Должен же быть какой-нибудь, где заботятся о бедных актрисах. Я хочу, чтобы вещи отправились туда.
— Ваша светлость! Все хорошо?
— Будет все хорошо, Вайолет.
Глаза Корнелии сияли, когда она повернулась к зеркалу.
После недолгих раздумий она выбрала платье из зеленого шифона, которое было на ней в тот вечер, когда герцог впервые ее поцеловал. В этом плотно облегающем наряде она выглядела воздушной и совсем юной. В этот вечер она смогла надеть собственные украшения: на шее у нее блестело бриллиантовое колье, а в ушах длинные серьги — свадебный подарок Эмили.
— Вы не наденете диадему, ваша светлость? — спросила Вайолет.
Корнелия покачала головой.
— Нет, это не официальный прием, хотя на нем и будут присутствовать их величества. Я хочу, чтобы ты причесала меня, как в последний вечер в Париже, только я потеряла бриллиантовые заколки.
— У вас есть другие, ваша светлость, из гарнитура с диадемой, — сказала Вайолет. — Разве вы не знали?
Горничная подняла бархатную подставочку с установленной на ней диадемой в шкатулке с гербом, и Корнелия увидела, что на дне лежат шесть больших заколок с драгоценными камнями. Они были гораздо больше тех, что она купила в Париже, и когда Вайолет приколола их к волосам, они засияли и засверкали, как звезды, на фоне темных тугих локонов.
Теперь, когда она была готова, сердце ее быстро билось.
На обеих щеках заалело по яркому пятну, но сегодня они появились без помощи косметики. Ресницы — длинные, темные, загнутые — были столь же прелестны, как тогда, когда она подкрашивала их, чтобы подчеркнуть огромные зеленые, с золотыми искорками, глаза Дезире. Только губы не были больше естественными, как у Корнелии в прошлом. Она использовала губную помаду, подаренную ей Рене в Париже, и когда улыбнулась себе в зеркале, красные губы маняще изогнулись, и была в этом женственность и в то же время застенчивость невинного ребенка.
Корнелия была готова, но все равно вниз не спускалась. Наступила минута, которой она так жаждала и в то же время боялась. Ей казалось, она не сможет сдвинуть с места отяжелевшие стопы и не осмелится сделать последний шаг в неизвестность.
— Кареты прибывают, ваша светлость, — забеспокоилась Вайолет.
Наконец Корнелия заставила себя пересечь широкий коридор, куда выходила ее спальня, и остановилась на верхней ступеньке лестницы. Внизу, в огромном мраморном холле, появлялись первые гости. Герцог приветствовал их, через минуту ему предстояло выйти на ступени крыльца, чтобы принять их величества.
Корнелия медленно начала спускаться, положив руку на перила, и от ее шагов только тихо шелестела юбка. Она спускалась все ниже и ниже. Сердце Корнелии так громко колотилось, что она испугалась, как бы его не услышали те, кто стоял в холле; когда до конца лестницы оставалось шесть ступенек, герцог обернулся и увидел ее. С минуту он тупо смотрел на нее, кровь отхлынула от его лица. Он сделал шаг вперед.
— Дезире!
Казалось, голос застрял у него в горле.
— Корнелия! Я бы ни за что тебя не узнала! — Это была Лили, которая выплыла вперед, чтобы поцеловать племянницу мужа с неискренней сентиментальностью. — Дорогая, как ты изменилась! Неужели в этом виноват Париж? Я в полном изумлении. В первый момент даже не поверила, что это ты.
Корнелия высвободилась из объятий Лили, чтобы поцеловать дядю и поздороваться с другими гостями, с которыми уже встречалась раньше. Только когда с приветствиями было покончено, а высокий, довольно пронзительный голос Лили все еще выводил рулады по поводу ее измененной внешности, Корнелия нашла в себе силы вновь посмотреть на герцога.
Он не сводил с нее ошеломленного взгляда, какой бывает у человека, оказавшегося в водовороте и не знающего, что предпринять. Их глаза встретились, и Корнелия не смогла ни пошевелиться, ни дышать.
— Дрого! Их величества! — послышался властный окрик Лили, и герцог, как зачарованный, пересек холл и вышел на парадное крыльцо.
— Пройдемте в гостиную, — предложила Корнелия чужим голосом.
Лили болтала без умолку, дядя Джордж задавал вопросы, но Корнелия не имела ни малейшего представления, о чем они говорили и что она им отвечала. Она только знала, что когда несколько минут спустя появились король с королевой, ей удалось присесть в реверансе грациозно и с достоинством.
С той минуты весь вечер проходил как во сне, и все, что она делала или говорила, казалось нереальным. Она сидела за одним концом длинного обеденного стола и через горы золотых украшений и мили искусно скомпонованных орхидей могла разглядеть только макушку герцога.
Корнелия веселилась и без стеснения разговаривала с королем, сидевшим справа от нее. Он смеялся ее шуткам и говорил ей комплименты, но она все равно не представляла, о чем они беседовали; и комната, и все ее обитатели казались картинкой волшебного фонаря.
Когда дамы покинули столовую, Корнелия осознала, что Лили отпускает язвительные, колкие замечания в своей очаровательной манере, но все равно они не смогли ее задеть, и она даже не пыталась понять их.
Затем последовала игра в бридж и музицирование, а когда наконец герцогиня Ратленд поднялась, чтобы увезти с собой гостей, все выразили искреннее сожаление, что время пролетело так быстро.
— Теперь мы будем ждать вечеров в Котильоне с еще большим нетерпением, чем раньше, — любезно произнесла герцогиня.
— Я всегда чудесно провожу время в Котильоне, — добродушно заметил король своим гортанным голосом. — Из вас вышла очаровательная хозяйка, моя дорогая.
— Благодарю вас, ваше величество. Герцог провожал к карете королеву, Корнелия вышла с королем в холл. Она присела в реверансе, и он еще раз выразил свою благодарность.
— Я собираюсь к вам на первый отстрел фазанов, — сказал он. — Надеюсь, вы не забыли пригласить меня?
— Вряд ли нам это удалось бы, сэр, — ответила Корнелия.
Он рассмеялся, и Корнелия услышала, как король шутит с герцогом, садясь в карету. Начали прощаться и остальные гости, в суматохе замелькали пальто и накидки, мягкие вуали и шифоны покрыли замысловато причесанные головы, последние гости удалились.
И тут Корнелия почувствовала испуг, даже страх, граничащий с паникой. Не смея оглянуться, она прошла в гостиную. Впервые за весь вечер сон испарился, наступила реальность. С самой первой минуты их встречи в холле она боялась поднять глаза на герцога, помня, каким бледным и потрясенным он выглядел, когда произнес ее имя. Но потом у него было время прийти в себя, время, чтобы осознать, как она с ним поступила.
Корнелии внезапно стало холодно. В камине горел огонь, и она протянула к нему руки, вздрагивая. А вдруг он не простит ее за то, что она выставила его в глупом свете? Любовь, которая способна вынести потрясения, беды, лишения, часто увядает при звуке смеха. А вдруг он возненавидел ее за то, что она сделала?
Корнелия услышала, как закрылась дверь в дальнем конце комнаты, но не осмелилась повернуться, не осмелилась взглянуть ему в лицо. Она слышала, как он идет по ковру, медленно и решительно. Как часто замирало ее сердце при звуке его шагов! А сейчас она могла только дрожать. Он подошел к ней очень близко, но голова ее была опущена, она смотрела немигающим взглядом на огонь, от которого, казалось, вообще не шло никакого тепла.
— Это правда… или я сошел сума?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60
— Ваша светлость! Все хорошо?
— Будет все хорошо, Вайолет.
Глаза Корнелии сияли, когда она повернулась к зеркалу.
После недолгих раздумий она выбрала платье из зеленого шифона, которое было на ней в тот вечер, когда герцог впервые ее поцеловал. В этом плотно облегающем наряде она выглядела воздушной и совсем юной. В этот вечер она смогла надеть собственные украшения: на шее у нее блестело бриллиантовое колье, а в ушах длинные серьги — свадебный подарок Эмили.
— Вы не наденете диадему, ваша светлость? — спросила Вайолет.
Корнелия покачала головой.
— Нет, это не официальный прием, хотя на нем и будут присутствовать их величества. Я хочу, чтобы ты причесала меня, как в последний вечер в Париже, только я потеряла бриллиантовые заколки.
— У вас есть другие, ваша светлость, из гарнитура с диадемой, — сказала Вайолет. — Разве вы не знали?
Горничная подняла бархатную подставочку с установленной на ней диадемой в шкатулке с гербом, и Корнелия увидела, что на дне лежат шесть больших заколок с драгоценными камнями. Они были гораздо больше тех, что она купила в Париже, и когда Вайолет приколола их к волосам, они засияли и засверкали, как звезды, на фоне темных тугих локонов.
Теперь, когда она была готова, сердце ее быстро билось.
На обеих щеках заалело по яркому пятну, но сегодня они появились без помощи косметики. Ресницы — длинные, темные, загнутые — были столь же прелестны, как тогда, когда она подкрашивала их, чтобы подчеркнуть огромные зеленые, с золотыми искорками, глаза Дезире. Только губы не были больше естественными, как у Корнелии в прошлом. Она использовала губную помаду, подаренную ей Рене в Париже, и когда улыбнулась себе в зеркале, красные губы маняще изогнулись, и была в этом женственность и в то же время застенчивость невинного ребенка.
Корнелия была готова, но все равно вниз не спускалась. Наступила минута, которой она так жаждала и в то же время боялась. Ей казалось, она не сможет сдвинуть с места отяжелевшие стопы и не осмелится сделать последний шаг в неизвестность.
— Кареты прибывают, ваша светлость, — забеспокоилась Вайолет.
Наконец Корнелия заставила себя пересечь широкий коридор, куда выходила ее спальня, и остановилась на верхней ступеньке лестницы. Внизу, в огромном мраморном холле, появлялись первые гости. Герцог приветствовал их, через минуту ему предстояло выйти на ступени крыльца, чтобы принять их величества.
Корнелия медленно начала спускаться, положив руку на перила, и от ее шагов только тихо шелестела юбка. Она спускалась все ниже и ниже. Сердце Корнелии так громко колотилось, что она испугалась, как бы его не услышали те, кто стоял в холле; когда до конца лестницы оставалось шесть ступенек, герцог обернулся и увидел ее. С минуту он тупо смотрел на нее, кровь отхлынула от его лица. Он сделал шаг вперед.
— Дезире!
Казалось, голос застрял у него в горле.
— Корнелия! Я бы ни за что тебя не узнала! — Это была Лили, которая выплыла вперед, чтобы поцеловать племянницу мужа с неискренней сентиментальностью. — Дорогая, как ты изменилась! Неужели в этом виноват Париж? Я в полном изумлении. В первый момент даже не поверила, что это ты.
Корнелия высвободилась из объятий Лили, чтобы поцеловать дядю и поздороваться с другими гостями, с которыми уже встречалась раньше. Только когда с приветствиями было покончено, а высокий, довольно пронзительный голос Лили все еще выводил рулады по поводу ее измененной внешности, Корнелия нашла в себе силы вновь посмотреть на герцога.
Он не сводил с нее ошеломленного взгляда, какой бывает у человека, оказавшегося в водовороте и не знающего, что предпринять. Их глаза встретились, и Корнелия не смогла ни пошевелиться, ни дышать.
— Дрого! Их величества! — послышался властный окрик Лили, и герцог, как зачарованный, пересек холл и вышел на парадное крыльцо.
— Пройдемте в гостиную, — предложила Корнелия чужим голосом.
Лили болтала без умолку, дядя Джордж задавал вопросы, но Корнелия не имела ни малейшего представления, о чем они говорили и что она им отвечала. Она только знала, что когда несколько минут спустя появились король с королевой, ей удалось присесть в реверансе грациозно и с достоинством.
С той минуты весь вечер проходил как во сне, и все, что она делала или говорила, казалось нереальным. Она сидела за одним концом длинного обеденного стола и через горы золотых украшений и мили искусно скомпонованных орхидей могла разглядеть только макушку герцога.
Корнелия веселилась и без стеснения разговаривала с королем, сидевшим справа от нее. Он смеялся ее шуткам и говорил ей комплименты, но она все равно не представляла, о чем они беседовали; и комната, и все ее обитатели казались картинкой волшебного фонаря.
Когда дамы покинули столовую, Корнелия осознала, что Лили отпускает язвительные, колкие замечания в своей очаровательной манере, но все равно они не смогли ее задеть, и она даже не пыталась понять их.
Затем последовала игра в бридж и музицирование, а когда наконец герцогиня Ратленд поднялась, чтобы увезти с собой гостей, все выразили искреннее сожаление, что время пролетело так быстро.
— Теперь мы будем ждать вечеров в Котильоне с еще большим нетерпением, чем раньше, — любезно произнесла герцогиня.
— Я всегда чудесно провожу время в Котильоне, — добродушно заметил король своим гортанным голосом. — Из вас вышла очаровательная хозяйка, моя дорогая.
— Благодарю вас, ваше величество. Герцог провожал к карете королеву, Корнелия вышла с королем в холл. Она присела в реверансе, и он еще раз выразил свою благодарность.
— Я собираюсь к вам на первый отстрел фазанов, — сказал он. — Надеюсь, вы не забыли пригласить меня?
— Вряд ли нам это удалось бы, сэр, — ответила Корнелия.
Он рассмеялся, и Корнелия услышала, как король шутит с герцогом, садясь в карету. Начали прощаться и остальные гости, в суматохе замелькали пальто и накидки, мягкие вуали и шифоны покрыли замысловато причесанные головы, последние гости удалились.
И тут Корнелия почувствовала испуг, даже страх, граничащий с паникой. Не смея оглянуться, она прошла в гостиную. Впервые за весь вечер сон испарился, наступила реальность. С самой первой минуты их встречи в холле она боялась поднять глаза на герцога, помня, каким бледным и потрясенным он выглядел, когда произнес ее имя. Но потом у него было время прийти в себя, время, чтобы осознать, как она с ним поступила.
Корнелии внезапно стало холодно. В камине горел огонь, и она протянула к нему руки, вздрагивая. А вдруг он не простит ее за то, что она выставила его в глупом свете? Любовь, которая способна вынести потрясения, беды, лишения, часто увядает при звуке смеха. А вдруг он возненавидел ее за то, что она сделала?
Корнелия услышала, как закрылась дверь в дальнем конце комнаты, но не осмелилась повернуться, не осмелилась взглянуть ему в лицо. Она слышала, как он идет по ковру, медленно и решительно. Как часто замирало ее сердце при звуке его шагов! А сейчас она могла только дрожать. Он подошел к ней очень близко, но голова ее была опущена, она смотрела немигающим взглядом на огонь, от которого, казалось, вообще не шло никакого тепла.
— Это правда… или я сошел сума?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60