В этом воображаемом мире, разумеется, неизменно присутствовал Рыцарь в сверкающих доспехах, Волшебный Принц, который защищал ее и сражался за нее и кому в конце концов она отдавала свое сердце.
Прошлым вечером на балу ей показалось, что она встретила этого принца.
Мужчина, который подошел к ней и пригласил на танец, был англичанином, племянником одной из самых богатых светских дам в Нью-Йорке; ее сестра вышла замуж за английского лорда. Как сообщалось в прессе, молодой человек прибыл в Нью-Йорк, совершая кругосветное путешествие.
Он был высок, красив и голубоглаз; он показался Магнолии героем волшебной сказки из тех, что рассказывал ей в детстве отец.
Во время танца он проговорил:
— Вы очень красивы и совсем не похожи на остальных девушек, которых я знал. Вы чем-то напоминаете ландыш.
— Благодарю вас, — улыбнулась она. — Только меня зовут Магнолия.
— Это имя вам тоже подходит, — сказал он. — Но оно весьма необычное. Почему вас так назвали?
Магнолия рассмеялась:
— По словам моего отца, когда я появилась на свет, сиделка воскликнула: «До чего забавная малышка, а кожа нежная, как магнолия!»
Англичанин, с которым она танцевала, улыбнулся:
— Уверен, что за эти годы ваша кожа осталась такой же нежной. Если б я только мог коснуться ее!
Магнолия с удивлением посмотрела на него: она не ожидала такой фамильярности. Ни один из неуклюжих американцев, с которыми она танцевала до сих пор, никогда бы не решился на подобную дерзость.
И все же, встретив взгляд его голубых глаз, она ощутила необычное волнение и смущение.
— Мне необходимо увидеть вас еще раз, — настойчиво проговорил он. — Как бы это устроить?
Магнолия покачала головой:
— Это невозможно… Только если мама пригласит вашу тетю и вас…
— Вы же понимаете, что я не это имею в виду, — возразил он. — Я хочу встретиться с вами наедине.
— Но мне не позволяют оставаться ни с кем наедине.
— Хорошо, я что-нибудь придумаю. Положитесь на меня.
Она почувствовала, как его пальцы сжали ее ладонь. Другой рукой он слегка притянул ее к себе. Но вскоре танец подошел к концу и кавалер проводил свою даму туда, где ждала ее мать.
У Магнолии не было возможности потанцевать с ним еще раз, поскольку все ее танцы уже были обещаны — но, встречаясь с ним взглядом, она понимала, что жаждет вновь увидеться с ним, и мысль о том, что это желание невыполнимо, причиняла ей душевную боль.
Теперь Магнолия с ужасом поняла, чем столь энергично занималась ее мать последние три недели.
Она почувствовала, что готовится нечто странное, когда к ним зачастила леди Эдит Берн и они с матерью запирались и о чем-то беседовали, оставляя Магнолию под присмотром отца.
— Ах, папа, как я по тебе скучала! — воскликнула она в первый день, когда они остались вдвоем.
— Я тоже скучал по тебе, моя дорогая, — ответил отец и ласково добавил: — Я хочу показать тебе кое-что. Одна из лучших работ Бодена, которую я когда-либо видел, и, кроме того, я приобрел еще одно полотно Сислея.
— Замечательно! — воскликнула Магнолия. Они долго сидели вместе, восхищаясь игрой света на деревьях и залитым солнцем пляжем, изображать которые Боден был непревзойденный мастер.
Потом разговор перекинулся на философию, историю и, конечно же, литературу.
— Я принес тебе новый французский роман, — сказал отец Магнолии. — Только не показывай его матери.
— Конечно, не покажу. Только мама все равно не знает французского, — ответила та.
— Да, но и она, полагаю, все же слышала о Густаве Моро — об этом писателе сейчас все говорят, — заметил отец.
— Я спрячу его, как обычно, — успокоила его Магнолия. — Послушай, папа, давай поговорим о другом. Я недавно читала о буддизме, и мне кое-что непонятно. Ты не ответишь мне на несколько вопросов?
Они увлеченно беседовали до самого ухода леди Эдит, но назавтра ее визит повторился и через день — тоже.
Теперь Магнолия понимала, что еще тогда должна была бы насторожиться.
Герцог Оттерберн! Кто же он? Что он за человек?
Она отняла руки от лица и взглянула на растоптанные ландыши, лежащие на ковре.
Ее мысли о будущем сейчас были похожи на эти цветы.
Горечь и страх. Напуганная как никогда в жизни, Магнолия в эту минуту хотела лишь одного — как можно быстрее найти отца.
Сбежав по лестнице, она с облегчением застала его в кабинете занятым изучением картин, оставленных ему одним из торговцев живописью, никогда не упускавшим возможности заинтересовать столь богатого клиента.
Когда мистер Вандевилт обернулся на звук торопливых шагов, Магнолия бросилась ему на шею и, вся дрожа, спрятала лицо у него на плече.
Он погладил ее по волосам и через минуту спокойно произнес:
— Полагаю, мать уже сообщила тебе.
— Я… я не могу, папа! Я не могу… Выйти замуж за человека… которого я… никогда не видела… и вообще… не люблю.
В ее голосе звучало отчаяние, и, обняв дочь крепче, мистер Вандевилт произнес:
— Я очень боялся, что ты расстроишься, дорогая.
— Ты… ты должен… спасти меня, папа. Ты же знаешь, мама… она даже слушать не станет, если я… скажу, что… не выйду за него.
Отец поцеловал ее в лоб и сказал:
— Пойдем присядем, дорогая. Нам надо поговорить.
Его тон поразил Магнолию. Отец понимал ее лучше любого, и она, естественно, ждала, что он просто пообещает поговорить с матерью.
Вместо этого он подвел ее к софе, на которую они и сели.
— Ты должен спасти меня, папа! — настаивала Магнолия. — Я знаю, что ты никогда… не противоречишь маме, но… в отличие от нее ты понимаешь, что я… не хочу быть… герцогиней, что я… я хочу… выйти замуж за того… за того… кого полюблю.
Она вспомнила о голубоглазом англичанине и почти неслышно добавила:
— Мне кажется… вчера вечером… на балу… я встретила… человека, которого смогла бы… полюбить, если только… мне разрешат… увидеть его снова.
Мистер Вандевилт только вздохнул, но ничего не сказал, и Магнолия добавила:
— Что же мне делать, папа? Если ты… не поможешь мне, мама заставит… заставит меня пойти на то, что я считаю… ужасным и унизительным! Да и почему герцог… хочет жениться именно на мне, ведь он… никогда меня даже не видел?
Впрочем, Магнолия знала ответ на этот вопрос еще до того, как задала его.
На ленчах и обедах, где ей дозволялось присутствовать с тех пор, когда она официально вышла из детского возраста, были споры о том, чья дочь удачнее выйдет замуж.
Эти вопросы меньше всего занимали Магнолию, но она помнила ажиотаж, охвативший всех, когда Дженни Джером, семью которой все хорошо знали, вышла замуж за англичанина, лорда Рэндольфа Черчилля.
Общее изумление было еще больше, когда Консуэла Иенага из дома 262 по Пятой авеню вдруг стала герцогиней Манчестерской.
Тема эта каталась по столам, словно бильярдный шар.
И надо было быть совершенно глупой или слепой, чтобы не замечать, как матери, имеющие дочерей одного с Магнолией возраста, стараются заполучить для них знатных, а еще лучше титулованных женихов.
Одна знакомая миссис Вандевилт давала бал в честь итальянского принца, только что приехавшего в Америку.
Другая принимала у себя, как она выражалась, настоящего «туза» — английского графа.
А дамы, которые, как казалось Магнолии, зеленели от зависти к первым двум, не имели на руках никаких козырей, кроме сомнительного виконта или техасского нефтяного магната.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32