависеть от вашей решительности и находчивости, – напомнил Реаль. – Надеюсь, вы не растеряетесь?
– Я выполню все, что смогу. Меня ведь ждет смерть!
– Нас ждет победа и жизнь, – сказал Реаль и на прощание крепко пожал ему руку.
Рамон поспешил за товарищами и исчез в потоках дождя.
Оставшись один, Реаль подошел к ограждению и начал всматриваться в темные воды океана. Луч прожектора бродил вдали. Прошло полчаса, начали прибывать связные Манжелли, сообщая о ходе дел на различных участках острова.
Появившийся Кончеро растянулся, зацепившись ногой за корень. За ним, бесшумно ступая, подошел Паоло.
– Так что они уже за проволокой, – поднимаясь, начал докладывать Кончеро. – Я сам Мануэля переправлял, вот как! Он просил велеть… нет, велел приказать… – Силач с надеждой взглянул на Паоло, чтобы тот помог ему выпутаться, но командир инженерной группы молчал. – У них одного человека не хватает. Меня, значит! Мануэль сказал, что очень уж я надоел ему. Он возьмет меня с собой, если вы разрешите. Ох, уплывут они без меня!
Эта просьба, с трудом изложенная Кончеро, вызвала невольную улыбку. Очевидно, силач не только надоел Мануэлю, но по пути обрабатывал и Паоло. Реаль повернулся к командиру инженерной группы.
Паоло коротко сообщил о завершении переброски десантников за ограждение.
Кончеро, видя, как уходят драгоценные минуты, решил ускорить события:
– Я настой «иоко» выпил и Мануэлю помогать буду, да мало ли что… на все пригожусь. Я же самый сильный! – пустил он в ход свой последний козырь.
– Нужно плыть больше километра, а у нас нет больше запасных вязанок из бамбука, – объяснил ему Реаль.
Кончеро моментально оживился:
– Зачем мне бамбук? Я два часа на воде держусь… Пустите.
– Отпусти его; надоел он со своими просьбами, – вставил Паоло и при этом напомнил рассказ силача о том, как, спасаясь от встрепки грозного деда, Кончеро заплывал на середину озера и держался там по нескольку часов подряд, пока старый Педро не упрашивал его выйти. – Кроме того, ты нам не дал Луиджи.
– Он плохо плавает и останется пока в резерве, – ответил Реаль.
– Отдай Кончеро, он пригодится там, а здесь будет лишь бродить да вздыхать.
– Выдержит ли «воздушная переправа»? Ведь он весит больше всех? – критически оглядывая огромную фигуру Кончеро, высказал свое сомнение Реаль.
– Во мне никакого веса! – поспешил уверить силач. – Меня, бывало, дедушка Педро за волосы к потолку поднимал. Какой там вес? Я легкий.
– Ты, Кончеро, самый упрямый человек на свете, – улыбнулся Хосе. – Ладно, отправляйся, если Мануэль не раздумал взять тебя с собой.
Вне себя от радости, силач начал поторапливать Паоло: он опасался, как бы товарищи не уплыли без них.
Паоло сбросил размокшую «полосатку» и остался в одних трусах.
– Одежда каторжника больше мне не понадобится, – сказал он. – Не забудьте разобрать нашу «Карусель».
– Не беспокойся, сделаем, но только после вашего сигнала с Бородавки, – пообещал Реаль.
* * *
Хосе долго стоял у проволоки электропояса. Отсюда ему удобнее было наблюдать за проливом. Наконец он заметил почти сливавшиеся с темнотой девять полураздетых фигур. Они шли по самой кромке берега, неся на плечах легкие вязанки из сухого бамбука, которые должны были помочь им держаться на воде.
Десантники остановились за оградой, почти напротив Реаля. Один из них жестом указал направление. «Это Наварро», – догадался Хосе.
Он рассмотрел, как летчик первым бесстрашно бросился в высокие, вихрящиеся волны. За ним во тьме залива исчезали и другие. Даже в луче прожектора, скользнувшем по заливу, не видно было их голов.
– Доплывут, – уверил себя Реаль и вернулся в рощу панданусов.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
НОЧЬ НА БОРОДАВКЕ
– Стой, не волочи… здесь камни острые! – устало произнес Наварро.
Вместе с Кончеро они вынесли на берег опутанного морскими водорослями Мануэля, уложили его на широкий плоский камень и сели отдохнуть сами.
– У меня в глазах все крутится в разные стороны, – сказал Кончеро. Его мутило; силач порядком наглотался горько-соленой воды, никак не мог опомниться от качки на волнах. Но летчик был беспощаден, он не позволил долго отдыхать.
– Вставай!.. Иди на помощь другим.
Кончеро поднялся и, пошатываясь, направился к высоким волнам, разбивавшимся о прибрежные камни. Путь через бурный пролив оказался гораздо труднее, чем они предполагали.
Шторм заметно ослабевал, но нависшие тучи продолжали поливать волны и скалы теплым дождем.
В самые трудные минуты Наварро пришлось плыть, поддерживая на себе Мануэля. В каких-нибудь полутораста метрах от берега судорога свела руку командиру десанта. Хорошо, что подоспел Кончеро, иначе не хватило бы сил вытащить Мануэля на сушу.
Видя, что Мануэль уже приходит в себя, Наварро пошел разыскивать товарищей. На отмели он встретил Кончеро, тащившего на себе обессиленных Чезаре и Жана.
Вблизи Бородавки высокие откатные волны разметали пловцов. Изнемогающий Паоло никак не мог добраться до берега: бешеная вода то бросала его к нависшим скалам, то тянула назад, в море. Наварро, найдя опору, удачно схватил его за отросшие длинные волосы и вытянул на прибрежные камни. Таким же приемом он извлек из волн и Паблито. Даже теряя сознание, неразлучные друзья были рядом.
Подбежавший Кончеро горестно сообщил:
– Чезаре не дышит и шевелиться не хочет.
– Сделай ему искусственное дыхание, – предложил Наварро и вновь поспешил в клокочущий вихрь пены и брызг.
«Делай искусственное дыхание, но как? Главного-то и не сказал! – огорчился Кончеро и, спотыкаясь, пошел к неподвижному лесорубу. Он понимал, что нужно какое-то вмешательство. Но какое? – Не дышит, – значит, в нем воды много. Надо вылить ее, авось легче станет», – решил силач и приступил к оживлению Чезаре.
Взвалив большое обвисшее тело себе на спину, он принялся раскачивать его, держа головой вниз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41