— Так получилось, что ее направил ко мне Реймонд Четтерис. Помнишь Реймонда?
— Конечно!
— Когда раскрылась его связь с замужней женщиной, у него было два выхода: на рассвете к барьеру или бежать за границу. Так что в апреле он уехал в Париж.
— И там встретил твою подругу Женевьеву.
— Именно!
— Надо сказать, он щедро возвращает старые долги.
В голосе графа послышалась легкая усмешка.
— Думаю, когда это произошло, — серьезно продолжал Ричард, — он искренне захотел ей помочь и доверил мне позаботиться о ней в первый месяц ее пребывания в Англии.
Не думаю, что потребуюсь ей потом.
— Тебе почти удалось меня заинтриговать, — сказал граф. — А кстати, Ричард, каково ее полное имя?
— Просто Женевьева.
Граф озадаченно поглядел на него, и Ричард пояснил:
— Так она называла себя во Франции, где, как я понял, у нее была скромная роль в Театре варьете. А приехав в Лондон и узнав, что Вестрис именует себя «мадам», а ко всем остальным актерам обращается «месье» или «мадемуазель», она решила выделиться и стать просто Женевьевой. Весьма оригинально, надо признать.
— Интересно, кто ей это присоветовал? — ехидно поинтересовался граф.
Они продолжали ехать, и Ричард направил графа к небольшой гостинице, находившейся за театром.
— Обычно она принимает в то время, пока ей делают прическу, — сообщил Ричард. — Надеюсь, мы не слишком поздно. Ты увидишь, она весьма привлекательна en deshabille.
Граф саркастически ухмыльнулся, но ничего не ответил.
Когда они вошли в небольшой вестибюль гостиницы, он подумал, что Ричард уводит его прочь от прежних намерений.
В настоящий момент ему вовсе не хотелось завоевывать сердце очередной женщины. Своей последней избранницей он обзавелся, как теперь сам понимал, слишком поспешно, в чем и крылась причина неудачи.
Графа раздражали не деньги, затраченные на нее, а даром потерянное время и тот факт, что, вероятно, впервые в жизни его подвел собственный вкус.
Фэй казалась необычайно приятной дамой. И лишь когда он узнал свою избранницу ближе, ему стали действовать на нервы ее пустые разговоры и манера хихикать по любому поводу, не говоря уже о том, что в своей жадности она доходила до абсурда.
Он признавал, что оказался в столь запутанной ситуации только по своей вине, и, поднимаясь следом за Ричардом на второй этаж, граф пообещал себе, что никогда более не будет столь опрометчиво принимать решения.
Ричард постучал в дверь, и им отворила служанка. На ней был несколько театральный кружевной чепчик.
— Мамзель ждаль вас, месье, — произнесла она на ломаном английском и, к своему удивлению, заметила, что Ричард не один.
Граф проследовал за ним в небольшую комнатку.
В одном из углов была кровать, скрытая шифоновыми занавесями, а возле окна за туалетным столиком сидела молодая женщина, примерявшая модную шляпку.
За ее спиной стояла модистка с другой шляпкой, и еще несколько лежали в круглых коробках на полу.
— Месье Роулендс, мамзель! — объявила служанка от дверей. — Et un autre gentilhomme.
Женщина отвернулась от зеркала.
— Ричард! Как кстати! Мне необходим ваш совет. Как я выгляжу?
В том, какой ожидался ответ, сомневаться не приходилось, так как ее пикантное личико с заостренными чертами, яркие глаза в обрамлении темных ресниц и провоцирующе приподнятые уголки алых губ подчеркивала черная шляпка, отороченная кружевами, красными лентами и розами.
Впечатление производила не только шляпка. Из всей одежды на Женевьеве была лишь тонкая черная ночная рубашка, мало скрывавшая ее стройную фигуру.
— Доброе утро, Женевьева, — сказал Ричард, поднося ее руку к губам. — Простите, что задержался, но я привез с собой того, с кем хотел бы вас познакомить — граф Хеллингтон.
Он шагнул в сторону, и Женевьева протянула руку графу.
— Enchante Monsieur, — сказала она. — Ричард много рассказывал о вас. Надеюсь вас Не разочаровать.
Граф, как и ожидалось, поцеловал ее руку.
— Надеюсь, я тоже.
— Asseyez-vous! Садитесь! — приказала Женевьева, указав на стулья. — Ричард, принесите выпить pourvotre ami, и оба смотрите на меня. Мне нужно купить три или, может быть, четыре шляпки, и я прошу у вас совет. Я хочу tout de suite!
С этими словами она снова повернулась к зеркалу и, посмотрев на свое отражение, добавила:
— Я не уверена, что выгляжу в этом tresjolie… э-э очень красиво? Как вы думаль?
Говоря, она глядела в зеркало на себя, а вовсе не на отражавшихся в нем мужчин, сидевших на довольно неудобных стульях — единственных в комнате, не заваленных грудами театрального реквизита.
— Лично мне, мадемуазель, больше нравится зеленая.
Пусть она не так выразительна, зато не скрывает черты лица.
Мягкий музыкальный голос, произнесший эти слова, настолько отличался от манеры речи Женевьевы и прозвучал так неожиданно, что граф с удивлением повернулся к говорящей.
На ней было невзрачное серое платье и такого же оттенка шляпка. Граф подумал, что если бы не голос, девушка так и осталась бы незамеченной.
Поля шляпки скрывали ее лицо, однако был виден прямой носик, миленький подбородок и линия розовых губ, говоривших о том, что их обладательница не склонна к притворству.
— Peutetre vous avez raison, — сказала Женевьева. — Примерь мне ее снова, и пусть джентльмены скажут, что они думают.
Модистка достала зеленую шляпку, и в тот момент, когда она увенчала ею темные волосы Женевьевы, граф увидел, насколько права была девушка с музыкальным голосом.
Как она и полагала, зеленый цвет подходил гораздо больше черного и красного.
— Как вы думаете, милорд, мне идет? — поинтересовалась Женевьева.
— Очень! — машинально согласился граф.
Он ждал, не произнесет ли модистка еще чего-нибудь.
— Значит, я возьму эту, — сказала Женевьева, — атье две мы уже отобрали. Положьите их на кровать.
Модистка взяла шляпки и, пройдя в другой угол комнаты, положила их на кровать, убранную покрывалом с оборками и огромными бантами из бархатных лент.
Глядя на изящество, с которым она передвигалась, граф отметил, что подобную грациозность можно было ожидать скорее от актрисы, нежели от торговки.
Ее лицо трудно было как следует рассмотреть, но граф был уверен, что она не смотрит на него.
Модистка вернулась к столику и начала перевязывать коробки с упакованными шляпками.
— Вы имель чек? — спросила Женевьева.
— Да, мадемуазель.
— Vous savez, что с ним делаль. Les Anglais pas diffbrents от тех, кто в Париже.
Было очевидно, что модистка не поняла, и граф со смехом в голосе весело пояснил:
— Мадемуазель говорит, что за представление платят зрители, а не актеры. Дайте чек мне.
В первое мгновение модистка с изумлением воззрилась на него. Женевьева засмеялась.
— Tiens, Monsieur, vous etes tres gentil! Я не это имела в виду, mais je suis tres… благодарна. Как мне благодариль вас?
Она спрыгнула с табурета, на котором сидела, и, приблизившись к графу, склонилась и поцеловала его в щеку.
Он почувствовал экзотический аромат духов и тепло ее едва прикрытого тела, когда на какой-то миг она прижалась к нему.
В следующую секунду она уже повернулась к Ричарду.
— А вы забыль, mon cher Ричард, что я тоже хотела пить?
— Нет, конечно же, нет, — ответил Ричард. — Вот ваш бокал!
— Merci, mon cher!.
Он понял, что она благодарит его не только за напиток, но и за знакомство с графом.
Он улыбнулся ей тайком, стараясь игнорировать графа, отсчитывавшего не одну гинею из своего кошелька.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34