— Если вы думаете, что я на такое соглашусь, вы просто сумасшедший! Вы пытались убить Лусиуса, чтобы завладеть тем, что принадлежит ему по праву рождения. Я ненавижу вас, кузен Рудольф. Ненавижу и презираю вас. И теперь, когда вы посвятили меня в ваш безумный план, извольте повернуть карету и отвезти меня обратно в Лондон.
— Неужели ты думаешь, что я это сделаю? Во-первых, у меня даже нет денег, чтобы расплатиться с кучерами. Я рассчитываю на то, что ты предоставишь мне все необходимое, богатая моя кузиночка!
— Я расплачусь с кучерами, но по возвращении в Уайтхолл.
— Неужели ты действительно надеешься, что я так легко откажусь от своих планов? А я ведь все очень тщательно спланировал, Тея. Ты не представляешь себе, что это такое — быть нищим, лишиться всего до последнего пенни и задолжать кредиторам тысячи фунтов. Они больше не желают ждать. Вот в каком положении я нахожусь сегодня, и именно поэтому мы должны обвенчаться. Когда я договаривался о нашей свадьбе, только один священник пошел на то, чтобы предоставить мне кредит. Я сказал этому старому дурню, что я четвертый маркиз Стейверли, и поэтому он согласился, что получит плату после церемонии бракосочетания. Набожные ростовщики в Лондоне даже облачения не наденут, пока не получат свои денежки.
Грубость, озлобленность делали Рудольфа совершенно другим человеком. От его вежливости, даже подобострастия, не осталось и следа. И это испугало Тею сильнее всего. Рудольф явно был абсолютно уверен в том, что все будет так, как он задумал. Этот человек шел на подлость, совершенно убежденный в успехе.
— Кузен Рудольф, вы должны меня выслушать, — тихо проговорила Тея. — Я не думаю, что вы действительно намереваетесь сделать то, о чем только что сказали. Тем не менее вы поставили меня в очень неловкое положение, когда увезли посреди ночи. Вы знаете, что стали бы говорить люди, если бы узнали об этом. Я могу только умолять вас поступить так, как подобает джентльмену, и вернуть меня под опеку моей двоюродной бабушки, причем как можно скорее. Я, в свою очередь, дам вам честное слово, что завтра ваш поверенный получит некую денежную сумму, или же ее можно внести на ваше имя какому-нибудь золотых дел мастеру. Я не знаю, каковы размеры ваших долгов, но уверена, что их можно было бы оплатить, и так, чтобы у вас еще что-то осталось.
— Какая щедрость! — с издевкой отозвался Рудольф. — Но у меня нет желания пользоваться твоей милостыней, кузина Тея! Я много раз просил тебя стать моей женой. И даже если не говорить о твоих деньгах и о том, что вы с Лусиусом влюблены друг в друга, эта идея мне нравится. Я не стану говорить, что люблю тебя; этим словом слишком злоупотребляют, особенно в тех кругах, где вращаемся мы с тобой, но я тебя хочу, Тея. Ты привлекаешь меня и внушаешь желание. Этого достаточно. Немало женщин считали меня хорошим любовником.
Не думаю, чтобы ты стала исключением.
— Как вы смеете говорить со мной подобным образом? Я уже говорила вам и повторяю снова: я не вышла бы за вас, даже если бы в мире, кроме вас, не осталось мужчин!
Рудольф расхохотался.
— Однако ты не лишена отваги! Это фамильная черта Вайнов. Думаю, нашим детям она тоже достанется. Милая моя, у тебя нет выбора. Ты выйдешь за меня замуж. Когда мы вернемся в Лондон, ты уже будешь моей женой.
— Я не выйду за вас! И не думаю, чтобы приходский священник из Стейверли, который знает меня с детства, позволил бы силой вести меня к алтарю.
— А мне и не придется вести тебя силой, — ответил Рудольф. — Ты пойдешь добровольно.
В его голосе прозвучала угроза. Несмотря на все усилия, голос Теи дрожал, когда она спросила:
— И… почему же?
В карете было слишком темно, чтобы разглядеть лицо Рудольфа, но Тея почувствовала, что он улыбается.
— А потому, милая моя, что, если ты не пообещаешь выйти за меня замуж по приезде к церкви Стейверли, я прямо сейчас остановлю карету и уведу тебя в лес. Кучерам обещана хорошая плата. Они не обратят внимания на твои крики. А я намного сильнее тебя, и я уже сказал: я тебя хочу, Тея. Ты станешь моей, дашь ты на то согласие или нет. Думаю, что после этого ты уже не будешь так решительно отказываться выйти за меня замуж.
— Вы не посмеете меня коснуться!
— Не посмею?
Он засмеялся и притянул Тею к себе.
Она вырывалась отчаянно, но безуспешно. Во время борьбы кружево на лифе платья разорвалось, а потом он обхватил ее одной рукой, как стальным обручем, а другой взял за подбородок, заставив поднять голову, и впился в ее губы жадным поцелуем.
От собственной беспомощности у нее закружилась голова, она готова была потерять сознание. А потом так же неожиданно Рудольф отпустил ее.
Задыхаясь, Тея отодвинулась в самый угол кареты. Она все еще чувствовала, как его сильные руки безжалостно впиваются в ее тело, продолжала ощущать тошнотворное прикосновение его губ, но понимала, что побеждена. Ей не к кому было обратиться за помощью. И когда она в отчаянии закрыла лицо руками, она снова услышала смех Рудольфа.
— Так мне останавливать карету, или ты выйдешь за меня замуж? Я мог бы еще разок показать тебе, что сопротивляться бесполезно, но только я ненавижу целоваться в каретах: это дьявольски неудобно.
Тея почувствовала себя втоптанной в грязь. Такого унижения она и представить себе не могла. Она не в состоянии была произнести ни звука. Губы у нее пересохли, в горле стоял колючий комок, — Молчание — знак согласия, — весело заявил Рудольф. — Не будем больше тратить время попусту и поспешим в Стейверли.
Глава 15
Долгое время они ехали молча. Чувство унижения, которое испытывала Тея, было настолько сильным, что все ее мысли были словно затянуты черной пеленой, которая иссушала мозг.
Она чувствовала себя потерянной и неимоверно одинокой. Ужас постепенно овладел ею, и только огромным усилием воли Тея заставляла себя сидеть неподвижно, не пытаться бежать или бороться с превосходящим ее силой Рудольфом. Здравый смысл подсказывал ей, что такая попытка только еще больше утвердит его в сознании собственной победы.
Девушка чувствовала, что Рудольф наслаждается тем, что она находится целиком в его власти. Несмотря на весь свой страх, Тея отдавала себе отчет в том, что для Рудольфа эти минуты триумфа — возможность отплатить за ее пренебрежение и все обиды, которые ему пришлось вынести в прошлом, когда он был бедным родственником, да еще и не пользовался ничьей симпатией.
Он никогда не отличался душевной тонкостью, и она легко представляла ход его мыслей. Рудольф вынужден был прибегнуть к отчаянным средствам, чтобы достичь своей цели.
Теперь, когда он считал себя победителем, вся мелочность его ничтожной натуры выплеснулась наружу, и он не только хотел заставить ее подчиниться его требованиям, но и старался при этом как можно сильнее унизить ее.
Хотя Тея привлекала его как женщина, он ненавидел ее за то, что она обладала теми качествами, которых не хватало ему самому. Он завидовал не только ее богатству, но и благородству, порядочности, которые составляли неотъемлемую часть ее натуры в противоположность натуре Рудольфа. И он знал, что, хотя он способен овладеть ею физически, ее дух всегда останется недосягаемо выше, чем его. Ее душа никогда не будет принадлежать ему. И как все слабые люди, Рудольф чувствовал потребность помыкать теми, кто физически был слабее него.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61