Полосин не мог усидеть на месте, от избытка энергии ходил по комнате, жестикулировал, говорил громко, увлеченно, будто с трибуны.
— Мы тут без тебя таких дел наворочали, такую операцию провели, дух захватывает! Представляешь, на триста километров вперед продвинулись. Больше пятидесяти гитлеровских дивизий раздолбали! На Западе — во Франции, Бельгии и Голландии — столько же стоит. — Полосин поискал на столе бумагу, помахал ею перед лицом Ромашкина. — Вот последние сведения из Генштаба — восемнадцать дивизий и четыре бригады сняли гитлеровцы с Западной Европы и гонят к нам сюда, чтобы затыкать фронт. Это, милый мой, в те дни, когда союзники наконец отважились переплыть Ла-Манш. Это просто курам на смех!
— Я видел фашистов, которых вы под Минском окружили, их по Москве провели.
Полосин с досадой отмахнулся:
— Меня не интересуют гитлеровцы под конвоем! Наши с тобой враги, Ромашкин, там — живые, с оружием в руках! Надо, чтобы эти остервеневшие волки как можно меньше губили наших людей. Война ими проиграна, сейчас они хотят только подороже взять за свои подлые жизни. А мы им должны показать вот это, — Полосин показал тугой узластый кукиш. — Будем добивать их грамотно, последовательно и методично. Слава богу, научились это делать. Как там Москва, сильно разрушена? — вдруг без всякого перехода спросил полковник.
— Я не видел никаких разрушений.
— Это хорошо. Между прочим, и немцам тоже показали столицу не случайно. Геббельс и Геринг кричали, что их авиация там камня на камне не оставила. Вот им и показали. Это лучше любой пропаганды и агитации действует!
— Один фриц мне кулак показал.
— Ну, таких много будет и после войны. Но их сами немцы выведут. И у них есть порядочные люди, к нам вот приехали из комитета «Свободная Германия» те самые немцы, которые против нас воевали. Хорошо помогают теперь, каждый день по радио выступают, листовки пишут, прочищают мозги своим соотечественникам.
Зазуммерил телефон.
— Слушаю… товарищ генерал, пока твердо сказать не могу, не нашел я эту танковую дивизию. Ищу. Понимаю, время не ждет. Я вызвал к себе летчиков и командира разведывательной эскадрильи. Сам поставлю задачу, проверю все еще раз.
Полосин положил трубку, минуту подумал и пояснил Ромашкину:
— Начальник штаба разработал очень хорошую частную операцию, командующий фронтом утвердил ее. А начать не можем. Потеряли целую танковую дивизию. Представляешь, мы пойдем вперед, а она нам где-то сбоку двинет!
За дверью послышался топот и говор.
— Заходите! — крикнул Полосин, не выглядывая в коридор. Вошли летчики, молодые, гибкие, с крылышками на фуражках и на петлицах.
— Здравствуйте, орлы! Я пригласил вас вот зачем. Если найдете эту чертову танковую дивизию, то надо будет делать перегруппировку, менять план операции, на это уйдет много времени. А если не найдете, но она окажется в нашей полосе, то таких дров нам наломает, что даже вам в небе жарко будет. Докладывайте только то, что вы видели.
— Вот Ирканов нашел танки, — подсказал командир эскадрильи.
Полковник подошел к карте:
— Показывайте, где?
Летчик, старший лейтенант, показал пальцем:
— Вот здесь и здесь.
— Да это не дивизия, обычные танки усиления пехоты, — возразил молоденький лейтенант.
— Ты, Левушкин, молчи, не нашел танки — и помалкивай, — придержал его комэск.
— Нет, братцы летчики, так не пойдет, — остановил их полковник, — вы мне натяжек не делайте: надо дивизию — пожалуйста, не надо — нет ее! Вы мне скажите правду, и только правду. Что вы видели? А выводы я сам буду делать.
Летчики колебались.
— Танки мы видели, но кто их знает, те это, которые вам нужны, или другие?
— Вы же не новички, дивизию-то, наверное, разглядите?
— Может быть, она рассредоточена?
— Все может быть. Для того, чтобы проверить, у кого из вас какой глаз, чьи данные более точны, поступим так. Задание вам теперь будет каждому свое, и приказываю, в интересах дела, до выполнения друг другу ничего не говорить. Вы двое, пожалуйста, выйдите. — Когда пилоты вышли, Полосин сказал оставшемуся:
— Вы будете вести разведку вот в этой полосе, попутно, до подхода к линии фронта, посчитайте наши танки вдоль дороги — докладывайте по радио прямо с борта, сколько увидите танков справа и слева от шоссе. Отправляйтесь немедленно.
Двух других летчиков Полосин послал на то же направление, но каждому сказал:
— А вы полетите вот сюда. — И тоже велел считать свои танки до пересечения переднего края.
Ромашкин не совсем понимал, зачем это нужно. Когда авиаторы ушли, спросил:
— А почему аэрофотоснимки не сделать — будет объективно и точно?
В разведотдел пришел начальник штаба, пожилой, стройный генерал. Глаза его, умные, немного припухшие от бессонницы, шутливо сверкнули:
— Вот они оба! Надавали мне ребусов и сидят пируют!
Присутствующие встали.
— Сидите ешьте. Приятного аппетита. Может, и мне стакан чаю нальете?
— Супу, товарищ генерал, — предложил Кирко.
— Благодарю вас. Аппетит ваш начальник испортил. Правда, дайте хорошего чаю.
— Скоро могут прилететь, — сказал Модестов, поглядев на часы.
— Вы мне дивизию танковую подайте, бомбежку мы как-нибудь перенесем.
Полосин тоже посмотрел на часы.
— С дивизией прояснится не раньше, чем через полчаса…
Ромашкин, видя, как офицеры отдела потихоньку выходят из комнаты, оставляя начальников одних, тоже шмыгнул в дверь. «Ну и жизнь, с ума сойдешь от такой заварухи, и так, наверное, каждый день. А если Полосин не найдет танковую дивизию к нужному сроку, ему ведь голову оторвут! Нет, не дай бог работать в большом штабе».
Ромашкин выяснил, где искать свой полк, попрощался с приветливыми разведотдельцами и пошел к дороге. В кустах за деревьями, недалеко от перекрестка, он увидел зенитчиков — они сидели в полной боевой готовности, поджидали гитлеровские самолеты. Высоко в небе прогудел одинокий самолет — может быть, это один из тех летчиков, которых послал на задание Полосин? Что он обнаружил? Дай-то бог, чтобы он привез нужные сведения. А может быть, это летят бомбить фашисты по радиограмме лазутчика… На войне все может быть.
Вот она, заграница
…В полку после возвращения Ромашкина ждала печальная весть: под Витебском погиб капитан Иван Петрович Казаков, первый учитель Василия. Трудно было представить Петровича мертвым. Золотые зубы под черными усиками так и блестели в задорной улыбке, всегда веселые глаза светились лукавством. Ромашкин слышал голос Казакова: «Приезжаю я с войны домой. На груди ордена, в вещевом мешке подарки…» Для Ромашкина он навсегда остался таким — живым и веселым.
Во второй половине 1944 года советские войска изгоняли фашистов из Румынии, Польши, вступили на землю Югославии, Болгарии, Чехословакии, Венгрии…
Дивизия, в которой служил Ромашкин, вплотную приблизилась к границе Восточной Пруссии. Предстояли первые шаги по немецкой земле. Все с волнением ждали, когда это свершится.
— Мы уже по Германии бьем! — гордо и весело сказал артиллерист разведчикам.
— А мы там уже побывали, — солидно ответил Саша Пролеткин.
— Ну, как она?
— Работы артиллеристам много будет — вся замурована в бетон!
— Пробьем! Теперь не остановить!
К немецкой земле Ромашкин вышел со своими разведчиками одним из первых. Леса, луга, речки, деревья в Германии были такие же, как в Литве и в Белоруссии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157
— Мы тут без тебя таких дел наворочали, такую операцию провели, дух захватывает! Представляешь, на триста километров вперед продвинулись. Больше пятидесяти гитлеровских дивизий раздолбали! На Западе — во Франции, Бельгии и Голландии — столько же стоит. — Полосин поискал на столе бумагу, помахал ею перед лицом Ромашкина. — Вот последние сведения из Генштаба — восемнадцать дивизий и четыре бригады сняли гитлеровцы с Западной Европы и гонят к нам сюда, чтобы затыкать фронт. Это, милый мой, в те дни, когда союзники наконец отважились переплыть Ла-Манш. Это просто курам на смех!
— Я видел фашистов, которых вы под Минском окружили, их по Москве провели.
Полосин с досадой отмахнулся:
— Меня не интересуют гитлеровцы под конвоем! Наши с тобой враги, Ромашкин, там — живые, с оружием в руках! Надо, чтобы эти остервеневшие волки как можно меньше губили наших людей. Война ими проиграна, сейчас они хотят только подороже взять за свои подлые жизни. А мы им должны показать вот это, — Полосин показал тугой узластый кукиш. — Будем добивать их грамотно, последовательно и методично. Слава богу, научились это делать. Как там Москва, сильно разрушена? — вдруг без всякого перехода спросил полковник.
— Я не видел никаких разрушений.
— Это хорошо. Между прочим, и немцам тоже показали столицу не случайно. Геббельс и Геринг кричали, что их авиация там камня на камне не оставила. Вот им и показали. Это лучше любой пропаганды и агитации действует!
— Один фриц мне кулак показал.
— Ну, таких много будет и после войны. Но их сами немцы выведут. И у них есть порядочные люди, к нам вот приехали из комитета «Свободная Германия» те самые немцы, которые против нас воевали. Хорошо помогают теперь, каждый день по радио выступают, листовки пишут, прочищают мозги своим соотечественникам.
Зазуммерил телефон.
— Слушаю… товарищ генерал, пока твердо сказать не могу, не нашел я эту танковую дивизию. Ищу. Понимаю, время не ждет. Я вызвал к себе летчиков и командира разведывательной эскадрильи. Сам поставлю задачу, проверю все еще раз.
Полосин положил трубку, минуту подумал и пояснил Ромашкину:
— Начальник штаба разработал очень хорошую частную операцию, командующий фронтом утвердил ее. А начать не можем. Потеряли целую танковую дивизию. Представляешь, мы пойдем вперед, а она нам где-то сбоку двинет!
За дверью послышался топот и говор.
— Заходите! — крикнул Полосин, не выглядывая в коридор. Вошли летчики, молодые, гибкие, с крылышками на фуражках и на петлицах.
— Здравствуйте, орлы! Я пригласил вас вот зачем. Если найдете эту чертову танковую дивизию, то надо будет делать перегруппировку, менять план операции, на это уйдет много времени. А если не найдете, но она окажется в нашей полосе, то таких дров нам наломает, что даже вам в небе жарко будет. Докладывайте только то, что вы видели.
— Вот Ирканов нашел танки, — подсказал командир эскадрильи.
Полковник подошел к карте:
— Показывайте, где?
Летчик, старший лейтенант, показал пальцем:
— Вот здесь и здесь.
— Да это не дивизия, обычные танки усиления пехоты, — возразил молоденький лейтенант.
— Ты, Левушкин, молчи, не нашел танки — и помалкивай, — придержал его комэск.
— Нет, братцы летчики, так не пойдет, — остановил их полковник, — вы мне натяжек не делайте: надо дивизию — пожалуйста, не надо — нет ее! Вы мне скажите правду, и только правду. Что вы видели? А выводы я сам буду делать.
Летчики колебались.
— Танки мы видели, но кто их знает, те это, которые вам нужны, или другие?
— Вы же не новички, дивизию-то, наверное, разглядите?
— Может быть, она рассредоточена?
— Все может быть. Для того, чтобы проверить, у кого из вас какой глаз, чьи данные более точны, поступим так. Задание вам теперь будет каждому свое, и приказываю, в интересах дела, до выполнения друг другу ничего не говорить. Вы двое, пожалуйста, выйдите. — Когда пилоты вышли, Полосин сказал оставшемуся:
— Вы будете вести разведку вот в этой полосе, попутно, до подхода к линии фронта, посчитайте наши танки вдоль дороги — докладывайте по радио прямо с борта, сколько увидите танков справа и слева от шоссе. Отправляйтесь немедленно.
Двух других летчиков Полосин послал на то же направление, но каждому сказал:
— А вы полетите вот сюда. — И тоже велел считать свои танки до пересечения переднего края.
Ромашкин не совсем понимал, зачем это нужно. Когда авиаторы ушли, спросил:
— А почему аэрофотоснимки не сделать — будет объективно и точно?
В разведотдел пришел начальник штаба, пожилой, стройный генерал. Глаза его, умные, немного припухшие от бессонницы, шутливо сверкнули:
— Вот они оба! Надавали мне ребусов и сидят пируют!
Присутствующие встали.
— Сидите ешьте. Приятного аппетита. Может, и мне стакан чаю нальете?
— Супу, товарищ генерал, — предложил Кирко.
— Благодарю вас. Аппетит ваш начальник испортил. Правда, дайте хорошего чаю.
— Скоро могут прилететь, — сказал Модестов, поглядев на часы.
— Вы мне дивизию танковую подайте, бомбежку мы как-нибудь перенесем.
Полосин тоже посмотрел на часы.
— С дивизией прояснится не раньше, чем через полчаса…
Ромашкин, видя, как офицеры отдела потихоньку выходят из комнаты, оставляя начальников одних, тоже шмыгнул в дверь. «Ну и жизнь, с ума сойдешь от такой заварухи, и так, наверное, каждый день. А если Полосин не найдет танковую дивизию к нужному сроку, ему ведь голову оторвут! Нет, не дай бог работать в большом штабе».
Ромашкин выяснил, где искать свой полк, попрощался с приветливыми разведотдельцами и пошел к дороге. В кустах за деревьями, недалеко от перекрестка, он увидел зенитчиков — они сидели в полной боевой готовности, поджидали гитлеровские самолеты. Высоко в небе прогудел одинокий самолет — может быть, это один из тех летчиков, которых послал на задание Полосин? Что он обнаружил? Дай-то бог, чтобы он привез нужные сведения. А может быть, это летят бомбить фашисты по радиограмме лазутчика… На войне все может быть.
Вот она, заграница
…В полку после возвращения Ромашкина ждала печальная весть: под Витебском погиб капитан Иван Петрович Казаков, первый учитель Василия. Трудно было представить Петровича мертвым. Золотые зубы под черными усиками так и блестели в задорной улыбке, всегда веселые глаза светились лукавством. Ромашкин слышал голос Казакова: «Приезжаю я с войны домой. На груди ордена, в вещевом мешке подарки…» Для Ромашкина он навсегда остался таким — живым и веселым.
Во второй половине 1944 года советские войска изгоняли фашистов из Румынии, Польши, вступили на землю Югославии, Болгарии, Чехословакии, Венгрии…
Дивизия, в которой служил Ромашкин, вплотную приблизилась к границе Восточной Пруссии. Предстояли первые шаги по немецкой земле. Все с волнением ждали, когда это свершится.
— Мы уже по Германии бьем! — гордо и весело сказал артиллерист разведчикам.
— А мы там уже побывали, — солидно ответил Саша Пролеткин.
— Ну, как она?
— Работы артиллеристам много будет — вся замурована в бетон!
— Пробьем! Теперь не остановить!
К немецкой земле Ромашкин вышел со своими разведчиками одним из первых. Леса, луга, речки, деревья в Германии были такие же, как в Литве и в Белоруссии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157