Она вынула из кошелька гинею и протянула ее матери.
— Мои первые чаевые, — сказала она. — И причем от джентльмена.
Ее мать застыла в изумлении.
— Ты хочешь сказать, что приняла деньги от мужчины?
Тэлия рассмеялась.
Она сняла шляпку и, бросив ее на стул, поправила золотые волосы, слегка отливавшие медью.
— Сказать правду, мама, я едва не швырнула их ему в лицо, но вовремя вспомнила, что я — простая модистка!
Ее мать издала сдавленный стон.
— О Тэлия! Как мне вынести то, что ты вынуждена работать в таких условиях и с тобой обращаются как со служанкой!..
— Я служанка и есть, — сказала Тэлия. — Но мама! Сегодня был такой веселый день! Если бы ты видела тех дам, что приходили сегодня покупать шляпки!
Вспомнив их, она хихикнула и продолжила:
— Одна выглядела словно пышка, а ее лицо было размером с тыкву. Она все время спрашивала меня: «А это мне идет?» Мне приходилось сдерживаться, чтоб не ответить, что ей уже ничто не поможет!
— Надеюсь, ты этого не сказала? — неодобрительно поинтересовалась мать. — Это было бы жестоко!
— Нет, конечно, нет, мама. Я сказала ей, что она обворожительна, и уговорила ее купить три шляпки вместо двух.
Миссис Бертон осталась мной довольна!
Она села на стул у изголовья матери и взяла ее руки в свои.
— Не расстраивайся из-за гинеи, мамочка, — сказала она. — На эти деньги можно купить для тебя вкусной еды — курицу, множество яиц, сливок и всяких лакомств, что присоветовал доктор.
Мать ничего не ответила, и Тэлия призналась себе, что ничего из того, что прописано врачом, не в силах исцелить больное сердце, готовое разорваться от отчаяния.
Глядя на ее печальное лицо, Тэлия спрашивала себя, отчего, где бы он ни находился, ей отец так и не написал письма.
Она отправляла в Америку дюжины писем на адреса, что он оставлял, но спустя шесть месяцев после его отъезда сведения о нем поступать перестали.
Было очень тяжело видеть страдания матери, наблюдать, как с каждым днем она худеет и становится все бледнее, и не иметь возможности помочь ей.
Третий год ссылки отца был уже на исходе, и она надеялась, что если он жив, то вернется домой.
Не мог он быть столь жесток, чтобы оставаться вдали, зная о том, как его ждут здесь.
Желая отвлечь свою мать от извечных дум об отце, Тэлия подробно рассказала о своем визите к мадемуазель Женевьеве в гостиницу возле Королевского театра и как та, выбрав три шляпки, заставила графа расплатиться за них.
Она весело пересказала всю эту историю, умолчав о том, что на танцовщице не было ничего, кроме ночной рубашки, и что она расцеловала графа в знак признательности.
Как она и ожидала, манеры француженки шокировали мать.
— Как мне вынести мысли о том, что ты, моя дорогая, общаешься с подобными женщинами?
— Я слышала от папы о таких девушках, — сказала Тэлия, — но никогда не думала, что мне доведется говорить с одной из них. Она весьма привлекательна, мама, и я уверена, что она великолепно танцует.
— Моя драгоценная, тебе следует подыскать другую работу.
Улыбка исчезла с лица Тэлии.
— Мама, ты же знаешь, я счастлива, что вообще нашла работу. И кстати, ты сама хотела, чтобы я стала модисткой.
— Я?
— Да, мама. Когда я подшивала свою старую шляпку, ты сказала: «У тебя такие умелые пальцы, дитя мое, что мне не верится, будто бы даже на Бонд-стрит могли изготовить что-то более стильное, чем то, что ты ухитряешься сделать из этих старых ленточек и шелковых цветков, которые я покупала больше пяти лет назад».
— Я не хотела, чтобы ты продавала свое мастерство, — сказала ее мать, — хотя и говорила, что оно незаурядно.
— Больше нам продавать нечего, — просто ответила Тэлия. — И даже Анне не по душе идея умереть с голоду.
Мать ничего не сказала.
Она думала о том, что когда ее муж был вынужден бежать из страны, ей казалось, будто бы того, что он оставил, им хватит до его возвращения.
Это было одно из тех драматичных и нежданных событий, которые выпадают на долю людей словно снег на голову, коренным образом меняя их жизни в тот момент, когда об этом никто не подозревает.
Сэр Дензил Кавершем всегда был красивым, но вспыльчивым мужчиной и часто попадал в переделки.
Неприятности случались с ним и в школе, и в университете, и даже — однажды — в полку.
Затем он нашел себе жену, остепенился, и его родственники решили, что время беспокойства прошло.
Он зажил тихой жизнью сквайра в счастливом браке со своей прекрасной супругой, довольный старинной усадьбой и поместьем, принадлежавшими роду Кавершемов уже пять столетий.
Но сэр Дензил не мог обходиться без друзей и не видел жизни без своих клубов и развлечений в Лондоне, где его беспутные дружки с нетерпением ждали возвращения старого приятеля.
Несмотря на то что они не могли себе этого позволить, он со своей женой снял на лондонский Сезон дом в Мэйфейр и продолжал не считаться с затратами до тех пор, пока они снова не оказывались в обществе, именуемом бомонд.
Женщина необычайной красоты, леди Кавершем не меньше мужа наслаждалась балами, приемами и ассамблеями.
В провинцию они возвращались все реже, и постепенно стали проводить в Лондоне все больше времени, приезжая в город прежде, чем распускались нарциссы, и возвращаясь многим позже окончания Сезона, когда регент переезжал из Карлтон-Хауса в Брайтон.
По загородной жизни скучала лишь одна Тэлия, хотя ей и нравились учителя и наставники, приходящие к ней в дом на Брук-стрит.
Но они не могли понять, чем верховая езда в Гайд-парке отличается от скачек по окрестным полям поместья, и к тому же ей пришлось позабыть о собаках, так как в Лондоне она не имела возможности должным образом заниматься с ними.
И вот три года тому назад грянула беда.
Сэр Дензил, известный своей непредсказуемостью, особенно во время пребывания в нетрезвом состоянии, вступил в какой-то пустяковый спор в Уайт-клубе, закончившийся тем, что ему нанесли оскорбление.
Предмет спора был Тэлии наверняка неизвестен, однако она предполагала, что дело касалось женщины.
Как бы то ни было, в итоге сэр Дензил вызвал на дуэль высокопоставленного государственного чиновника.
На рассвете они встретились в Сент-Джеймс-парке, о чем леди Кавершем узнала лишь по окончании дуэли.
Но ей все равно не удалось бы предотвратить поединок, поскольку объявленный и принятый вызов становился делом чести обоих участников и пути назад уже не было.
Впервые Тэлия услышала об этом, войдя в комнату матери, чтобы пожелать ей доброго утра.
— Не понимаю, что происходит, Тэлия, — сказала леди Кавершем. — Когда я проснулась, твоего отца не было в комнате. Не в его правилах уходить, не поставив меня в известность. Для конной прогулки еще слишком рано.
Никто не ведал о случившемся, покуда через полтора часа на лестнице не послышались шаги.
— Вот и папа, — сказала Тэлия. — Сейчас он все объяснит.
Сэр Дензил вошел в комнату, и его жена тихо вскрикнула.
— Что… случилось? Почему ты так… выглядишь?
— Я убил его! — сказал сэр Дензил.
— Убил? Кого? — воскликнула леди Кавершем.
— Спенсера Телбота, — ответил он. — И теперь мне придется уехать за границу.
— Уехать… за границу?
Леди Кавершем с трудом произносила слова.
— Я уже виделся с лордом-канцлером, — объяснял сэр Дензил. — Это единственное, что можно сделать в таких обстоятельствах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34