Его дядя и ее отец пытались спасти его, но потерпели неудачу.
С грустью и тоской девушка наблюдала, что он не замечает ее теперь и не смотрит на нее, как в те дни, когда начал поправляться после лихорадки.
Отныне он, разговаривая с ней, будто отстраняется или уходит в свои мысли.
«Он хочет избавиться от меня, — думала Тереза, — стоит ему уехать в Лондон, и вряд ли он когда-либо пожелает со мной встретиться вновь».
Беспокойно ворочаясь в кровати без сна, она все яснее понимала, как день ото дня растет ее чувство к нему.
Когда Гарри лежал без сознания, она гладила его по голове и тихо говорила ему нежные слова. Он казался ей ребенком, который поранил себя, и только материнская ласка могла помочь ему обрести жизненные силы.
Как-то ее мама сказала ей, будто даже в бессознательном состоянии люди чувствуют, что с ними разговаривают.
— Они, возможно, не все до конца понимают из сказанного, — объясняла леди Брайан, — но это дает им ощущение безопасности и способствует быстрому выздоровлению.
Помня ее слова, Тереза разговаривала с Гарри с той самой минуты, как он потерял сознание из-за высокой температуры.
И вот теперь она поняла, как глубоко и безнадежно любит его.
«Ничего не могу с собой поделать, он так красив и умен», — думала она, снова и снова перебирая в памяти их беседы во время верховых прогулок.
Все их словесные баталии.
«Он молод и образован, Англия сейчас нуждается в таких людях, — размышляла Тереза. — Они необходимы и в парламенте, и в других сферах социальной жизни».
Возможно, Гарри и займет достойное положение, но ей рядом с ним места не будет; стоит ему вернуться в Лондон, и его избранницей, как он и задумывал, станет Камилла Клайд.
Ну а если она уже не будет свободна, тогда он поищет себе кого-нибудь еще среди искушенных красавиц, чьи ленчи и званые обеды разительно отличаются от унылых домашних.
«Я не вписываюсь ни в одну из этих картин», — совсем сникла Тереза.
И тогда она решила просить отца забрать ее домой в Ланкашир, как только Гарри перестанет нуждаться в ней.
И хотя сэр Хьюберт закрыл их дом на время сезона в Лондоне, Тереза не испытывала теперь желания посещать какие бы то ни было балы и приемы и даже быть представленной ко двору.
«Буду работать с папой, заниматься исключительно его судами».
Беседы с другими мужчинами, которых она встретит, станут теперь казаться ей скучными и бесцветными. Они не выдержат никакого сравнения с Гарри.
И вряд ли она сумеет полюбить кого-нибудь так, как она любит его.
«Может быть, папе и дяде Морису и удалось спасти от крушения жизнь Гарри, но мою они разрушили», — горестно вздохнула девушка и снова заплакала, ибо ее желания были недосягаемы, как луна, сиявшая в ночном небе.
С верхней площадки парадной лестницы Гарри с удовольствием разглядывал лошадей, шествовавших парадом перед ним. Из приобретенной сэром Хьюбертом партии, что только на днях прибыла из Лондона, Тереза выбрала себе самого неспокойного жеребца, оказавшегося к тому же самым молодым и необученным.
Грум вел его последним, и тут по какой-то ведомой лишь ему одному причине жеребец воспротивился чужой воле.
Он вставал на дыбы и взбрыкивал, решительно намереваясь выбросить Терезу из седла, и почти преуспел в этом, но ценой неимоверных усилий ей удалось совладать с ним, и в конце концов они присоединились к остальным обитателям конюшни.
Таким образом они продемонстрировали себя Гарри и вызвали одобрительные возгласы конюхов.
Лошадей отвели назад в конюшню, а Гарри возвратился в кровать. Он бы крайне утомлен.
Нянюшка сама помогла ему раздеться, отослав всех из комнаты.
— Как все мужчины, — проворчала она, — его светлость хочет слишком много и все сразу, теперь-то вам надо оставить его в покое.
Гарри не беспокоили до следующего дня, когда он, отдохнув, опять встал.
Он явно чувствовал себя лучше и настоял на прогулке по всем комнатам первого этажа: действительно ли они теперь напоминают то время, когда жива была его мать?
Этой ночью, пытаясь уснуть, Тереза вспоминала их дневные разговоры.
И опять измучила себя мыслью, что Гарри начнет собираться в Лондон к Камилле Клайд, как только наберется сил.
Слезы сами текли по щекам, хоть она и убеждала себя в их бесполезности.
Наконец она погрузилась в неспокойный сон.
Ей снился Гарри; он собирался в дорогу и, несмотря на ее мольбы остаться, продолжай готовиться к отъезду.
Она в страхе проснулась и с облегчением вздохнула, поняв, что это лишь сон.
«Как можно быть такой глупой?» — недоумевала она.
И вновь стала вспоминать, как красив был Гарри, любуясь своими лошадьми, и какую бесподобную они вели беседу.
Слезы снова подступили к глазам. Комната казалось душной и жаркой. Она слезла с кровати, отдернула шторы и открыла окно.
Выглянув в сад, она увидела свет в одной из комнат внизу, видимо, в гостиной.
Она вспомнила, что заходила туда перед сном за книгой, чтобы продолжать чтение в спальне.
«Видимо, я забыла потушить свечу», подумала она, устыдившись своей небрежности. Ведь слуги к тому времени все разошлись по своим комнатам, а значит, свеча могла гореть всю ночь и, хоть это и было маловероятно, вызвать пожар.
Она надела симпатичный халатик из голубой шерстяной ткани, отделанный кантом по воротнику и манжетам. Застегнула небольшие жемчужные пуговицы от шеи до самого подола и шагнула к двери.
У себя за спиной она обнаружила Руфуса.
— Сидеть! Жди меня, хороший пес! — приказала ему Тереза, решив, что если он увяжется за ней, то может своим лаем разбудить Гарри.
Руфус послушно сел, но, когда девушка вышла за дверь, тихонько заскулил.
— Я вернусь через одну-две минуты, — прошептала она ему.
В коридоре всегда оставляли несколько горящих светильников.
В холле тоже горел светильник у парадного входа.
Она открыла дверь в гостиную, но, пройдя несколько шагов, остановилась как вкопанная.
Двое незнакомцев пытались снять картину, висевшую над камином.
Тереза невольно вскрикнула, и они обернулись.
Их лица были прикрыты платками по самые глаза.
— Что… вы тут делаете… Вы… не имеете… права… — возмутилась она, но кто-то, подкравшись сзади, затянул ей рот повязкой.
Видимо, в комнате оказался еще один человек.
Она стала сопротивляться, и двое остальных бросились на помощь сообщнику.
Не успела Тереза понять, в чем дело, как оказалась связанной по рукам и ногам.
Потом двое подхватили ее, отнесли к дивану и грубо швырнули на него. Тереза в ужасе смотрела на них. Тряпка, которой они зажали ей рот, давила на губы.
Кто-то стащил со спинки дивана расшитое шелком китайское покрывало и накинул на девушку.
Она была лишена возможности двигаться, издать хоть какой-нибудь звук, а теперь, оказавшись в полной темноте, она к тому же не могла ничего видеть.
— Это утихомирит ее. — Один из грабителей впервые заговорил вслух.
Голос у него был грубый, а выговор свидетельствовал о том, что он не деревни.
— Все равно лучше поспешите, — посоветовал второй. — Да захватите коробки из шкафа.
Терезе хотелось закричать от отчаяния, когда она догадалась, что этот тип имеет в виду очаровательную коллекцию табакерок, выставленную в стеклянной витрине шкафа в противоположном конце гостиной.
Еще сегодня вечером она рассматривала их, когда со шкафа убрали чехол.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27